Вот надо же, как будто я сама себя похитила, создав этим кучу проблем!
– Как мне тебя порадовать? – спросила я.
Темнота снова сыграла на руку, я отчаянно покраснела.
– Зависит от причин такого желания. Почему тебе вдруг пришло это в голову, Брилли?
– Не знаю. Просто хочу, чтобы ты отдохнул.
Я не могла понять, почему Александр так странно на меня смотрит, с таким подозрением.
– Или в благодарность за спасение? За то, что я тебя не бросил?
– Что?! – Я еще гуще залилась краской. – Нет! Я… ладно, забудь.
Хотела было отвернуться, но он не дал, удержал и притянул к себе в объятия.
– Не сердись, Брилли. Я просто не хочу, чтобы ты чувствовала себя мне обязанной. Хочешь, я буду давать тебе столько лекарств, сколько скажешь? Хоть всю жизнь.
– Ложись, – скомандовала я, почувствовав себя немного увереннее. – На живот. Я тебя усыплю.
– Как котенка? – усмехнулся он.
– Нет, котят кастрируют, а я пока про массаж.
Он довольно улыбнулся, как будто я не массаж пообещала, а банку варенья. А я коварно спрятала улыбку. Не знал Алексанр Фортем, самодовольный тип, что я курсы массажа как-то давно заканчивала. И что учителем у меня был очень колоритный мужик, бывший спецназовец, искренне полагавший, что если во время массажа не хрустят позвонки, то необходимо срочно вернуть клиенту деньги.
Мне понравилась эта игра с самого первого мгновения. Со взгляда, с которым мужчина расстегивал рубашку, обнажая идеальное тренированное тело. С его улыбочки, которой он предвкушал мою приятность. С попытки стянуть штаны (ну, это уж было явно в расчете на «прокатило», попробовал бы он вытворить это со спецназовцем!).
– А что, ты так и будешь в одеяле? – с невинным видом спросил гад.
– У тебя какие-то странные понятия о массаже.
– Ну хоть плечико покажи.
– Сейчас вместо массажа укушу тебя… в общем, больно будет. Ложись и не испытывай мое терпение, предлагаю в последний раз.
– Ух, какая суровая. Назначим тебя генералом. Генералов Фортемов в истории еще не было, а девушек и подавно.
– Чего это Фортем? – возмутилась я, одновременно придумывая, как бы подступиться. – Я, может, свою хочу фамилию.
– Кноринг? Он не заслужил, чтобы его увековечили.
– Ну ладно, возьму другую. Щекочихина-Крестовоздвиженская, например.
Он расхохотался, даже не попытавшись повторить. В их языке было мало шипящих, наверное, некоторые земные фамилии казались реально сложными. Хотя конкретно эту и я выговаривала лишь потому, что в детстве занималась с логопедом. Правда, совершенно не помнила, как к нему попала. Я вообще завидовала ровесникам, которые отчетливо помнили детство. Мое словно было скрыто за туманной завесой, я часто кляла неважную память, мечтая запомнить подольше приятные моменты типа шашлыков вместе с классом или праздничного салюта с выпускного. Но воспоминания, если их не поддерживать, тускнеют.
– Осторожнее с шипами, Брилли, – предупредил Александр. – Если порежешься, остаток поездки проведешь в коме.
Может, это и неплохо. Коматозную девицу точно не станут похищать, она не вляпается в неприятности, не встретит сестру-близнеца и не втрескается в похитителя. Хотя тут уже как-то поздно надеяться на то, что пронесет. Когда этот самый похититель валяется на кровати, предвкушая… Чего там предвкушал Александр, я не знаю.
Я невольно залюбовалась широкой спиной, не удержалась и провела пальцем вдоль линии позвоночника. Кожа оказалась почти горячей. Мужчина не шевелился, словно боялся меня спугнуть, а я сетовала на две вещи. Первая – приходилось придерживать рукой одеяло. Вторая – не было никакого массажного масла. С ним бы получилось лучше.
Я действительно наслаждалась тем, что делала. Странно, если вспомнить, что с недельку назад готова была закопать Александра живьем. Но какая ж девушка откажется пощупать такой экземпляр? Я опасливо покосилась на блестящие в слабом-слабом свете шипы. Легко провела ладонями по спине, пощупала стальные мышцы на руке и вздохнула, потому что одеяло снова вознамерилось соскользнуть.
– Сними, – раздался приглушенный голос Александра, безмятежно лежащего мордой в подушку.
Я прищурилась.
– Неудобно же, – пояснил нахал. – Я не буду подсматривать.
Еще несколько секунд я колебалась, не зная, то ли попытаться все же закутаться в одеяло поплотнее, то ли и впрямь снять его. С одной стороны, Александр лежит на животе и не видит меня. С другой, я ведь не наивная девочка, я же понимаю, что если он захочет, то поднимется на ноги в считаные секунды. А вот я спрятаться под одеяло не успею.
И хочется, и колется, и мама не велит. Хотя какая мама? Папа разве что, но папе как-то пофиг.
Разозлившись, я стащила одеяло. Сама решать буду, что мне можно, а что нет, взрослая уже!
– Чего ты там пыхтишь, возмущенная моя? – усмехнулся Александр.
– Лежи молча! – строго приказала я.
– Да, генерал Фортем, только приступайте уже, я ведь не железный! Будешь так меня поглаживать, поменяемся местами. Я тоже люблю массаж делать.
Ага-а-а… хочет массажа? Ну сейчас будет массаж.
Я уселась чуть сбоку и, немного размяв руки, приступила. От неожиданности Александр охнул. Но обещание свое сдержал и не подсматривал.
– Ты что, решила меня убить?
Впрочем, он преувеличивал, никакого ощутимого вреда я причинить ему не могла, хотя бы по причине того, что была раза в два меньше размером, ну и мышцы у него оказались реально стальные.
Но все же расслабленный и почти мурлыкающий стон я услышала с удовольствием. Мне нравилось это делать, дарить удовольствие и касаться его, вдыхать запах, слушать размеренное глубокое дыхание. Потрясающее ощущение власти и нужности.
Я так увлеклась, что забыла обо всем на свете, включая и то, что осталась без спасительного одеяла. Когда наклонилась, чтобы размять шею, случайно грудью прикоснулась к его коже и подпрыгнула на месте, прижав руку туда, где бешено стучало сердце.
Самой от себя стало смешно, но черт… какое же тепло разлилось по телу, как вдруг захотелось юркнуть под теплый бок, расслабиться, и будь что будет, жизнь без болезненного напряжения, без горящей от температуры кожи манила, звала, призывала избавиться от сомнений и нырнуть в омут с головой.
– Брилли, давай заключим сделку? – вдруг предложил Александр.
– Какую? – Я с трудом вникала в смысл его слов, больше занятая своей реакцией на прикосновение.
– Я тебя поцелую, и все. А там сама решишь. Хочешь, пойдем до конца, хочешь, будем целоваться, хочешь, книжки почитаем.
– Ладно, – вырвалось у меня прежде, чем мозг обработал предложение.
