Она бы и сбежала, если бы не ее приметная белая куртка. Ишь, даже рукав от крови отстирала. Значит, готовилась, паршивка! А ему, своему спасителю и благодетелю, решила ничего не сообщать, даже попрощаться не соизволила. Макс заглушил мотор, вышел из машины.
Вообще-то, гневался он крайне редко. Злиться злился, а вот гневаться… То чувство, которое гнало его к автобусной остановке, не было на сто процентов гневом. Это была гремучая смесь из злости, зубовного скрежета и обиды. Как она посмела поступить с ним так… по-скотски?!
Его появление вызвало должный эффект: Лизавета испуганно попятилась, наверное, собиралась спасаться бегством. Она бы и побежала – Макс ни секунды в этом не сомневался, – дала бы стрекача, если бы он не поймал ее за рукав.
– Далеко собралась?! – заорал он.
Стоявшие на остановке люди все как один посмотрели в их сторону, но никто не попытался вмешаться.
– Пойдем, – Макс подтащил вяло сопротивлявшуюся Лизавету к машине, втолкнул в салон.
Она тихо вскрикнула, схватилась за плечо. Черт, он совсем забыл о ее ранении. А ей было больно: кожа посерела, на лбу выступили бисеринки пота. Это как-то сразу его отрезвило и успокоило. Конечно, Лизавета поступила неблагодарно, когда решила сбежать по-английски, но и он повел себя не как джентльмен.
– Больно? – Он погладил ее по сжатой в кулак ладошке.
– Уже проходит.
– Прости, я забыл, что ты ра… – Он осекся, недоверчиво улыбнулся. – Лизавета, ты разговариваешь?!
Она тоже улыбнулась, только смущенно, кивнула.
– Лиза, скажи: «Да, я разговариваю».
– Да, я разговариваю, – ее улыбка стала шире, лицо порозовело, крапчато-каштановые глаза засияли.
У нее был красивый, глубокий голос. Он почему-то именно так себе и представлял ее голос. Это хорошо, что она наконец заговорила, но это никак не оправдывает ее выходку.
– Поехали, – Макс включил зажигание.
– Куда? – Улыбка поблекла, в голосе прибавилось хрипотцы.
– В больницу, тут недалеко. Поговорим спокойно в твоей палате, без свидетелей.
– Без свидетелей не получится, – сказала она, глядя прямо перед собой. – Утром ко мне подселили соседку.
– Она очень страшная?
– Что?
– Я спрашиваю – твоя соседка очень страшная?
– Нет, с чего вы взяли?
– Ну, я подумал, что ты решила удрать не просто так, а от кого-то конкретного. Подумал, что тебе могла не понравиться твоя новая соседка. Я не прав?
– Не прав, – она зажала ладони между коленей.
– Тогда объясни мне, сделай милость, что тобою двигало, – Макс припарковал «мазду» на больничной стоянке, заглушил мотор, в упор посмотрел на Лизавету.
В наступившей тишине, казалось, было слышно, как стучат их сердца.
Секунды бежали, складывались в минуты, а Лиза продолжала молчать.
– Я чем-то тебя обидел? – спросил Макс.
Она отрицательно покачала головой.
– Тебя обидел кто-то из персонала?
– Нет.
– Тогда я ничего не понимаю. Почему ты так поступила?
– У вас из-за меня одни неприятности, – наконец заговорила она.
– Ты таким образом хотела избавить меня от неприятностей? – Максу вдруг стало легко-легко, словно в его жизни случилось что-то неожиданно приятное.
– Да, – прошептала Лизавета.
– Тогда у меня для тебя хорошие новости, – сказал он. – Неприятности закончились. Все плохие дяди арестованы, а главный злодей покончил с собой. Все, Лиза, тебе больше нечего бояться!
– Покончил с собой? – Она часто задышала, на щеках зажглись пунцовые пятна, Макс даже испугался, что ей станет плохо. – То есть его больше совсем нет?
Он ободряюще улыбнулся:
– Да, его больше совсем нет, а те, кто на него работал, сейчас дают показания. Кстати, нам с тобой это тоже предстоит.
– Я не хочу, – испуганно сказала Лизавета и отодвинулась от него подальше, точно это ему ей придется давать показания.
– В этом нет ничего страшного, тебе больше ничего не угрожает.
– Но мне надо домой…
– Зачем? Что тебя там ждет?
Лизе вдруг захотелось спросить: «А что меня ждет здесь?» У нее даже язык зачесался, но она благоразумно промолчала – и без объяснений ясно, что ничего, кроме сомнительного удовольствия дачи свидетельских показаний.
– А это надолго? – спросила она, обдумав ситуацию.
Легостаев пожал плечами, сунул руки в карманы куртки, словно замерзнув. А на Лизин взгляд, в машине было очень жарко, у нее даже свитер прилип к спине. Или это нервы? Конечно, нервы! Ее такой прекрасный, так хорошо обдуманный план сорвался. Теперь Анна решит, что она обманщица и авантюристка. Не станешь же рассказывать Максовой сестре, что она очень старалась, но у нее ничего не вышло. Да и кто ей поверит?
Помимо угрызений совести Лизу терзало еще одно, пока что до конца не опознанное чувство. Она подозревала, что это радость, но признаться в этом в открытую не решалась.
– Жарко, можно, я приоткрою дверцу? – спросила она.
– Да ради бога, – Макс так и не вынул рук из карманов, сказал после секундного раздумья: – Поживешь у меня, пока все не закончится. Я сегодня понял, что без домработницы просто беда, – он не улыбался, но в голосе слышались веселые нотки.
– А может, я сначала съезжу домой?
– Ну, Лизавета, это вопрос не ко мне, а к следователю.
– А он не отпустит? – испугалась она.
– Лизавета, ты же главный свидетель. Кто тебя отпустит?
– А если я быстренько дам показания и уеду?
– А если от тебя потребуется не одно, а несколько показаний? Что, так и будешь мотаться туда-сюда? В общем, так, Лизавета, не мудри и оставайся. Поживешь пока у меня. Подружке своей позвонишь, чтобы не волновалась. – Легостаев вынул руки из карманов, в его ладони что-то блеснуло.
Лиза как-то сразу поняла, что это Дракон. Поняла и затаила дыхание.
– Вот, это тебе, – сказал Макс смущенно. – Это чудо загрустило. Я решил, что с тобой ему будет лучше.
– Вы дарите его мне? – шепотом спросила она.
– Дарю, хотя после сегодняшнего финта тебя не одаривать нужно, а выпороть. Возможно, я так и сделаю, когда ты окончательно поправишься, – добавил он зловеще.
Она не испугалась, она улыбнулась до ушей и потянулась за Драконом.
Дракон удобно устроился на ее ладони, он еще хранил тепло Максовой руки или сам нагрелся от радости – Лиза этого тоже не исключала.
– Спасибо, – сказала она, из последних сил борясь со своим глупым организмом. Организм собирался залить салон легостаевской «мазды» слезами.
