– Полагаю, всем нам надо думать о вреде, который будет причинен в случае развития дела, – веско молвил монсеньор Каваретти. – Будет загублена не только жизнь отца Грэма, но и жизнь самого мальчика. Какой для него толк в этом разоблачении, даже если его история правдива, чему я не верю? Думаю, он напуган, он, наверное, сам попытался соблазнить священника, а потом опомнился и решил извлечь из этого пользу для себя. Мы ни гроша не заплатим за его ложь! – Каваретти впился взглядом в глаза Эндрю, потом перевел взгляд на шокированную услышанным Джинни.
– Дело не в деньгах, – четко произнес Эндрю, и Джинни, чуть было не выпрыгнувшая из кресла, сумела взять себя в руки. – И не в воображаемом совращении мужчины на пятом десятке девятилетним мальчишкой. Хитрая версия, монсеньор, но здесь она не сработает. Невинная жертва – мой клиент, а не отец Грэм. Церковь заплатит столько, сколько решит суд, за его испорченную жизнь. Вы знаете о последствиях таких инцидентов, я тоже. Мы говорим о преступлении, монсеньор. О тяжком преступлении против ребенка. Теду Грэму место в тюрьме, а не в другом приходе, где он примется за старое. Если дело дойдет до суда, что неизбежно, мир, глядя на вас, будет спрашивать, почему вы его перевели вместо того, чтобы остановить, не позволить продолжать? Против моего клиента совершено тяжкое преступление. Вы все несете за это ответственность, вы не остановили преступника, а перевели его в другой город. Вы хорошо меня знаете и понимаете, что я не отступлю и буду упорно добиваться справедливости, как моральной, так и материальной, которая продемонстрирует ваше раскаяние и добрую волю.
Адвокат и священник долго молчали, глядя друг на друга. Потом Эндрю поднялся и жестом поднял Джинни. Она удивленно наблюдала за поджавшим губы Каваретти. Ему не нравилась позиция Эндрю, его нежелание отказаться от иска, нежелание благоговеть перед старым умудренным церковником. Он надеялся, что встреча с Эндрю пройдет успешнее. Пока что Эндрю не сдвинулся ни на дюйм.
Старый монсеньор перевел взгляд на Джинни.
– Я призываю вас побеседовать с мальчиком. Подумайте вместе с ним о жизнях, которые вы разрушите, прежде всего, его собственную. Это будет уродливый процесс, он причинит боль всем участникам, даже самому Блу. Мы ни перед чем не остановимся!
Это была неприкрытая угроза, но Эндрю не позволил Джинни вспылить. Она не знала, что сказать, кроме того, что доверяет Блу, что жертва – он, а священник – лгун и извращенец, что полиция собирает улики, работая с другими пострадавшими. Отца Тедди Грэма и Церковь ждали серьезные неприятности, особенно после того, как вся история будет предана огласке.
– Благодарю за уделенное нам время, господа, – вежливо молвил Эндрю, после чего опять обратился к Каваретти: – Рад был вас увидеть, монсеньор. Всего наилучшего!
Эндрю вывел Джинни из комнаты за локоть, жестом приказав молчать. Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Взгляд Эндрю был ледяным, на лице застыло выражение стальной непреклонности.
– Хитрющий старый черт! – проговорил он. – Я знал, что он будет вас пугать, угрожая Блу. Спору нет, дело будет тяжелое, иначе не бывает, когда тягаешься с таким мамонтом, как католическая церковь. Но добродетель и правда на нашей, а не на их стороне, и они знают это. Когда мы начнем вызывать свидетелей-подростков с историями, похожими на историю Блу, они взмолятся о пощаде. Для них дело обернется большими неприятностями. Оно влетит в копеечку всем участникам. Так что они не упустят возможности снова попугать вас. Вы не дрогнете? – Эндрю испытующе смотрел на Джинни. Она была тверда, как кремень, Эндрю еще недостаточно знал ее. Речи Каваретти ее возмутили.
– Что за гнусность! А еще духовное лицо! – Она сверкнула глазами. – После случившегося им впору на коленях ползать, вымаливая прощение!
– Он просто раздувает щеки. Не могут же они немедленно сдаться, сперва надо показать себя. В конце концов им ничего не останется, кроме как раскошелиться. Бывает, им приходится выворачивать карманы: суд назначает внушительные штрафы. Что было, того не изменить, но у Блу будет возможность лучше прожить жизнь, будет какая-то гарантия на будущее. Важная подробность! – Помощь со стороны Эндрю сводилась теперь к тому, чтобы выбить из Церкви приличные отступные. Он готовился трудиться не покладая рук, пока не достигнет поставленной цели.
– Не пойму, какой был смысл у этой встречи! Я ждала серьезного разговора, а у них была одна цель – запугать нас. – Как Джинни ни негодовала, Эндрю знал, что в танце сделаны только первые па.
– Я их не боюсь, – спокойно возразил Эндрю. – Вы, надеюсь, тоже. Они запустили пробный шар: вдруг мы отступимся, не передадим дело присяжным, не причиним им настоящую головную боль. Блу будет защищен анонимностью, он же несовершеннолетний. Отцу Тедди придется поплатиться за свои преступления. Это был просто фехтовальный поединок. Дальше все станет еще серьезнее, они поведут пальбу из всех калибров, но в конце концов сдадутся.
– Думаете, им нас не одолеть? – тревожно спросила она, радуясь, что на встрече с церковниками не было Блу. Даже если бы его позвали, она бы его не привела. Каваретти попытался бы на него надавить, смутить и заставить отречься от показаний.
– Если Блу будет настаивать на своей версии, у них не будет выхода.
– Это не версия, это правда! – вспыхнула Джинни.
– Поэтому я этим и занимаюсь, – тихо сказал Эндрю. – Вам понадобится хладнокровие, горячиться рано. Впереди долгий путь. Кстати, когда получите опекунство, сводите его к психологу – помните, я называл вам ее имя? Нужна оценка его психического состояния и психологической травмы с медицинской точки зрения. – Он уже запросил для нее временное опекунство в ожидании слушания и был уверен, что она его получит.
– Это будет гипноз или просто беседа? – настороженно спросила Джинни.
– Это решает она. Она прибегнет к гипнозу, если предположит, что имела места содомия, которой он не помнит, хотя показания на основании гипноза бывают отрывочными и ненадежными, и не все судьи их принимают. Я бы доверял ее оценке и словам самого Блу.
Джинни удовлетворенно кивнула. Ей хотелось как следует подготовить Блу к встрече с психотерапевтом. Она уже предупреждала Блу, что через это, возможно, придется пройти, и он не возражал. Он был как открытая книга.
– Постарайтесь заняться чем-нибудь более приятным, – посоветовал Эндрю, расставаясь с Джинни на углу. То, как обернулись переговоры, ничуть его не удивило, но Джинни все это сильно огорчило.
Эндрю ждало хлопотное завершение дня. У него была назначена встреча с новым клиентом по схожему делу, отличие было в том, что там факт содомии не отрицался, налицо были признаки посттравматического психоза, беднягу только-только выпустили из психиатрической лечебницы – он пытался наложить на себя руки. Эндрю сталкивался с множеством дел гораздо хуже дела Блу, но и его дело было для Эндрю важным, он относился к нему со всей серьезностью, как ко всем остальным. Над хрупкими юными жизнями нависала страшная угроза, поэтому он добивался возмездия – тюремных сроков для преступников.
