— Подождите, подождите, — заволновалась Пугачёва. — Во-первых, у меня нет с собой паспорта.
— И это единственная проблема? — засмеялась Лавринович. Алла на секунду затихла, глядя в сторону. Потом произнесла:
— Ну, в общем, да.
Тут же позвонили в Москву и попросили Люсю передать паспорт с ближайшим поездом.
Услышав о такой новости, на следующий день в Питер примчался Киркоров-старший и потребовал, чтобы торжественная церемония происходила только во Дворце бракосочетания на Краснофлотской набережной. Непобиваемым аргументом для такого требования оказался следующий: в этом дворце некогда жил великий князь Николай Николаевич, который участвовал в освобождении Болгарии от турецкого ига. Отцу жениха никто не возражал. Лавринович созвонилась с Дворцом бракосочетания и обо всем договорилась.
В заявлении о вступлении в брак, на вопрос, какой по счету раз выходите замуж, Пугачёва написала: «В четвертый. И в последний». Как мы уже знаем — ошиблась.
У нее была лишь одна просьба — держать все в тайне. Но Киркоров хотел получить благословение, для чего тут же, в ресторане, сделал звонок своему духовнику отцу Меркурию, настоятелю Никольского монастыря в Калининграде. Тот рассказывал потом о душеспасительной беседе: «Филипп позвонил мне из Петербурга, сообщил, что собирается расписаться с Аллой Борисовной Пугачёвой, и испросил моего благословения на этот брак. В то время был Великий пост, и я порекомендовал Филиппу перенести дату регистрации на более поздний срок, так как сочетаться браком во время поста — значит, совершить большой грех. Филипп отнесся к моим словам серьезно и, судя по всему, готов был согласиться со мной. Но тут внезапно в трубке появился голос Аллы Борисовны, которая довольно резко заявила, что не намерена менять свои планы по такой несущественной, с ее точки зрения, причине. Я попытался было объяснить ей свою позицию, но Пугачёва отрезала: "Мне святые отцы не указ! Есть церковь и повыше!". После чего в трубке пошли гудки отбоя.».
15 марта жених и невеста прибыли в условленное место, где их уже поджидал тогдашний мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак. Ну и его неутомимая супруга, разумеется. Дочку с собой они почему-то не взяли. Свидетелями стали режиссер Роман Родин и музыкант Талгат Тухтымышев. Были и гости: Бедрос Киркоров, Эмма Лавринович, Олег Непомнящий, Михаил Садчиков и даже Артур Гаспарян, знаменитый музыкальный балагур из «МК». (С ним у Пугачёвой отношения презабавные: уже много лет они громко ссорятся, но обязательно мирятся. Как шерочка с машерочкой.)
Свидетельства о браке молодоженам вручил Собчак.
Пугачёва расплакалась.
Кстати, в ее паспорте новый штамп пришлось ставить на наиболее свободной страничке «Дети»: нужное место оказалось занятым штемпельной краской до отказа после трех браков и разводов.
Зато последний муж, Болдин, прибыл в Петербург поздравить новобрачную.
Новость мгновенно распространилась по городу, и уже к моменту выхода супружеской пары из Дворца на набережной перед ним собралась большая толпа. При помощи милиции Киркорову и Пугачёвой расчистили путь к машине, и они умчались к свадебным столам в «Белла Леоне» — ресторан Александра Розенбаума.
Тут придется ненадолго оставить счастливую пару, чтобы в связи с нашей героиней произнести несколько слов о Розенбауме.
С ним Пугачёва познакомилась еще в середине восьмидесятых. Резник в своей книге приводит фразу Пугачёвой: «Никто, ну никто мне не говорит: "Прелесть моя!.. Радость моя!". А приходит Розенбаум, слышу: "Муха! Не гуди".».
Когда автор книги попросил Александра Яковлевича прокомментировать это высказывание, он пожал могучими плечами:
— Да, я могу ей сказать все, что угодно. А кто она мне такая? Богиня Афродита или царица Нефертити? Нет, она для меня Алла Пугачёва, моя давняя подруга. Мы с Аллой очень близкие люди. Близкие душой. Мыслями.
Много позже в интервью киевскому журналисту Дмитрию Гордону (не путать с московским Александром!) Розенбаум сказал чуть больше: «Романа как такового у нас не случилось, но глубочайшая симпатия, едва не переросшая в роман. Да, была!». И уточнил период: 1986–1987 годы.
То есть то самое время, которое известно как «кузьминское».
Отношения с Розенбаумом по сей день остаются самыми таинственными в жизни Пугачёвой. Она нередко встречалась с ним в Ленинграде, но долгое время об этом знал, пожалуй, лишь Болдин.
Отсюда — самый простой вывод: Пугачёва делает явным только то, что хочет. Афишировать связь с Розенбаумом ей было не нужно. Ему и подавно.
Вообще надо заметить, Пугачёвой очень везло на неболтливых мужчин. Ведь если припомнить традиционный опыт Запада, то каждый из них уже давно мог бы издать книгу пикантных воспоминаний и недурно обогатиться. Только Стефанович выпадает из этого благородного ряда, что лишь усиливает глубокую личную неприязнь к нему Пугачёвой.
На мой вопрос Розенбауму, не предлагала ли ему Пугачёва работать в своем Театре, он усмехнулся:
— Да она прекрасно понимает, что я этого никогда не буду делать. С кем мне работать в ее театре? С Упупником? (Именно так: с Упупником — А. Б.)
Нонсенс! Я могу только с ней вдвоем спеть. Посмотрим, жизнь наша еще не кончена.
Но пока они так и не спели. Дуэт с Галкиным ей интересней.
Но вернемся к Филиппу.
После ресторана счастливые молодожены отправились на, так называемую, «Голубую дачу» на Каменном острове, где и провели первую брачную ночь.
Но медового месяца уже не было. Вместо свадебного путешествия они двинулись в город Тамбов, где Пугачёвой предстояло дать два сольных концерта. Какая рифма судьбы: двадцать пять лет назад, в разгар романа с Орбакасом она прилетела сюда же, чтобы присоединиться к концертной бригаде циркового училища, где был и Миколас. Правда, теперь вместо совхозных клубов ее ожидала лучшая площадка города, да и не пришлось месить грязь на стареньком автобусе с глохнущим мотором.
Примерно в тоже время получила хождение следующая шутка-загадка: «Муж бабушки, но не дедушка. Кто это?».
30 апреля 1994 года, в день рождения Филиппа, умерла его мама.
Сразу же после похорон Киркоров с Пугачёвой отправились в гастрольный тур по Израилю.
Здесь они вдруг решили венчаться в православном соборе Святой Троицы. Причем, незадолго до этого супруги сообщали, что венчаться собираются в Москве S июня. Может быть, именно страх господний от грядущего столпотворения заставил их сделать все бесшумно. Хотя совсем бесшумно не получилось. Отец Марк из собора объяснил им, что в этом случае требуется разрешение высших иерархов из Москвы — все-таки для Пугачёвой это четвертый брак. Тогдашний посол России в Израиле Александр Бовин взялся помочь и разослал факсы куда следует. Через несколько дней пришло разрешение свыше.
Конечно, как христианам, им следовало бы выдержать сорок дней после смерти матери Филиппа. Но почему-то они очень спешили.
