Советское руководство не собиралось мириться с приходом к власти в соседнем государстве реакционных сил. В феврале 1929 года им была установлена связь с Амануллой-ханом, который с группой соратников находился в районе Кандагара. Там свергнутый правитель пытался организовать силы для похода на Кабул.
Вскоре в ЦК ВКП (б) обратился генеральный консул Афганистана в Ташкенте Гулям-Набихан. Он просил разрешить формирование на советской территории отряда из покинувших страну сторонников Амануллы. Предполагалось, что отряд должен совершить глубокий рейд по территории Афганистана и помочь основным силам свергнутого Амануллы-хана вернуть Кабул.
Москва немедленно откликнулась на просьбу о помощи. В одном из докладов отмечалось: «…афганцы хорошо умеют стрелять, но почти не разбираются в устройстве русских винтовок и, чтобы перезарядить их, бьют по затвору камнем. О более сложном вооружении умолчим». Поэтому было решено пулеметные и орудийные расчеты укомплектовать красноармейцами.
Поначалу отряд, призванный помочь Аманулле, не превышал трехсот человек и был оснащен 12 станковыми и 12 ручными пулеметами, 4 горными орудиями и подвижной радиостанцией. Все красные военспецы получили азиатские имена, которыми должны были называться в присутствии афганцев. Командиром назначили «кавказского турка Рагиб-бея». Другой его позывной звучал как «Витмар». Под этими псевдонимами скрывался краском Виталий Маркович Примаков. Участник штурма Зимнего дворца, Герой Гражданской войны, атаман Червонного казачества Украины, кавалер двух орденов Красного Знамени, Примаков, начиная с 1927 года, занимал пост советский военный атташе в Афганистане. Он, как никто другой, знал предстоящий театр боевых действий.
Под руководством Примакова было проведена интенсивная боевая подготовка и доукомплектование. В отряд вошли как афганцы, так и советские бойцы, в основном — из 81-го кавалерийского и 1-го горнострелкового полков, а также 7-го конно-горноартиллерийского дивизиона РККА. 10 апреля 1929 года отряд был полностью подготовлен к выступлению.
Утром 14 апреля советский отряд перешел границу с Афганистаном. На рассвете разведчики сняли афганскую заставу на южном берегу Амударьи и двинулись на юг. На следующий день отряд достиг города Келиф. Его гарнизон был настроен воинственно, но после первых же пушечных выстрелов и пулеметных очередей сложил оружие.
Рагиб-бей, он же — Витмар. Красном Виталий Маркович Примаков возглавивший в 1929 году первый поход РККА в Афганистан
Советское правительство предпринимало различные конспиративные меры, дабы не возникло осложнений дипломатического характера. Однако сразу после взятия Келифа стало широко известно о появлении в Афганистане переодетых бойцов Красной Армии. 17 апреля 1929 года губернатор провинции из Мазари-Шариф заявил протест по поводу появления советско-афганского отряда и занятия им ряда приграничных населенных пунктов. В ответ советский генеральный консул выступил с решительным опровержением информации о советском вмешательстве в дела Афганистана.
22 апреля 1929 года отряд подошел к Мазари-Шарифу. Ранним утром передовые подразделения вошли на окраину города. Завязался жестокий бой, который продолжался весь день. Превосходящие силы обороняющихся не устояли перед пулеметным огнем и из Мазари-Шариф в Ташкент отправилась радиограмма о взятии города. Из штаба САВО в Москву сообщили: «Мазар занят отрядом Витмара».
Несмотря на успешное начало операции, советская сторона обеспокоились за ее исход, т. к. с первых дней пришлось столкнуться с враждебностью населения. При подготовке вторжения Гулям Наби-хан уверял, что «на территории Афганистана к отряду присоединятся тысячи сторонников». На деле оказалось, что местные жители придерживались средневековых ценностей и не желали возвращения демократических властей. Через день после взятия Мазари-Шарифа, гарнизон располагавшейся неподалеку крепости Дейдади, при поддержке племенных ополчений предпринял попытку выбить советско-афганский отряд из этого главного города северного Афганистана.
Плохо вооруженные афганские солдаты и ополченцы с религиозными песнопениями двинулись под пулеметный и орудийный огонь. Противник атаковал строем, на ровной местности. Красноармейцы косили цепи наступавших из пулеметов, которые были настолько густыми, что обороняющихся от поражения спасало только превосходство в плотности огня. Очень скоро начала сказываться нехватка боеприпасов. По радио была запрошена помощь. На выручку был отправлен эскадрон с пулеметами, однако он напоролся на засаду и был вынужден отойти на советскую территорию. Только 26 апреля самолеты доставили в Мазари-Шариф 10 пулеметов и 200 снарядов.
Тем временем ситуация осложнялась. После нескольких неудачных попыток штурма города мятежники, прибегли к проверенному веками способу: перекрыли арыки, по которым в город поступала вода. В менее дисциплинированной афганской части отряда начался ропот. Оказавшись перед угрозой разгрома, Витмар отправил в Ташкент новое донесение: «Окончательное решение задачи лежит в овладении Дейдади и Балхом. Живой силы для этого нет. Необходима техника. Вопрос был бы решен, при наличии 200 газовых гранат к орудиям. Кроме того, необходим более маневренный отряд (эскадрон)…».
К этому времени в штабе САВО приняли решение открыто помочь осажденным. 6 мая авиация САВО несколько раз штурмовала боевые порядки противника. А днем раньше через границу переправился отряд из 400 красноармейцев при 6 орудиях и 8 пулеметах, под руководством Зелим-хана. Кто скрывался под этим псевдонимом, до сих пор неизвестно. Возможно, это был краском Иван Петров. До рейда он был командиром 8-й кавбригады САВО.
После двухдневного форсированного марша, эскадрон вышел к Мазари-Шарифу. Во взаимодействии с осажденными, он заставил мятежников отступить в крепость. 8 мая после бомбардировки с воздуха и артиллерийского обстрела гарнизон Дейдади покинул цитадель. Победителям достались немалые трофеи: 50 орудий, 20 пулеметов, много стрелкового оружия и боеприпасов. Объединенный и значительно усиленный советско-афганский отряд остановился на двухдневный отдых, а потом двинулся дальше на юг.
Разгромив группировку противника у Мазари-Шарифа, отряд Витмара-Примакова продолжил путь на Кабул. На этом пути появилась новая угроза — с востока двигалась трехтысячная группировка басмачей. Его возглавлял один из самих одиозных бандглаварей того времени — курбаши (вожак) Ибрагим-бек. Этот бой взводный командир Абдулла Валишев, описывал так: «По отработанной схеме восемь орудий поставили на главное направление, по два станковых пулемета в 200 метрах от дороги. С приближением басмачей на 500 метров орудия открыли частый огонь: три из них били в голову колонны, три — в хвост, а два — в середину. Заработали и спрятанные пулеметы. Противник бросился врассыпную. Конники лихо орудовали клинками и даже пиками. Через полчаса после начала боя дозор обнаружил еще 1500 басмачей, прискакавших на сей раз с запада. Ими командовал Сеид Хусейн, военный советник Бачаи Сакао (в других источниках его называют военным министром). Два часа длился страшный бой… Басмачи отчаянно сопротивлялись. Выиграть бой помогла военная смекалка Ивана Петрова. По его распоряжению к противнику отправили трех пленных, захваченных у бека, чтобы сообщить главарю второй банды о результатах предыдущего боя: 2500 — убито, 176 — в плену и лишь трем сотням вояк удалось спастись бегством. Предупреждение подействовало и басмачи сложили оружие. Конечно, если бы оба отряда басмачей появились одновременно с противоположных сторон, то, имея 10—12-кратное превосходство в живой силе, они смогли бы смять наш отряд».
