– Вы, как понимаю, запретили другим охотиться на меня. Но почему в последний раз на меня напали? Вы изменили своё решение?
Серокожий скривился так, словно я в него плюнула:
– Хшим… Он всегда был склонен к предательству. Глупец решил сыграть в свою игру, и ему повезло, что погиб от твоей руки. В моём исполнении его смерть была бы гораздо более мучительной. Нет, она была бы невыносимой!
Воображение тут же нарисовало жуткую картину с разрыванием демона на куски, с фонтанами крови и криками. Я даже побледнела. А потом задала серокожему главный вопрос:
– Зачем вы всё это рассказали? Для чего?
– Ты знаешь ответ, – сказал демон, и я вновь застыла, пытаясь разгадать головоломку.
Знаю ответ? Разве?
И тут меня осенило. Просто вспомнилась встреча с Оракулом, её искреннее сожаление и слова: «Слишком много эмоций. Много страстей и потрясений».
– Вы подстёгиваете мои эмоции? – выдохнула оторопело. – Хотите ускорить моё созревание, а когда окончательно выйду из стадии становления, то…
– Да, милая девочка, – перебил демон, оскалившись. – Тогда-то я тебя и съем.
Он неприятно улыбнулся, а я закусила губу, чтобы услышать неожиданное продолжение:
– Но дело не только в этом. Я наполняю твою эмоциональную память. Делаю палитру ярче и вкусней.
Я вздрогнула, но страха не показала. Более того, возникла огромная потребность щёлкнуть врага по носу, сделать или сказать что-то, после чего он утрётся и перестанет так самодовольно скалить пасть.
И я спросила:
– А не боитесь, что воспользуюсь полученной информацией? Например, сбегу.
Монстр рассмеялся:
– Беги, если хочешь, это будет забавно.
– А…
– Я всё равно найду. – Он перестал веселиться и подался вперёд. – Найду и выпью досуха. А пока ты будешь скрываться, дрожать за собственную жизнь, за жизни близких и друзей, ты ещё сильнее пропитаешься страхом. Я не против такой пропитки, Лирайн, у неё пьянящий вкус.
Мне бы хотелось ответить, но горло сдавила судорога. Я слишком хорошо понимала, как много правды в этих словах и что меня действительно рано или поздно найдут.
Ещё поняла, что этот разговор тоже сродни пропитке – отвечая на вопросы, демон знал, как подействует озвученная информация. Я не смогу не думать о маме, о том, как за мною следили чужими глазами, и о том, что случится теперь.
Он рассказал не просто так. Но и этого монстру показалось мало…
– И на Нейсона не рассчитывай, – добавил серокожий, – его убьют в ближайшее время. Вкус горя, конечно, не пьянит, но добавляет приятную горчинку, к тому же мне не нужно, чтобы тебя усиливали. Иначе ты можешь натворить глупостей, а я этого не допущу.
На последних словах демон плавно поднялся, а я, глядя на него, тоже вскочила, вскидывая оружие.
– Какая грозная охотница, – фыркнул демон.
– Я… тебя… – хотела сказать, что убью, но не смогла.
Сил ринуться в бой прямо сейчас тоже не нашлось, я слишком ясно понимала, что ничего не выйдет.
– Я бы с удовольствием позволил тебе попытку покушения, девочка, но время истекло. Увы, мне пора.
За этими словами последовал шутовской поклон, а пространство озарилось ярким светом возникшего портала. Только собеседника туда не затягивало, он вошел добровольно, сам.
Ещё одна вспышка, и всё, демон исчез, а его странная «почти магия» осталась. Время по-прежнему стояло на паузе, посетители кафе напоминали статуи, а избежали этой участи лишь двое: я и Драйст.
Медленно и тяжело я перевела взгляд на того, кого считала самым близким человеком, и спросила:
– Почему?
Он не смутился:
– Ты была права, когда говорила про Чиртинс, сестричка. Это милый город, но я понял, что не хочу жить в нём до конца дней. Но что я могу? Мне уже двадцать, школьные знания из головы выветрились, и чтобы поступить в колледж, придётся много заниматься и, возможно, брать частные уроки. Но это ещё ладно – а что потом?
– Что потом? – эхом повторила я.
– Пять лет, чтобы получить профессию, и ещё пять, чтобы хоть как-то устроиться в жизни. Причём гарантий никаких. Возможно, после колледжа ничего не изменится, и мне снова придётся вкалывать за символическую плату в какой-нибудь дыре.
– А с демонами лучше?
– У них есть сила, – пожал плечами Драйст, залпом допивая из чашки. – А там, где сила, там и деньги, и лучшая жизнь, причём без всяких геморроев вроде пяти лет учёбы.
– Тебе платят?
Я спросила, а самой вспомнился тот подвал, где держали нас с Нейсом. Ловушка-пресс – штука своеобразная и сложная, и её создание точно стоило немало. Значит, деньги у тех, кто помогает серокожим, точно есть.
– Платят, – отозвался Драйст, и я шумно втянула носом воздух.
Стояла и не понимала, что чувствую. Боль от предательства? Разочарование в близком человеке? Грусть от понимания, в какие сети он попал?
– Они меня убьют, – сказала вслух. Просто подумалось: вдруг Драйст не понимает?
Но приёмный брат кивнул и глянул сочувственно.
– Мне жаль, что именно тебя, Лирайн, но увы. Такова жизнь. Однажды все мы умрём.
Самое неприятное – мне бы хотелось думать, будто Драйста подменили или загипнотизировали, но всё было иначе. Я смотрела и в каждой черте, в каждом жесте, видела того «старого» Драйста, а его рассуждения… слова не были чужими, кое-что из этого уже звучало, причём не раз.
– Лирайн! – выдёргивая из мыслей, позвал Драйст.
Он отставил чашку и тоже поднялся на ноги. Улыбнулся своей открытой улыбкой и спросил:
– Ты меня выпустишь? Или…
Я стояла почти напротив выхода, и проскользнуть мимо Драйст, конечно, не мог. А мне… разумеется, следовало задержать – броситься и… ну, например, сухожилия подрезать. Потом как-нибудь связаться с охотниками или убежать, давая последним возможность забрать подручного демонов позже, из больницы.
Кажется, Драйст это понимал.
– Если не пропустишь, мне придётся воспользоваться другим выходом, – сказал он, заводя руку за спину и вытягивая из-за пояса пистолет.
Пистолет удивил, пожалуй, сильнее, чем всё, что случилось раньше.
– Я выйду в окно, – уведомил Драйст. – Сделаю в стекле несколько дырок и выбью. Только учти, это будет шумно и вызовет вопросы. – Потом он указал пистолетом на других посетителей и добавил: – Пауза вот-вот закончится, мы снова будем не одни. Если хочешь отвечать на вопросы полиции, то давай.
В этот миг на пол упала скомканная салфетка – учитывая общее безмолвие, получилось громко. Стало ясно, что Драйст не лжет и «пауза» действительно подходит к концу.
