— Первые 9 месяцев меня держали в одиночной камере, — сказал он мне. — Видел я только охранника, а камера была длиной 3 метра. Под землей. Временами я думал, что изоляция и клаустрофобия сведут меня с ума… Писать я не мог — не было бумаги. Физических упражнений я не делал.
Авлаки был резок и зол, но в то же время был благодарен судьбе.
— Я выжил благодаря воле Аллаха, а страдания углубили мою веру. И хотя книги получить было очень сложно, мне удалось перечитать Кутба.
Египетского религиозного ученого Сайида Кутба многие считают родоначальником идеи глобального джихада «Аль-Каиды». Одним из его преданных учеников был Айман аз-Завахири, второй человек после Усамы бен Ладена.
«Благодаря гладкому стилю Сайида я читал по 100, 150 страниц в день, — писал впоследствии Авлаки о времени, проведенном в тюрьме. — Автор так сильно меня увлек, что мне казалось, будто Сайид сидит в моей камере и говорит со мной напрямую»
[109].
Я знал, что моих кураторов интересовала информация об умонастроении Авлаки. Тюрьма его ожесточила. Я видел это по глазам. Раньше они были веселыми, теперь во взгляде появилась сталь. И отблеск паранойи. Ему повсюду мерещились шпионы.
Он рассказал, что к нему приходили агенты ФБР, расспрашивали о встречах с двумя угонщиками 11 сентября. Он рассказал, что отказался говорить с ними по-английски, настаивая на переводчике. Сказал, что толкнул офицера ЦРУ на стул в знак протеста против того, что его допрашивают американцы. Сказал, что утешало только, что в отличие от других заключенных его не пытали. Охранники хорошо знали, что его отец знаком с президентом Салехом.
Он набрасывался и на упрятавшее его за решетку правительство, и на американцев. Сказал мне, что джихад нужен для свержения президента Салеха, который, как он выразился, только прикрывается исламом, а сам — марионетка американцев.
— Моджахеды учредят Исламское государство в Абье, как предсказано в хадисе, — сказал он мне. — Хадис говорит: «Из Адена-Абьи выйдет армия в двенадцать тысяч. Они принесут победу Аллаху и Его посланнику, они лучшие между мной и ними».
Авлаки верил, что Бог поручил ему нести знамя джихада и начать с Южного Йемена.
Когда Анвар вышел из тюрьмы, «Аль-Каида» возродилась в неподвластных правительству племенных районах к востоку и югу от Саны.
Воссозданную группировку — АКАП — возглавил Вухайши, протеже бен Ладена, в 2006 году совершивший побег из тюрьмы. Недавно шахиды в начиненных взрывчаткой автомобилях атаковали два объекта нефтепромысла в провинциях Мариб и Хадрамаут. Затем последовали нападения на йеменские силы безопасности и граждан западных стран. Для Вухайши это была первая глава в быстром восхождении к руководству «Аль-Каиды»
[110].
Группировка устроила сеть конспиративных квартир, в том числе в столице, Сане. Но главным ее пристанищем служили горы и труднопроходимая местность южных и восточных провинций страны — Мариба, Абьи и Шабвы, где велико влияние семьи Авлаки. Эти районы оставались под контролем местных племен, презиравших центральное правительство в Сане. Стремясь сохранить независимость, отдельные племенные группы предоставляли убежище и поддержку бойцам «Аль-Каиды».
Так накалена была обстановка в момент появления Авлаки, пусть даже еще неактивной фигуры в «Аль-Каиде».
В конце января 2008 года Авлаки и несколько друзей из кружка (неарестованных или недепортированных) пришли к нам в гости в дом на 40-й улице
[111]. Сана была плавильным котлом для джихадистов. Моя жена приготовила множество блюд, в том числе курицу, рис и кастрюлю сельты — традиционного йеменского кушанья из говяжьего фарша, яиц, бамии и пажитника. Когда собралась компания, еду сервировали на большом листе пластика прямо на полу.
Когда все поели, я зажег бахур, наполнивший комнату травяным ароматом. Мы откинулись на подушки, лежавшие вдоль стен, и заговорили о джихаде, в том числе об успехах Аль-Каиды на юге Йемена и о том, как лучше всего свергнуть режим Салеха. Это был настоящий заговор.
Затем разговор перешел к Сомали и успехам «Харакат аш-Шабаб» по захвату территории страны.
У меня родилась дерзкая мысль.
— Шейх, почему бы нам не позвонить братьям в Сомали и не спросить их, как дела? — подначивая, спросил я.
Они не поверили: как я могу просто так позвонить?
У меня был знакомый Ахмед Варсаме, сражавшийся в рядах «Харакат аш-Шабаб».
— Машаллах, это Мурад, как поживаешь? Передо мной сидит человек, который хочет с тобой поговорить, — сказал я, протягивая телефон Авлаки.
Когда Варсаме опомнился от неожиданности, что говорит с известным имамом, он рассказал ему о войне. Казалось, Авлаки приободрился, он был рад поговорить с моджахедом из Сомали. Они обменялись электронными адресами и номерами мобильных телефонов.
Я только что установил связь между сомалийскими и йеменскими боевиками. Поскольку Авлаки тяготел к внутреннему кругу «Аль-Каиды» в Йемене, связь с Варсаме пошла бы на пользу обеим сторонам, но еще больше — западным разведкам, получившим адреса электронной почты и номера телефонов.
Перед уходом Авлаки мы договорились о новом способе связи — проверенном методе оставления электронных писем в папке «Черновики» почтового ящика с обоюдным доступом. Я объяснил ему, что так безопаснее. После тюрьмы и под пристальным вниманием йеменских спецслужб он стал осторожнее в связях с внешним миром.
Пару недель спустя он внезапно уехал из Саны — скорее всего, под давлением семьи, отец умолял его скрывать свои фундаменталистские взгляды. И еще он наверняка чувствовал, что под колпаком йеменских спецслужб ему не стать духовным вождем.
Город Атак стоит на краю Руб-эль-Хали, бескрайней пустыни, далеко переходящей за границу Йемена и Саудовской Аравии. Милях в 250 к юго-востоку от Саны, Атак с трех сторон окружен горами. В силуэте города доминируют функциональные правительственные здания, но в центре и на окраинах сохранились несколько средневековых жемчужин, тонкой работы домов глинобитного кирпича, вписанных в уходящие вверх скалы. К тому же Атак столица провинции Шабва, где велико влияние семьи Авлаки. Итак, Анвар перебрался в Атаку и жил там со второй, очень молодой женой.
