Когда солнце припекало особенно сильно, морская гладь была зеркально спокойной, казалось, что наступило лето. В такие дни Хемми и Милла загорали на крыше вагончика, пока экипаж буксира зорко следил за движением судна.
Хемми взял с собой спиннинг, но, сколько он ни забрасывал крючок с наживкой, ничего так и не поймал. Экипаж буксира пришел на помощь – прицепил к борту рыболовные сети и потянул их за собой, как при ловле «на кораблик». Рыба пошла: вытянули десяток пятикилограммовых лососей и ведра двухкилограммовых сельдей.
От парома к парому переходили по сходням. По вечерам команда собиралась на самом большом пароме около буксира, жарила рыбу и выпивала. Дневная смена ложилась спать, ночная заступала, и так двигались всю ночь.
Во время морской прогулки Хемми и Милла продолжали проектировать будущий дирижабль. Надо было срочно решить вопрос с гелием. Хемми все изучил и выяснил, что из российского земного газа гелий добывать нельзя – слишком низкое содержание. Подходящие месторождения есть только в Алжире и Польше. Тогда он, сидя на крыше жилого вагончика, позвонил в польский город Одоланов, где находилась ближайшая станция по добыче природного газа. Газ придется везти в Мухос в цистерне, Хемми срочно заказал машину на июнь – таким образом скоро они смогут заправить «Мимми».
Инженер Яатинен сообщил, что уже отлил из бетона пандус и причал для парома. Их можно вводить в эксплуатацию через трое суток, когда материал затвердеет. Как раз в это время Хемми собирался начать буксировку паромов.
Милла позвонила в «Мишлен» и заказала 17 500 квадратных метров водородного волокна. Осси Хулкконен рассчитал, что этого с запасом хватит и на ремонт, если что. Автобусный завод «Икарус» прислал неплохое предложение по цене гондолы, которое Хемми тут же отправил на рассмотрение Лильерозу. Завод специализировался на алюминиевых конструкциях, легких и нержавеющих.
Милла получила ответ из Женевы – Красный Крест с большим удовольствием будет сотрудничать с заводом Лильероза. Она тут же позвонила в финскую мебельную компанию «Иску». Хемми недоумевал: неужели Милла собирается обставлять дирижабль диванами? Зачем им «Иску»?
Но Милла не собиралась вмешиваться ни в строительство, ни в интерьер дирижабля, она прозорливо позаботилась об оснащении всем необходимым временного жилья рабочих. По самым грубым подсчетам, весной – летом у них будет около двадцати рабочих, плюс Лильероз с семейством. В разгар строительства придется нанять еще временный персонал, тех же поваров, уборщиц, подсобных рабочих. Понадобится жилье: не могут же они жить в деревне Лемпиниеми в пустых комнатушках! Когда «Мими» будет готова к полету, рабочим не придется переезжать, кто-то устроится работать на паромы, кто куда, ну а если захотят сменить место жительства, могут выкупить мебель и увезти с собой. Хемми поинтересовался: а какое жилье готовит Милла для себя с Хемми? Сколько комнат? В каком стиле?
Милла сердито взглянула на Хемми и ответила, что ее вполне устраивает собственная двушка в Лиминке, она будет ездить в Мухос при необходимости. В совместной площади нет надобности. Сватовство прошло кое-как, в неофициальной обстановке, умная женщина не может строить свое будущее на такой зыбкой почве, да и Хемми далеко не завидный жених – управляющий в отставке, к тому же сумасшедший.
Из Валасаари уже забрали все паромы, последний привезли из Райппалуото. Их общая длина составляла почти километр. Вдруг на пути показалась пустая желтая лодка – весла на скамье, мотор на месте. Лодку поймали, осмотрели. Вероятно, ее унесло течением, как «Фею» ветром, только без экипажа и без туристов. На дне валялся штатив от камеры. Милла Сантала предположила, что это лодка какого-нибудь фотографа-натуралиста, приехавшего на архипелаг Вааса снимать орланов-белохвостов. У птиц как раз шел период гнездования, и они стаями парили над суровыми скалистыми островами.
Капитан буксира сообщил о своей находке в спасательную службу города Вааса и пообещал, что окажет помощь потерпевшему крушение, если найдет.
В небе кричали чайки и парили орланы. Море было свободно, лед сошел, только кое-где около скал дрейфовали груды грязных обломков, но они не мешали буксиру. Экипаж внимательно осматривал в бинокль берега в надежде найти фотографа, застрявшего на острове. Ко всеобщей радости, его вскоре заметили на лесистом островке архипелага Миккели. Фотограф бегал по камням и отчаянно махал руками, как и положено потерпевшему крушение. Буксир останавливать не стали – за несчастным отправились на его собственной лодке. Фотограф сказал, что с самого утра сидит на острове один, без лодки и без штатива. А был уже поздний вечер.
Аапо Малинен, так звали нечастного, рассказал, что готовит к печати иллюстрированный атлас про орланов-белохвостов и должен знать все этапы их жизни – от спаривания до высиживания птенцов. Он уже три года следил за процессом гнездования, сделал две тысячи снимков, но из них только два, запечатлевшие спаривание.
Малинену разогрели уху и вручили две бутылки газировки. Тот признался, что в обычной жизни работает поваром и держит маленький ресторан в Ваасе. Элстела тут же поинтересовался: не хочет ли ресторатор заняться благотворительностью в зонах природных бедствий? Фотограф-натуралист, он же повар, с удовольствием принял заманчивое предложение и пообещал обеспечить дирижабль едой. При очередном бедствии он может спокойно закрыть ресторан на пару недель, а если понадобится, и месяцев. Для него это несказанная удача – оказаться на борту дирижабля, где он сможет не только готовить, но и снимать орлов и других птиц с высоты птичьего полета.
Подкрепившись, Малинен вернулся на остров. Фотографии спаривающихся орлов напомнили Элстеле, что пора забраться в вагончик. Милла же решила провести ночь в собственной кровати, под предлогом, что она не орлиха, а юрист.
Через два дня группа паромов добралась до Оулу, где их пришвартовали на острове Хайлуото, у нового бетонного причала. На берегу ждали два тягача, чтобы везти груз дальше в Мухос.
Морская часть пути была пройдена, теперь предстояло перевезти паромы в Лемпиниеми, оттуда – в отводной канал гидростанции «Пюхакоски», где их пришвартуют к берегу. Милла хотела, чтобы Хемми поехал с ней в Женеву на переговоры с Красным Крестом.
– Морская прогулка была прекрасна. Но что с нашими рокерами, живы ли они?
Караван с водородом вернулся в тибетскую долину. На месте старого лагеря остались дрова, посуда и вещи. Очевидно, товарищам пришлось срочно покинуть долину – даже лагерь не разобрали. Но что могло случиться? Неужели дирижабль снова улетел, забрав с собой трех сторожей? И как теперь поднять из ущелья и с почестями похоронить тело барабанщика? Столько вопросов – и ни одного ответа.
Все неожиданно и счастливо решилось на следующее утро. Яки и верблюды еще спали, когда в лагерь явился Танели Расакка собственной персоной. Он едва держался на ногах, рука сломана, лицо разбито. Наркотические пары выветрились. Он сказал, что всю ночь полз по дну ущелья и потом через какой-то разлом выбрался к лагерю – на пламя костра.
Беднягу Танели стали приводить в порядок: на руку наложили шину, умыли и накормили супом. Совсем уставшего, его завернули в одеяло и уложили спать.
