Накануне их отъезда из Эдинбурга к ним в гости заехал Джордж Лесли, граф Роутс, глава клана Лесли. Братья были польщены оказанной им, самым младшим из клана, честью. Катриона, однако, осталась к этом визиту совершенно равнодушной, лишь заметила:
– Мы богаче их. Он, очевидно, решил поддерживать с нами отношения на случай, если ему понадобятся деньги.
Мужчин ее слова шокировали, а Фиону развеселили.
– Ну, ты даешь, Кэт! Впрочем, я согласна с тобой. А еще Джордж Лесли принадлежит к новой церкви, и, по слухам, его семья была причастна к убийству кардинала Битона несколько лет назад. Я, во всяком случае, ему не доверяю.
Они выехали из Эдинбурга в Гленкирк в середине мая. Граф, графиня, Адам и Фиона ехали верхом. Салли, ее сестра Люси и маленький Джеймс уютно устроились в повозке. Поскольку дороги были неспокойны, их сопровождали солдаты из Гленкирка под командованием Конелла Мор-Лесли. Ехать предстояло в сторону Абердина, и разрешения присоединиться к ним попросили несколько торговцев. Чем больше народу, тем безопаснее.
Две недели спустя они благополучно добрались до Гленкирка. Перед входом в замок выстроились едва ли не все представители клана: вдовствующая графиня Маргарет Лесли, родители и братья Катрионы, родители и братья Фионы, все Лесли из Гленкирка и Мор-Лесли из Крэннога.
Фиона не удержалась от смеха, а Катриона вполголоса произнесла:
– Боже мой, все в сборе. Похоже, нет только одного человека – нашего дядюшки аббата.
– Нет, и он здесь, просто наклонился поднять перчатку тети Мег, – давясь от хохота, пробормотала Фиона.
– О господи!
– Только, похоже, они здесь не ради нас, Кэт. Все пришли приветствовать его светлость графа Гленкирка-младшего, – прошептала Фиона, когда собравшаяся толпа двинулась к ним.
Она оказалась права. Бедный Джейми вопил от негодования, когда его, буквально выхватив у Салли, стали передавать из одних родственных рук в другие.
В конце концов Кэт не выдержала, забрала сына, успокоила и больше не спускала с рук, пресекая все возражения.
– Давайте возьму его, миледи, – предложила Эллен.
– Ни в коем случае! – бросила Кэт. – Ты слишком хорошая служанка, чтобы отдавать тебя этому карапузу. Тем более что у него уже есть няня.
Эллен с облегчением вздохнула, а Кэт повернулась к Салли:
– Забирай своего мокрого подопечного.
Новоприбывшим еще пришлось выдержать приветственный банкет, устроенный матерью Патрика, поэтому, когда за окнами стало темнеть, Кэт уже еле сдерживала зевоту. Мег Лесли негромко хохотнула и шепнула невестке:
– Полагаю, ты вполне можешь позволить себе уйти.
Катриона склонила голову к Патрику.
– Гленкирк! Должна ли я упасть лицом в десерт и уснуть, но все же досидеть до конца этого ужина?
– Хорошо, милая, ступай к себе, но я все же останусь. Давай сейчас вместе встанем, а заодно избавим остальных от необходимости ожидать конца приема.
Они поднялись из-за стола, давая тем самым сигнал тем, кто хотел уйти. Катриона вежливо извинилась перед гостями, пожелала всем спокойной ночи и поспешила в детскую.
Джейми даже не думал спать. Посверкивая глазенками, лежал на животе и посасывал свой крохотный кулачок.
– Он такой хорошенький, – с умилением произнесла Люси.
Катриона взяла сына на руки и стала укачивать, но его маленький носишко сразу задергался.
– Ну, надо же, какой смышленый малый, молоко сразу учуял, – сказала Салли.
Джейми расплакался, и Люси взяла его у Катрионы, чтобы Салли помогла госпоже расшнуровать и снять корсет. Кэт села в кресло, приняла из рук Люси сына и приложила к набухшей груди. Когда ребенок наелся и заснул, она улыбнулась, глядя на него:
– Он так быстро растет.
– Да, мадам. – Салли улыбнулась, забрала у Катрионы младенца и положила в колыбельку, прикрыв одеялом.
– Когда я смотрю на него, такого беспомощного, такого крошечного, – сказала Кэт, – просто невозможно поверить, что со временем он станет таким же громадным и самолюбивым, как его отец.
Обе служанки хихикнули, а графиня поднялась с кресла, застегнула корсаж и, пожелав им доброй ночи, быстро прошла в свои апартаменты, где Эллен уже приготовила ей ванну. Избавившись от одежды, Катриона с удовольствием погрузилась в ароматную воду. Она, привыкшая ежедневно принимать ванну, была лишена этой возможности две недели, с того момента, как они выехали из Эдинбурга.
– Эллен, передай слуге графа, Ангусу, чтобы тоже приготовил ему ванну. Не хочу, чтобы он забрался ко мне в кровать, не помывшись с дороги.
Служанка ушла выполнять ее распоряжение, а Кэт не стала ее дожидаться и тщательно вымылась сама. Выйдя из ванны, не одеваясь, она села к камину, и вернувшаяся Эллен принялась вытирать и расчесывать ей волосы. Когда наконец они высохли и заблестели, Кэт поднялась и потянулась было за ночной сорочкой, когда от двери послышалось:
– Богиня! Само совершенство!
Его взгляд ощупал каждый дюйм ее тела, и она смело смотрела на него в ответ.
Катриона повернулась к мужу.
– Ангус приготовил тебе ванну, милорд.
– Ты свежа, как утренний ветерок, любовь моя.
– А от тебя несет как из конюшни.
Он ухмыльнулся:
– Сейчас мы это исправим. Доброй ночи, Эллен.
Граф отправился к себе, а служанка, стараясь скрыть улыбку, спросила:
– Подать ночную сорочку, миледи?
– Не беспокойся, я возьму шаль.
Катриона забралась в постель и накинула на плечи теплую шерстяную шаль.
– Иди отдыхать, Элли.
– Спокойной ночи, мадам.
Оставшись одна, Катриона с любопытством прислушивалась к звукам, доносившимся из спальни Патрика. Он плескался и притом ужасно немелодично что-то напевал. Когда раздалось нечто похожее на утиное кряканье, она не выдержала и громко рассмеялась. Спустя несколько минут, не потрудившись одеться, он показался в дверном проеме, соединявшем их спальни, и бросился к ней в кровать. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, затем он заключил жену в медвежьи объятия, и она уютно устроилась у него на груди.
– Ты рада, что вернулась домой, Кэт?
– Сейчас – очень, но я не шутила, когда сказала, что хочу часть года проводить в Эдинбурге. Вскоре юный король отметит совершеннолетие, женится и заведет собственный двор. Я не хочу быть простой верноподданной, когда это произойдет.
– Нет, милая, мы не станем придворными короля Якова. Моя бабушка всегда говорила, чтобы выжить, надо держаться как можно дальше и от политики, и от королевского двора. Мы всего лишь мизерная часть нашего клана, пусть и самая богатая. Нам удавалось избегать любых перипетий только потому, что оставались в тени. И так будет всегда.
