– Четыре.
– Четыре, – повторила я. Казалось, прошло не четыре, а четыреста. – А с Комитетом поддержки семей военнослужащих ты уже связывалась?
Мама кивнула.
– Еще два дня подожду и начну тормошить Красный Крест. Когда папа… – Она умолкла и уточнила после недолгой паузы: – Когда твой дедушка умер, мне помогли связаться с твоим отцом.
– А если меня спросит Мэг, Джо или Эми? – На самом деле мне тоже хотелось узнать.
Халат соскользнул с плеча Мередит. Оказалось, что под ним – отцовская одежда. Она часто ее надевала, но, когда он подолгу не выходил на связь, начинала этим злоупотреблять. Поскольку отец командовал артиллерийским расчетом, он мог днями находиться на боевом посту без всякой возможности с нами связаться. К несчастью, то же случалось, если человек был ранен или убит. Военные блокировали любой обмен информацией до тех пор, пока родные не будут должным образом оповещены. В такие дни будто дыхание перехватывало, как если бы тебя пинали в живот.
Джо и Мэг про отца не спрашивали, и я их не осуждала. У них и своих проблем хватало: обе вели весьма насыщенную жизнь. Это я девяносто процентов времени проводила в четырех стенах. Остальные десять отводились на магазины, поход в гарнизонную лавку и нечастые прогулки в «Шопетт», что на нашей улице.
– Не знаю, Бэт, нам придется им все рассказать. Я не хочу ничего скрывать от детей, просто надеялась, что до этого не дойдет. – У мамы задрожала губа, но она ее быстро подтянула. – Я все ждала, что отец пошлет о себе хоть какую-то весточку.
В дверь постучали, и у мамы исказилось лицо. Она вдруг стала походить на одно из тех существ, о которых Джо раньше писала рассказы.
Мы обе замерли.
– Не может быть. – Мама дышала рывками, слезы подступили к глазам.
Я дернулась в сторону двери, но мама схватила меня за руку. Она вцепилась в меня мертвой хваткой, сама не своя от испуга.
– Нет, это невозможно, – заверила я и тихонько высвободилась из ее хватки.
Я снова посмотрела на маму, стараясь приободрить взглядом. Обычно она мне верила, но в тот миг я и сама толком не понимала, можно ли мне доверять.
Гулко билось сердце. Я прошла по мягкому ковру, пересекла гостиную. Горло сжало, грудь готова была разорваться на части. Я отдернула шторы. Возле дома стояла машина. Невозможно разобрать ее марку – у нас давным-давно перегорела лампочка на крыльце, и мы без конца забывали ее поменять.
В дверь опять постучали.
За миг до того, как у меня поплыло в голове и подвело живот, я схватилась за дверную ручку и с силой дернула ее на себя.
И вместо сокрушительного оползня моему взгляду предстал Шайа Кинг. Он развернулся и удалялся от дома, бормоча под нос что-то неразборчивое.
Я вышла на крыльцо, если, конечно, так можно назвать выложенные в форме лестницы цементные блоки. Шайа обернулся, увидел меня и вскинул руки.
– Прости, Бэт. Не разбудил?
Я покачала головой.
– Ну тогда ладно. Мэг дома?
На Шайе была поношенная футболка с львиной мордой.
Я покачала головой.
Он кивнул и медленно провел языком по губам.
– Ладно, – проговорил он упавшим голосом.
Шайа был мне симпатичен, хотя мы особо и не общались. Когда он начал захаживать к нам и проводить время с Мэг, я уже начала сторониться людей.
– Ну тогда я пойду, – нехотя бросил он.
На улице было темно и тихо. Свет горел только в доме у Лоренсов.
– Подожди, – сказала я, осмелев.
Шайа развернулся и замер в ожидании.
– Она вернется в понедельник.
– А где она? – Наверное, на лице у меня отразилась тревога, потому что, не дождавшись ответа, он быстро добавил: – Прости, это не моего ума дело. Если не хочешь, не говори.
Я не была столь прозрачной, как Джо, но в тот момент очень приблизилась к этому.
– Она с Джоном Бруком, – сказала я и почувствовала укол совести.
Он кивнул, словно я подтвердила его догадку, и, кажется, хотел еще что-то добавить, но лишь проговорил:
– А как у тебя дела?
Я ответила – все отлично. Прошло еще секунд десять, и на крыльце показалась мама. Она плакала, и ее всхлипы пронзали тишину теплого луизианского вечера. Мама помчалась прямо на Шайю, и на бегу у нее развевались полы халата.
Шайа попятился и едва не споткнулся. Лицо его исказилось испуганной гримасой. Его, как и меня, смутил внезапный порыв мамы. Она сочла его человеком, принесшим чудовищное известие, и страшно вымоталась из-за треволнений последних дней.
– Зачем ты явился? – У нее сжались кулаки, руки вытянулись вдоль тела.
– Хотел поговорить с Мэг.
Она издала нечто среднее между вздохом и фырканьем. Мне на миг показалось, что она готова его оттолкнуть, и Шайа, видимо, тоже об этом подумал. Он отстранился и осторожно попятился к своей машине.
– А с чего бы это Мэг с тобой разговаривать? – воскликнула мама. На смену слезам пришла ярость, и произошло это в доли секунды.
Я захлопнула дверь и поспешила к ним.
– Сам не знаю. Наверное, она не захочет, – ответил он таким тоном, что я принялась невольно припоминать, в чем таком он мог провиниться перед Мэг.
Я знала: у них случился серьезный разлад. Я лично придерживала черные волосы Мэг, когда ее рвало в раковину на кухне после очередной, особенно бурной размолвки. Мэг тяжело переносила стресс, в этом она пошла в нашу мать. Чуть что – ее сразу рвало. Как раз была пятница, и в тот вечер Мэг сказала маме, что пойдет прогуляться. Она оставила машину в дальнем углу парковки перед спортзалом и стала ждать Шайю. Мэг как-то обмолвилась, чем они там занимались, и я случайно проговорилась в присутствии Мередит. Мэг так мне этого и не простила. Она много месяцев подначивала меня, называла Офелией, зная, что меня это жутко бесит. Так звали мою некогда лучшую подругу, и теперь ее имя приобрело презрительное значение. Я предала сестру так же, как Офелия предала меня.
Когда в последний раз Мэг отслеживала мою подругу через интернет, та встречалась с Ривером. Я, конечно, не ждала, что она хотя бы отчасти ответит мне взаимностью, но встречаться с таким отвратительным типом?.. Даже если бы она не догадывалась, какое низкое, изворотливое существо этот Ривер, даже и тогда ей не было бы оправдания, а она не могла не знать.
Офелия помогла нам сорвать унизительные покровы предательства. Потом стала встречаться с Ривером, а после мы переехали, Мэг познакомилась с Шайей, и мы проводили пару вечеров в неделю на моих «фортепианных уроках».
– Она с Джоном Бруком, Шайа. Вот где она! – воскликнула мама, с легкой ноткой безумия в голосе. Сейчас она сильно смахивала на мою старшую сестру. – Он повез ее во Французский квартал, они проведут там две ночи. Джон Брук только что получил степень в Уэст-Пойнте, Шайа!
