В Центр пошли ценные сведения о численности и вооруженности банд, о готовящихся акциях и спецопе-рациях, характеристики на лидеров партий и командиров отрядов душманов, о караванных маршрутах из Пакистана и Ирана. И наконец, оперативная работа «Каскада» окупилась сторицей, когда в очередном тайнике оперативники внезапно обнаружили суперсекретную информацию о готовящейся диверсии в индийском консульстве в Кандагаре во время визита Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева в Индию.
Советской контрразведкой были проведены оперативные мероприятия по пресечению диверсии, а весь спецотряд душманов, подготовленных инструкторами ЦРУ США в пакистанских учебных центрах, был. ликвидирован в результате грамотно устроенной засады в индийском консульстве в Кандагаре.
Ровно год работали три агента глубокого внедрения. Через год полковнику Лазаренко доложили, что агентов расстреляли, и еще три месяца бились оперативники над вопросом — какова причина провала агентов. У «Каскада» уже были 482 наработанных источника информации, но рисковать ими не хотелось, так как война приняла затяжной характер.
Выполняя приказ командира «Каскада», оперативникам пришлось подключить даже завербованного главаря банды, который и поведал причину провала ценнейших агентов: причина оказалась в их религиозности. Оказывается, по мусульманским законам только мулла имеет прямое общение с Аллахом и является его представителем на этой грешной земле. Поэтому в народе силен закон исповеди, который не запрещает затем мулле доложить в Пакистан о тайне исповеди провинившихся агентов. Муллу, конечно, потом убрали, но ценнейшие агенты были потеряны навсегда. Теперь уже засылка агентуры к душманам стала проводиться с учетом их религиозности.
Не сразу «каскадеры» узнали и о некоторых других особенностях мусульман. Например, пропагандистскую листовку бросать на землю нельзя, так как Аллах не позволяет поднимать с земли бумагу, а вот если листовку прикрепить к забору или лучше к дувану, ее обязательно все проходящие мимо прочтут. Вот такая особенность мусульманского мира.
Не обходилось и без курьезов, которые другому командиру спецназа могли стоить карьеры и даже свободы. Авторитет командира «Каскада» был настолько прочен среди высших военных чиновников всех силовых ведомств, что оплошность с неудачной поимкой двух агентов ЦРУ за 200 тысяч афгани Лазаренко поставили только на вид. А дело было так.
По служебной записке Лазаренко для проведения специальных операций внутри страны и за границей в ХАД, службе безопасности Афганистана, было сформировано 5-е управление, и когда начальник этого управления предложил своему советскому другу захватить в Пешаваре с помощью своих агентов двух сотрудников ЦРУ, предъявив их фотографии, места проживания, фотографии наружного наблюдения, и всего лишь за 200 тысяч афгани, генерал-майор Лазаренко согласился, предварительно согласовав это с Москвой. Это и спасло его карьеру от поражения, так как начальник 5-го управления уже через две недели повинился перед советским другом, что агенты обманули его и сбежали с деньгами.
В 1981 году по приказу маршала С. Ф. Ахромеева специальному полку 5-го управления ХАД было передано 10 000 автоматов, 12 миллионов патронов, обмундирование и даже 20 комплектов ПЗРК «Игла». «Каскадеры» приступили к обучению своих афганских коллег.
Лазаренко стал осторожен со своими афганскими друзьями, и когда начальник 5-го управления ХАД попросил у руководства 40-й армии ликвидации лидера Исламской партии Афганистана Г. Хекматьяра, который проживал в Северном Пакистане, командир «Каскада» наотрез отказался, несмотря на давление высших штабных чинов. Эта твердая позиция сохранила жизнь лидеру ИПА, так как афганские спецназовцы 5-го Управления ХАД лишь сумели взорвать мост, по которому уже проехал Хекматьяр.
Генерал Лазаренко занял твердую позицию офицера и чекиста, заявив разъяренным штабным чиновникам, что жизнь его боевых товарищей ему дороже, чем похвала Центра, и «Каскад» будет только готовить типовые специальные мероприятия, а их проведение — это дело афганцев, как и работа агентуры 5-го Управления ХАД в Пакистане.
Чтобы не подставлять зря под пули своих бойцов и офицеров, полковник Лазаренко приказал трижды проверять все сведения передаваемые 5-м Управлением ХАД. Так было и в случае, когда на стол командира «Каскада» легли разведданные агентуры 5-го Управления о том, что в крепости в районе Газни-Парана сосредоточилась банда душманов в 250 штыков. Через два дня разведгруппа «Каскада» перепроверила эти сведения, и только после этого в район крепости были посланы 20 вертолетов для нанесения авиаудара, а также армейский спецназ для последующей зачистки. Командир батальона армейского спецназа прислал из крепости шифровку: «Пройти через крепость невозможно, так как там кровавое месиво».
Маршал С. Л. Соколов на Координационном Совете похвалил командира «Каскада»:
«Отныне я “Каскаду” и его командиру полностью доверяю».
Вспоминает полковник в отставке, Герой Советского Союза Белюженко Виталий Степанович:
«Я с 1963 года работаю в органах КГБ СССР. В 1970 году закончил Курсы усовершенствования оперативного состава КГБ СССР и находился на оперативной работе в Управлении КГБ по Москве и Московской области. С 1979 года служил в спецназе “Зенит”, а затем с середины 1980 года перешел на работу в спецназ “Каскад”. В октябре 1980 года под кишлаком Чарикар моя группа спецназа “Каскад” и отряд армейского спецназа вступили в бой с крупным отрядом душманов.
Армейская рота попала в окружение, и ей на помощь поспешила спецкоманда “Каскада”, находившаяся в этом районе. Связавшись с маршалом С. Ф. Ахромеевым и получив его команду, выдвинулись на четырех БТРах вплотную к кишлаку Чарикар. Подъехали к дуванам и увидели, что путь от места окружения роты к этим дуванам лежит через лощину, которая простреливается душманами. “Каскадеров” было всего тридцать человек, но они с ходу бросились в атаку. С позиций душманов метко работали снайперы, и первая же пуля снайпера попала в меня. Не чувствуя, я пробежал еще десяток метров, когда сильная боль рванула бедро. До дувана оставалось три метра. Я метнул гранату, перевернулся на спину и сразу почувствовал, как вторая пуля снайпера резанула по правому плечу. Сделав рывок в сторону, я увидел возле головы всплеск еще одной пули. И снова граната полетела в душманов. Видимо, снайпер был удивлен такой живучестью спецназовца, и моя персона сильно привлекла его внимание, благодаря чему мои товарищи получили возможность прорваться к дувану. Мой мозг профессионально отметил, что “бур” снайпера “левит”, а раз винтовка “левит”, значит, мне надо забирать вправо.
Я перекатился чуть правее, и снова две пули снайпера впились в то место, где я только что лежал. У меня было четыре диска, две гранаты и пистолет, и я, перекатываясь и кидая гранаты, давал свой последний бой растерявшимся душманам. Уже за дувалом я поднял к виску пистолет, но меня опередили мои товарищи, которые смяли передовое охранение душманов и в упор расстреляли половину банды. Наша пехотная рота была спасена. Шесть месяцев я лежал на растяжках в госпитале КГБ на Пехотной улице и только здесь, длинными ночами вспоминая те секунды горячего боя, впервые испугался. Я часто видел во сне, как бегу, переворачиваюсь на спину и ухожу от выстрелов снайпера, и… просыпаюсь в холодном поту».
