Специальная подготовка продолжилась и после Нового года.
Меня направили в Эдинбург на курсы контрнаблюдения, которые вели Энди и Кевин из МИ5.
Утром в моем гостиничном номере они объяснили, как обнаруживать слежку и как от нее отрываться. Можно остановиться под благовидным предлогом и незаметно оглядеться. Другой способ убедиться, нет ли хвоста, — неожиданно резко свернуть. Но не наугад, иначе профессионал сразу заметит уловку. То же верно и для автомобиля. Это напомнило мне суматошную поездку по улицам Найроби с водителем Икримы, Мохаммедом. Энди и Кевин также объяснили мне, как проверить, следят ли за тем, с кем мне предстоит встреча.
После ланча мы приступили к практическим занятиям. Мои наставники из МИ5 проинформировали меня, что нескольким агентам, которых я никогда прежде не видел, поручено следить за мной на улицах Эдинбурга. Первое задание заключалось в том, чтобы обнаружить топтунов и оторваться. Выйдя из привокзальной гостиницы, я пошел вверх по улице, разглядывая поблескивавшие в лучах зимнего солнца башенки Эдинбургского замка. Добравшись до замка, я повернул налево и стал спускаться по Королевской Миле. Несмотря на холодный ветер, на улице толпились туристы. Слежку вычислить было непросто.
Я резко остановился у магазинчика, торгующего кашемиром, разглядывая ценники. В отражении в витринном стекле сразу заметил прошествовавшего мимо меня мужчину в сине-черной куртке. Я вновь пошел, а он остановился у киоска и принялся разглядывать открытки. Пройдя мимо него, я не оглянулся, а нырнул в переулок. Выглянув из-за угла дома, я заметил, что и он идет за мной.
Я пошел быстрее, бездумно петляя по мощеным переулкам. В итоге я вскоре понятия не имел, куда забрел, но хвост исчез. Когда, сориентировавшись, я вернулся в гостиницу, мне сказали, что я прошел первый тест.
Вечером того же дня после еще парочки тренировок Кевин и Энди привели меня в магазинчик на Королевской Миле, торговавший хаггисом.
— Ты должен попробовать. Шотландская традиция, — сказал Энди.
Я невольно нахмурился, и оба рассмеялись. И объяснили мне, из чего этот хаггис готовят. На этом веселье закончилось. Британская разведка предпочитала не тратить драгоценное время на прогулки ради моего удовольствия.
Когда мы уселись в тихом уголке местного ресторана, Кевин посмотрел мне прямо в глаза и очень серьезно сказал:
— Мы недовольны тем, как американцы хотят обойтись с Аминой. Наше дело — сбор информации. Убийствами мы не занимаемся. Мы не обязаны помогать Амине попасть в Йемен. Мы считаем, что там она может погибнуть.
Однако в словах Кевина не было и намека на пресловутые «особые отношения» британских и американских разведслужб.
— Мортен, мы не можем предложить тебе денег, как они, но зато обещаем: мы тебя не обманем. Ты знаешь, мы не лжем. Нам не нравится этот план с Аминой, и мы не хотим, чтобы тебя обвели вокруг пальца.
Я мысленно прокрутил все возможные для себя варианты. Британцы, судя по всему, готовы поставить на долгосрочное сотрудничество со мной. Британские кураторы мне нравились, да и участь Амины меня волновала. Но еще недавно я сомневался в их намерениях и подозревал, что они скорее предпочтут, чтобы я вышел из игры, чем ринулся в объятия американцев. Не исключено, что за переменой отношения ко мне стоит неприятие плана использования Амины как наживки.
В последующие несколько дней и датчане, и американцы упорно настаивали на реализации упомянутого плана, хотя датские законы запрещали разведке участие в политических убийствах за рубежом.
Вскоре после моей эдинбургской подготовки мне позвонил Кланг.
— Мы летим в Исландию как частные лица, платит Большой брат.
Пару дней спустя мы уже расслаблялись в термальных источниках голубой лагуны Рейкьявика. В группе появился новичок — Йеспер. Ему было под 50, и он представлял полную противоположность Клангу. Тщеславный Кланг вечно хвастал мускулами. Йеспер был лишен позерства, его отличало сдержанное суховатое остроумие. Наружность самая заурядная — худой и лысоватый. Если Кланг начинал в беспокойном отделе по борьбе с наркотиками, то Йеспер был кабинетным сыщиком. До поступления в разведку расследовал в полиции финансовые преступления. Я попросил купающихся сфотографировать меня с агентами. К моему изумлению, никто из агентов не запротестовал.
Позже у себя в номере пятизвездочного отеля «Рэдиссон Блю» в Рейкьявике я передал сказанное мне британцами.
— Мортен, мы считаем, ты должен продолжать сотрудничать с американцами. Мы заинтересованы. К тому же они не жалеют денег, — заявил Кланг.
Деньги играли роль. Мой гонорар предложили удвоить. Разумеется, глупо сравнивать эту сумму — примерно 4000 долларов в месяц — с окладом гендиректора. Но для того, кому нередко приходилось собирать закатившуюся под диван мелочь, деньги вполне приличные.
Я также понимал, что у меня появится хорошая возможность повлиять на ход миссии Амины. Лучше все же не убивать Авлаки, а посадить за решетку.
В первые недели 2010 года, несмотря на интенсивное давление, которому подвергался Авлаки, мы продолжили электронную переписку. Он хотел, чтобы Амина выехала как можно скорее.
«Поскольку по здешним новым законам условия пребывания иностранцев ужесточаются… ты не мог бы попробовать ускорить ее приезд в Йемен, прежде чем она попадет на заметку спецслужбам и ей начнут чинить препятствия для въезда в страну», — писал он.
В последний день января он настоятельно не рекомендовал мне ехать встречать Амину.
«Если поедешь или будешь наводить о ней справки, навлечешь неприятности на нее и на себя, потому что ты под наблюдением.
Во всем мире меня слушают миллионы людей, но лишь горстка тех, на кого я могу положиться. Все равно что искать иголку в стоге сена. А поскольку ты — один из тех, на кого я могу положиться, меня заботит твоя безопасность, твое здоровье, а также твои мысли и манхадж [методы]».
На секунду я даже растрогался. Все-таки в нем оставалась человечность — он был на крючке, но выручал тех, кому доверял. Я уже подумывал, как безболезненно сдать его йеменским властям. Его посадят, но ведь не убьют.
Всего две недели спустя ЦРУ форсировало миссию Амины. Меня вызвали на встречу в Хельсингёр. Кланг и Йеспер встретили меня на вокзале — в великолепном здании в неоренессансном стиле с высокой треугольной крышей и множеством башенок и шпилей.
— Мы переговорили с американцами, — сказал Кланг, когда мы отъехали от станции. — Они готовы предложить тебе 250 000 долларов. Когда Амина приземлится в Сане и выйдет из здания аэропорта, деньги твои.
Йеспер вмешался:
— Но мы тебе этого не говорили. Один из «хозяев мира» прилетел из Вашингтона, округ Колумбия, чтобы лично сделать тебе это предложение.
Чувствовалось, что датчане ревнуют. Может, они и спали с американцами в одной постели, но ревновали.
Справа от нас нес воды Эресунн, пролив, отделявший Данию от Швеции, искрясь в свете зимнего солнца. Проехав несколько миль, мы добрались до Хорнбека, курортной деревушки. Датская разведка арендовала виллу на поросшем деревьями берегу озера, в тихом местечке, где можно было спокойно обговорить детали физического устранения одного из врагов Америки.
