Стивен Чбоски
О Никите я узнала год назад, так же как и тысяч двадцать человек. Когда он поругался посередине кругосветного путешествия со своей девушкой, и пышная история, вдаваться в подробности которой я сейчас не хочу, разбежалась по соцсетям, федеральным каналам и страничкам каждого, кому только было не лень. Как говорят мои друзья: «Скандальчики, интрижки, позорище».
Пытаясь набраться опыта ведения блога, я зашла в его блог под названием «Goodbye Normals». Так называется и моя любимая короткометражка о маленьком мальчике, который решает уехать в путешествие. На тот момент Никита был в дороге уже три года, не заезжая при этом домой. Люди знали его в первую очередь по сериалу, который он снимал о своих приключениях в странах, где они с девушкой были в течение своего трипа. Но писал он тоже очень даже здорово. Я полистала его группу и увидела слова «Now in USA». Я не знала, стоит ли писать, подозревая, сколько народу строчит ему сообщения каждый день. Когда к тебе такое внимание, становишься грубым. Я не хотела разочароваться.
Но решила – ладно, что терять.
«Здарова, пацан. Пишет тебе твой будущий друг. Ты дальше на север? Черканешь, когда будешь в Сан-Франциско?»
К моему удивлению, он ответил:
«Йоу. Черкану, как буду. Будущий друг».
Мы встретились у фонтана на Маркет-стрит, в самом центре города. Я только выбежала из студенческой парикмахерской, где на мне тренировались добрых пять часов. Только парикмахера-студента я и могла себе позволить, ведь за те четыре года, что меня тут не было, Сан-Франциско изменился. Единственное, что здесь теперь дешево, – это ходить. Все хиппи переехали в Беркли, музыканты, художники и писатели – в Окленд. Во Фриско остались только айтишники и богатая богема в красивых шляпах, дорогих рубашках и дизайнерских очках.
И вот навстречу мне идет Никита. Такой, каким было бы логично его представить. Борода, тяжелые сережки в ушах, татухи, кепка, черепа на кофте. Потертый рюкзак. Скейта под мышкой только не хватало.
– Привет.
– Привет, я Даша.
– Я Никита. Идем мутить у негров траву.
– Погоди, щас воды куплю – и куда угодно.
Мы заходим в магазин и удаляемся в километровые просторы потребительской Америки.
– Я о тебе ничего не знаю, кроме того, что волосы у тебя розовые, – говорит он, оглядываясь на меня с улыбкой.
– Волосы у меня розовые с сегодняшнего дня, так что даже это сложно считать за факт. Заселян тебе передал привет!
Я действительно переписывалась на днях с Максимом и сказала, что хочу встретиться с Никитой. В прошлом году Максим путешествовал по Америке с Ханной, той самой бывшей девушкой Никиты. Вместе Ханна и Никита проехали всю Азию и Африку и спустя два с половиной года после начала пути расстались в Бразилии. Никита продолжил путешествовать по Южной Америке, а Ханна переехала жить в Майами, где получала политическое убежище – один из самых естественных и в то же время извращенных способов остаться, потому что при подаче документов на политубежище ты в течение херовой тучи лет не имеешь права покидать Америку.
– Оу! Заселян! Ну это уже о чем-то говорит.
– В общем, я такая же, как ты. Тоже пишу и путешествую. Только я все это время делала это чисто для себя, и у меня нет 60 тысяч подписчиков.
– Мне иногда тоже хочется, чтобы у меня их не было…
На полке с водой ищу негазированную.
– Вот, блин, нигде не написано… Нет бы, «con gas» и «sin gas».
– Ты тоже из испаноговорящих? Что, в Испании была?
– Была, но говорю не поэтому. В Южной Америке выживала. Там либо учи испанский, либо умри.
Спрашиваю у кассирши, без газа ли вода. Нигде не написано.
– Да, эта без газа, – кивает мне мило китаяночка.
Выходим из магаза, открываю бутылку, та шипит.
– Никогда не верь китайцам.
– Вот теперь ты ее можешь засудить.
– Да? Так ты дела решаешь?
– Конечно. У меня даже корочка есть.
– И что я получу? Свои 88 центов обратно?
Ну все, они сами виноваты. Возвращаюсь, меняю свою открытую бутылку на клубничную воду – та хоть поприятнее, раз без газа нет, и выношу из магазина мимо кассы. Никто не обращает внимания. В детстве я постоянно воровала, это у меня в крови. Всё потому, что в одной из прошлых жизней я была вором бриллиантов в Европе, но об этом я узнаю позже. Спустя время жизнь стала наказывать меня за воровство и тем самым отучать от дурной привычки. Теперь я воровала крайне редко, хоть руки иногда и чесались.
– А ты откуда, Никит?
– Из Москвы.
– Из Москвы?! Ну, наконец-то. А то все интересные путешественники то из Беларуси, то с Украины.
– С Беларуси? Я даже знаю, наверное, о ком ты говоришь. О Роме Свечникове?
– Да.
– Ты, кстати, тоже неплохо пишешь. Путешествуют-то уже, знаешь, до фига. А вот материал подать красиво умеет не каждый.
– Ты меня читал? Ничего себе. Спасибо. Да, на тебе мой круг всех путешественников, кто мне был интересен и с кем я еще лично не была знакома, практически замкнулся. Так когда ты уезжаешь?
– Завтра билет в Корею.
– Завтра? Ты что, издеваешься?
– Это не я, блядь, издеваюсь, а надо мной издеваются. У меня были грандиозные планы с Аляской, но пришлось от них отказаться.
Он рассказывает мне всю историю про закон, наручники, ругань с ментами на границе и прочую безысходность. Суть в том, что ему не продлили визу, которой он не успел даже ни разу воспользоваться, и она заканчивалась 1 ноября.
– Почему мы вообще идем покупать траву? Это какое-то унижение.
– В смысле?
– В смысле тут все угощают. Зачем ее покупать?
– Ну, у тебя есть кто может угостить в данный момент?..
Я задумываюсь, откуда вокруг меня практически каждый день трава берется сама по себе, и понимаю, что конкретного источника я назвать не могу.
– Это у тебя, Даш, сиськи и задница есть, а я мужик. Мне самому искать приходится.
Спрашиваем курящих на углу парней, где здесь продают траву. На перекрестке, который нам посоветовали, стоит куча негров. Один быстро выделяется из толпы и активно шагает нам навстречу, чтобы первым перехватить клиентов. Я по привычке пытаюсь взять любое дело на себя:
– Сбивай цену, он щас развести будет пытаться.
– Не, у них здесь постоянная. 25 баксов за 2 грамма.
Пацан второй день в городе, а уже места и цены знает. Вот он, набитый опытом профессионализм.
Негр достает из пакета три веточки.
– Что-то как-то маловато, мэн. В прошлый раз было больше…
