Эми даже не думала уходить.
– Да нормально все. Уже выветрилось.
Удивительно, что мама до сих пор не поднялась со своего дивана. Кухня была отделена от гостиной стеной с арочным входом, но мама еще не почувствовала дыма. Мы вот даже из комнаты его уловили, с окнами нараспашку и зажженной восковой свечой из маминых запасов, которыми она когда-то торговала.
Я распахнула другое окно – то, что над раковиной, и взглянула на дом старика Лоренса. В комнате царил мрак, но я знала, где у них стоит рояль. Я уже почти отвернулась, как вдруг на первом этаже загорелся свет. Лори и Джо прошли мимо освещенной двери комнаты с роялем. Интересно, между ними что-то есть? Я бы сильно удивилась, зная Джо. У нее всегда были строгие взгляды, но как знать, может, она уже созрела для таких отношений.
Из всех сестер только Джо еще не целовалась. Даже меня поцеловали два парня, хотя я предпочла бы этого не повторять.
– Что там делается? – Возле меня примостилась Эми. Приподнявшись и вытянув шею, она пыталась рассмотреть, что творится у Лоренсов.
– Нечего там тебе высматривать, любопытная. – Я подтолкнула ее в бок, и она с еще большим упорством уставилась в окно.
– Они уже трогают друг друга? Занимаются сексом?
– Уймись! – Я подтолкнула Эми плечом и все с той же улыбкой принялась ей внушать: – Ничем таким они не занимаются, – прошептала я и добавила, выждав мгновение: – А что тебе вообще известно о сексе?
Эми подняла взгляд, обвела меня внимательными голубыми глазами и понимающе улыбнулась. Только теперь я вспомнила, что Эми у нас – очень продвинутый ребенок. Я в двенадцать лет еще в куклы играла, доставшиеся в наследство от старших сестер, и пела в школьном хоре. А у нашей Эми уже весь мир на ладони: одним кликом мышки она может узнать, кто с кем встречался в классе, и щелчком пальцев затеять разговор с кем-нибудь из Японии.
– Лучше не спрашивай, – со смехом ответила сестренка.
– Из интернета?
Она кивнула.
Сетевые предпочтения Эми нередко вызывали у меня беспокойство. Ее выбор падал на жестокие драки и выпущенные кишки. Сестренка готова была часами просматривать ролики, от которых у меня в двенадцать лет случился бы нервный припадок. Не далее как на прошлой неделе, когда я складывала постиранное белье, она прибежала и принялась увлеченно рассказывать нам с мамой про какую-то женщину, избившую до смерти собственного младенца. Похоже, до нее даже не доходил весь ужас этой трагедии.
Я попыталась предупредить Эми быть чуточку избирательней, но сестра встряла в мою реплику и договорила за меня голосом, подозрительно напоминающим мой:
– Бог знает, на что там можно наткнуться. Все это очень небезопасно. – При этом она раскачивалась на цыпочках.
Я тронула ее за плечо и заставила обернуться.
– Я не шучу. Ты столько статей в интернете прочитала, могла бы уже понимать, что среди людей попадаются редкие мрази.
Я специально так жестко выразилась – мне хотелось, чтобы сестра восприняла услышанное всерьез. Однако запугивать ее я не собиралась, чтобы это не превратилось в фобию наподобие моей. Умом я понимала, что со мной ничего не случится, но статистика все равно жутко страшная.
– Эми, – с нажимом произнесла я, поскольку сестренка не отвечала.
Она стояла и слушала, выставив вперед маленький упрямый подбородок.
– Бэт, у тебя паранойя. – И рассмеялась мне в лицо. Иногда она считала, что все вокруг – шутка.
Эми так и напрашивалась на неприятности, и мне отчаянно хотелось ее защитить, а с нею – и Джо вместе с Мэг. Я не была ни старшей, ни младшей из них, но обязанностей на меня возложено куда больше, чем на всех сестер вместе взятых.
– Я хочу лишь помочь. Когда повзрослеешь, начнешь смотреть на жизнь более реалистично.
Ее лицо смягчилось, и она протяжно вздохнула.
– Бэт, я уже не ребенок.
И посмотрела на меня с таким сочувствием, что мне оставалось лишь покачать головой. Впрочем, ответить я не успела: в кухню вошла мама с растерянным и слегка озадаченным выражением. У нее сильно припухли веки, так что едва открывались глаза, а спутанные волосы слиплись на лбу влажными белокурыми завитками.
– Что за пожар? Девочки, с вами ничего не случилось? – Она медленно двигала из стороны в сторону головой, обводя взглядом кухню. Вероятно, ей казалось, что все это она проделывает с неимоверной быстротой.
– Да, прости. У нас печенье сгорело. – Я помахала перед носом рукой, разгоняя дым.
Выражение ее лица кардинально переменилось, даже глаза стали чуточку шире.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Эми, глядя на маму, и перевела взгляд на меня.
Мама кивнула и провела пальцами по волосам, коснулась макушки. Спереди у нее всегда топорщилась коротенькая закругленная челка. Мэг бесконечно уговаривала ее избавиться от нее, но мама соглашалась лишь чуточку укоротить. Чуть-чуть, самую малость.
– Нормально. Устала просто. Уже два дня голова болит. – Голос у мамы был хриплый и напоминал лягушачье кваканье.
Я подошла к шкафчику и вынула чашку, чтобы налить ей молока. Эми заявила, что ей хочется спать, и Мередит поцеловала ее в лоб и крепко обняла.
– Десять минут посиди в телефоне и сразу же выключайся. Я загляну к тебе через полчасика. Успеешь принять душ. – На миг возвратившись в свое пятилетнее детство, Эми радостно заулыбалась. Каждому из нас довелось слышать эту мамину присказку. – Надень пижаму, поиграй в телефоне, ложись в постель и хорошенько укутай свои куталки. – Эми опять улыбнулась, а вместе с ней и я. – И погаси свет, ладно?
Эми кивнула, и мама сказала, что очень ее любит.
Когда сестренка ушла, мама села пить теплое молоко и ждать, пока допечется та партия печенья, которая не успела сгореть. Часы показывали чуть больше девяти, но, поскольку была суббота, Эми разрешалось лечь попозже, а Джо с Мэг – погулять подольше. Я обучалась на дому, и дни мои сливались воедино. Я ложилась позже всех. Бывало, мы с мамой допоздна смотрели фильмы ужасов или обсуждали новости. Бывало, она отправляла всех спать, включая Джо, а я лежала на диване и слушала музыку. Мама подходила, целовала меня в лоб и говорила, что любит.
Джо несколько раз устраивала истерики, по ошибке считая меня любимицей. На самом же деле я была единственной, кто помогал маме по хозяйству в отсутствие отца.
– От папы вестей нет? – спросила я.
Мама, изможденная и бледная, остановила на мне свой взгляд. Она хлебнула немного молока, прополоскала его во рту, не решаясь ответить, и медленно покачала головой.
Из моей груди исторглось нечто среднее между вздохом и землетрясением, и я, облокотившись о стол, подперла голову руками.
– Сколько уже дней прошло? – спросила я, хотя и сама вела счет.
