Я вышла на улицу, и в первый миг мне показалось, что это мой мозг играет со мной в какие-то игры.
Но нет, все происходило на самом деле.
Навстречу шел Шайа Кинг собственной персоной – и не сводил с меня глаз. Поздно бежать, поздно прятаться. Можно, конечно, попытаться, но он точно бы догнал. К тому же бегать мне не хотелось. Ничего, улица широкая, сможем как-нибудь разминуться. С кем с кем, а уж с ним мне меньше всего хотелось сейчас сталкиваться. Во всех смыслах слова.
Он, конечно, не упустит случая поерничать – не от злости, а так, ради забавы, – но мне не оставалось ничего другого, как отвернуться и вонзить зубы в конфету. Не успела я впиться в мягкую карамель, как Шайа перехватил мою руку. Я ее мягко отдернула, но все-таки повернулась лицом.
– Мы с вами знакомы? – спросила я с набитым ртом. В присутствии Шайи я напрочь забывала о хороших манерах. Его мама была бы в шоке при виде того, как я бездарно раззявила рот с облепленными карамелью зубами.
Он засмеялся, не издав при этом ни звука. Его тело слегка затряслось, и он покачал головой, ослепительно улыбаясь и закусив белоснежными зубами нижнюю губу. У меня перехватывало дыхание, когда он так делал.
– Даже так? – Он слегка поджал подбородок и вскинул брови.
Я затаила дух. Во-первых, он помолвлен с Белл Гардинер. Во-вторых, из всех девчонок предпочел именно ее.
– Пф-ф. Я без понятия. – Я вновь откусила пирожное и направилась своей дорогой, прекрасно зная, что он пойдет следом. – Ты похож на жениха моей подруги.
Он тут же материализовался возле моего плеча.
– У тебя шоколадные?
Я быстро отдернула руку, пока он не выхватил конфеты.
– Может быть. Что тебе от меня нужно, Шайа?
– Так ты все-таки меня знаешь?
– Как я уже сказала, насколько мне известно, ты помолвлен с моей подругой.
Вокруг было полно людей. Какая-то пара толкала перед собой коляску с близнецами. У деток на крохотных головах размером с кулачок были одинаковые «капитанки». Один из малышей взглянул на меня и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.
От этой встречи мне взгрустнулось. Очаровательный малыш.
– Хм-м-м. Насколько я знаю, уже нет, – проговорил Шайа.
Малыш, с которым у нас, как мне казалось, возникла душевная связь, принялся истошно кричать. Я пошла дальше.
Шайа засмеялся мне на ухо и сказал:
– По-любому, это случайность. Ты какими судьбами в Квартале?
Он шел рядом со мной, только спиной вперед, лицом ко мне. Солнце слепило глаза, и мне, чтобы взглянуть на Шайю, приходилось прищуриваться. На нем была болотного цвета футболка, и мне на ум пришла книжка стихов, подаренных Джо. Немного человечнее остальных. У Шайи на лице отросло чуть больше волос, чем прежде, и он стал казаться чуть старше. С бородой я его видела только в фейсбуке, дома же он всегда ходил гладко выбритый.
– Занимаюсь своими делами и не лезу в чужие. А ты?
Он снова беззвучно засмеялся.
– Не могу сказать того же.
Я попыталась не улыбнуться.
– Что тебе надо, Шайа? Где же твоя Белл Гардинер?
Его улыбка даже не дрогнула.
– Работает. А где Джон Брук?
Один – ноль!
Я не взглянула на Шайю.
– Спит. Надо же, а я и не знала, что по воскресеньям с утра открывают бары. Или тебя пускают по блату?
Хотелось поддеть. Не знаю, вышло у меня или нет. Пусть радуется, что я вообще с ним разговариваю. По крайней мере, так я думала для собственного успокоения.
– Ха-ха, Мэг, не надо завидовать. Тебе не идет.
Я чуть не врезалась на ходу в прохожего с мороженым в рожке, и он еле слышно ругнулся – ему пришлось в прямом смысле отпрыгнуть. Как Шайе удавалось идти задом наперед и ни в кого не врезаться? Он всегда был такой непосредственный. На нем даже повседневная одежда сидела элегантно: футболка с надписью «МАНИЛА» и разноцветным автобусом, черные спортивные шорты – конечно же, «Найк». Наверное, у него этих шорт завались, всех цветов радуги. Шайа в своем амплуа.
– Я не завидую, – возразила я, сосредоточив взгляд на проезжающем мимо микроавтобусе. Микроавтобус был набит горлопанами, осыпающими нецензурной бранью компанию сгрудившихся на обочине дамочек. Все они оделись в одинаковые блузки, кроме одной. На белом фоне черными буквами было написано: «НЕВЕСТА», а у других – на черном фоне белыми буквами: «НЕВЕСТИНЫ **ЕЗДЫ». Дамочки крикнули что-то в ответ наглецам, и я перевела взгляд на Шайю.
– Хамье, – обронил он, проводив авто взглядом. Машина исчезла из виду, и возгласы прекратились.
– Еще бы. – Надеюсь, дамочки будут вести себя осмотрительнее в городе, где в микроавтобусах пачками ездит распаленное, нализавшееся хулиганье. Эта сторона была, пожалуй, черным пятном на теле Квартала. Мне нравились районы с богатой культурой, едой и музыкой. За пределами Бурбон-стрит, в Новом Орлеане имелась уйма всяких красот. Я мечтала поселиться в частном доме где-нибудь в центре. Конечно, нам с мужем пришлось бы дождаться выхода на пенсию, ведь, как я тогда предполагала, мне предстояло провести большую часть своей жизни на военной базе.
– Кстати, а ты здесь какими судьбами? Ты вроде бы готовился к отъезду? – спросила я Шайю.
Мы добрались до перекрестка улиц Канал и Декатур и встали у светофора, ожидая, пока загорится зеленый. На тротуаре топталось еще с полдюжины людей, но этого не чувствовалось: каждый был занят собой.
– Я немного пробуду дома.
Я взглянула ему в глаза.
– Почему? Белл, что ли, залетела?
Улыбка померкла на его лице.
– Нет, Мэг, ты серьезно? Так и будешь вести себя как девчонка?
Я решила, что вообще не буду с ним разговаривать, и тут же ляпнула:
– Я тебе не девчонка. – Вышло чуть-чуть громковато.
Я принялась озираться на людей, на машины, двигавшиеся по Канал-стрит.
Он улыбнулся.
– Уходи, – сказала я, больше из-за обиды.
– Обойдешься, – ответил он, словно зная, что я не хотела его прогонять. – Вы вроде бы были подругами, нет? Ты без конца повторяешь, что я похож на жениха твоей подруги.
Я разинула рот.
– Нет, ты серьезно? Подруги? Какие мы тебе подруги?
Мы с Белл никогда не дружили. Она была редкостной гадиной, волчицей в овечьей шкуре. Без конца придиралась, подначивала: «Мэг, если что, я посоветую тебе дерматолога», когда я однажды попалась ей на глаза в гарнизонной лавке с крохотным прыщиком на подбородке. А те случаи, когда она вела себя «доброжелательно», тоже были весьма спорны. Она подсовывала мне выпивку, когда работала в баре, но даже это прекратилось после того, как тетя Ханна устроилась туда на работу и стала попадать с ней в одну смену. Мы вчетвером – я, Ридер, Брайер и Джон – наведывались в Квартал каждый раз, когда Джон возвращался домой из Нью-Йорка, и за две недели Квартал превращался из самого любимого места в нелюбимое.
