– Для меня так странно осознавать, – призналась Катриона, – что некоторые из этих людей также и мои предки.
– Поскольку теперь ты знаешь это, дражайшая Инчили, разве тебе плохо среди нас?
Катриона терпеливо вздохнула: ее кузина прямо как ребенок! Она сказала негромко:
– Латифа, я попала на эту землю не девочкой, как в свое время Сира. У меня есть муж, ради которого я отказалась повиноваться своему королю, и аж девять детей. Не могу же я просто взять и выбросить всех их из своего сердца. Я не люблю господина. Любовь всей моей жизни – мой муж лорд Ботвелл.
Сглотнув ком в горле, она продолжила:
– Я знаю: ты любишь визиря, и после стольких лет совместной жизни должна желать ему только добра. Помоги мне бежать, кузина! Помоги вернуться к моему господину! Как бы ты себя чувствовала, если бы тебя похитили и принудили жить с другим человеком? Знаешь ли ты, что визирь постоянно заставляет меня ходить голой в его присутствии? Что мне позволено иметь на себе только ленточки и браслеты?
Латифа порозовела, деликатно откашлялась, а голос ее перешел в шепот.
– Я не знала, Инчили, но он всегда был очень чувственным. Именно поэтому я не имела ничего против, когда он обзавелся огромным гаремом. Другие женщины его ублажают, а я после рождения троих сыновей отказалась от всех этих утех. Да они мне и не особенно нравятся. А тебе?
– Только если с мужем. Всякий раз, когда мне приходится ублажать нашего повелителя, я не чувствую себя настоящей женщиной – скорее куклой, вещью. И это унизительно и причиняет мне боль.
Латифа кивнула и заговорила вдруг о здешних нравах.
– Однажды, несколько лет назад, Чика и мой кузен, султан Мухаммед, поспорили, кто за день лишит невинности больше девушек. Мухаммед выиграл: на его счету было двадцать четыре беззащитные девушки, но Чика отстал от него всего на одну. Потом они решили, что настоящим победителем будет тот, от кого больше из них забеременеют. И султан опять выиграл – у него оказалось шестнадцать, а у нашего господина только девять.
Катриона рассмеялась, а потом, посерьезнев, взмолилась:
– Латифа, ради бога! Давай завтра посетим Эстер Кира. Мне нужно обдумать, как бежать, иначе сойду с ума. И узнай, не нашел ли наш друг Хаммид каких-нибудь юных прелестниц, чтобы отвлечь господина от моей постели хотя бы на время!
Принцесса сочувственно кивнула, и на следующий день обе жены визиря отправились с визитом в дом Кира. Там Катриона получила возможность написать коротенькую записку Френсису, в которой заверила его в своей безопасности, любви и желании как можно быстрее соединиться с ним. В присутствии Катрионы письмо было немедленно отправлено, а затем, повернувшись к Эстер, она спросила:
– Как обстоят наши дела?
– Кое-что мне пришло в голову, но твоему мужу придется приехать в Стамбул. – Она взглянула на Латифу. – Иди погуляй по саду, дорогая. Когда Чикала-заде-паша спросит, знала ли ты, каким образом собиралась бежать Инчили, будет лучше, если ты честно ответишь «нет».
Принцесса кивнула в знак благодарности и оставила их наедине.
– Нужно, чтобы твой муж заранее прошел тем путем, каким вы будете возвращаться, чтобы двигаться без задержки. Ваши преследователи вряд ли будут ожидать, что вы выберете сухопутный маршрут, так что постарайтесь именно так и сделать, хотя бы частично.
Помолчав, старая леди продолжила:
– Вы покинете Стамбул на небольшом судне, пересечете Мраморное море и выйдете через Дарданеллы в море Эгейское, достигнете острова Лемнос, а оттуда отправитесь в Фессалию, к устью реки Пиньос. По ней вы подниметесь вверх до ее истока в горах. Плыть придется против течения. Когда Пиньос обмельчает настолько, что вы не сможете двигаться дальше, высадитесь на сушу и продолжите путь пешком через холмы вплоть до реки Вьосы, где вас будет ждать другое судно. На нем вы проделаете весь путь вниз по течению, выйдете в Адриатическое море и возьмете курс на Италию. Обе те реки протекают по малонаселенной местности: за исключением двух маленьких городков на Пиньосе, других там нет, – но всегда будет существовать опасность попасть в плен, поскольку весь путь в Италию лежит в границах Оттоманской империи. Если вас схватят, то не пощадят.
– Лучше смерть с Ботвеллом, чем жизнь с нелюбимым! – яростно воскликнула Катриона. – Но когда, Эстер? Когда?
Дама покачала головой.
– Вот уж не ожидала, что когда-нибудь встречу копию Чиры Хафиз. Чем это вас вскармливают в вашей дикой стране, что из вас вырастают такие решительные особы?
Лицо Катрионы озарила радостная улыбка.
– Нас вскармливают свободой, дорогая Эстер, – чистой свободой без ограничений – и независимостью! Так когда я смогу отряхнуть пыль этой страны со своих ног?
– Терпение, дитя мое! Сначала мы должны тайком переправить вашего мужа и его людей в Константинополь. Затем нам придется спрятать их здесь и ждать подходящего момента. В нужное время ты должна прийти в назначенное место со своей служанкой. Ничего с собой не бери: мы подготовим все, что вам понадобится.
– Вы сообщите мне, когда он прибудет?
– Нет, дитя мое, иначе ты не сможешь играть перед визирем роль любящей жены. Я свяжусь с тобой не раньше, чем придет время для побега.
Катриона почувствовала, как на глаза у нее навернулись слезы, и, с трудом проглотив ком в горле, проговорила:
– Вы правы: не следует подвергать его излишней опасности. – Затем ей в голову пришла неожиданная мысль. – Эстер, где жила моя прабабка, когда ее сын стал султаном?
– В старом гареме, но он пострадал от пожара и со времен Селима Третьего там никто не живет. А почему ты об этом спрашиваешь?
– А ее комнаты, случайно, не сохранились?
– Они были опечатаны по приказу султана после ее «официальной» смерти. Поскольку ее апартаменты находились в отдалении от остального гарема, огонь туда не добрался.
– Я хотела бы там побывать! В суматохе отъезда Сира Хафиз оставила там очень важную для нее вещь. Я знаю, где она лежит, и хочу ее забрать!
Глаза старой дамы возбужденно заблестели.
– Я сама тебя туда отведу, дитя мое. Я не видела старый гарем с того самого пожара, а в комнатах Сиры Хафиз не была более пятидесяти лет. Прежде чем умру, хотелось бы посетить места моей юности. Ступай в сад, позови Латифу-султан. Без нее мы не сможем отделаться от соглядатая Османа. Надеюсь, ты не против, если она пойдет с нами?
– Нет, конечно, если не будет претендовать на то, что я найду.
– Не будет.
Когда Катриона и Эстер Кира поделились с Латифой своими планами, та обрадованно захлопала в ладоши.
– Я никогда не была в старом гареме! После замужества бабушка там не жила, а отец родился в доме Гюзель, а не во дворце.
– А кто была твоя мать? – спросила Катриона.
