– Мы изучаем один странный феномен шаровой молнии: бывает, что даже в отсутствие наблюдателя она не переходит в квантовое состояние.
– Мы неоднократно сталкивались с подобным, – без особого энтузиазма произнес я. – В конечном счете всегда выяснялось, что имели место один или несколько незамеченных наблюдателей. Наиболее отчетливо я помню тот случай на полигоне, когда, как выяснилось впоследствии, наблюдателем был находившийся в космосе разведывательный спутник, что и обусловило коллапс квантового состояния шаровой молнии.
– Вот почему мы проводим эксперименты там, где можно полностью исключить любых наблюдателей, абсолютно всех. Например, в заброшенных шахтах. Мы удаляем весь обслуживающий персонал и все регистрирующее оборудование, поэтому никаких наблюдателей оставаться под землей не должно. Все ускорители включаются в автоматическом режиме, мы проводим испытания, а затем изучаем процент попаданий, чтобы определить, находилась шаровая молния в квантовом состоянии или нет.
– И результаты показывают?..
– Мы провели испытания на тридцати пяти шахтах, – сказал Паркер. – В большинстве случаев исход получался нормальным, но на двух шахтах коллапс квантового состояния происходил при полном отсутствии наблюдателей.
– И вы полагаете, что эти результаты ставят под сомнение основы квантовой механики?
– Нет! – рассмеялся Паркер. – Квантовая механика не ошибается. Но вы забыли о том, какая у меня специализация. С помощью шаровой молнии мы ищем пришельцев.
– Что?
– Во время испытаний на шахтах не было наблюдателей-людей, не было никакого регистрирующего оборудования, изготовленного людьми. Однако шаровые молнии так и не переходили в квантовое состояние. Это может означать только одно: был другой наблюдатель, не человек.
Его слова сразу же разожгли во мне любопытство.
– Должно быть, это очень мощный наблюдатель, раз он смог проникнуть сквозь земную кору!
– Это единственное разумное объяснение.
– Можно повторить еще раз эти два испытания?
– Нет, уже нельзя. Однако коллапс квантового состояния шаровой молнии продолжался целых трое суток, пока наконец испытания не начали снова демонстрировать квантовый эффект.
– Этому тоже есть объяснение: сверхнаблюдатель установил, что его обнаружили.
– Возможно. Поэтому в настоящий момент мы собираемся провести полномасштабные эксперименты для более детальной проверки этого явления.
– Действительно, доктор Паркер, это очень важные исследования. Если вам удастся доказать, что за нашей планетой присматривает сверхнаблюдатель, вся человеческая деятельность выглядит совершенно неразумной… воистину, наше общество окажется в квантовом состоянии, а сверхнаблюдатель заставит его вернуться в состояние разумное.
– Если бы мы обнаружили этого сверхнаблюдателя чуть раньше, возможно, удалось бы предотвратить войну.
* * *
Встреча с доктором Паркером подтолкнула меня нанести визит Динг Йи. К своему изумлению я обнаружил, что он живет вместе с любовницей, танцовщицей, потерявшей во время войны работу. Определенно, это была туповатая девица, и я не мог взять в толк, что связывает ее с Динг Йи. Судя по всему, Динг Йи научился находить в жизни удовольствия помимо физики. Разумеется, такой человек, как он, не стал бы заморачиваться с женитьбой, но, к счастью, его подругу это также не интересовало. Когда я пришел к Динг Йи, его самого дома не было, только одна танцовщица в трехкомнатной квартире, теперь уже не такой голой, как прежде: к листам с расчетами добавилось множество приятных безделушек. Как только женщина услышала, что я друг Динг Йи, она спросила у меня, были ли у него другие возлюбленные.
– Ну, пожалуй, таковой можно считать физику, – честно ответил я. – Но если сбросить ее со счетов, никто другой не сможет занять главное место в его сердце.
– На физику мне наплевать. Я хочу знать, есть ли у него другие женщины.
– Не думаю. У него в голове столько всего, что он вряд ли может найти место сразу для двух человек.
– Но я слышала, что во время войны он сблизился с одной молодой женщиной – майором.
– О, они были лишь друзьями и товарищами по работе. К тому же этой женщины больше нет в живых.
– Знаю. Но знаете что? Динг Йи каждый божий день смотрит на ее фотографию и трет ее.
Мысли мои были заняты другим, но тут я встрепенулся:
– Фотографию Линь Юнь?
– А, так ее звали Линь Юнь. Она похожа на учительницу. Разве в армии есть учителя?
Это поразило меня еще больше, и я настоял на том, чтобы женщина показала мне эту фотографию. Та провела меня в кабинет, выдвинула ящик книжного шкафа и достала фотографию в красивой серебряной рамке.
– Вот она, – таинственным голосом произнесла она. – Каждый день вечером, прежде чем лечь спать, Динг Йи украдкой смотрит на нее и трет рукой. «Поставь ее на письменный стол, – как-то сказала ему я. – Я ничего не имею против». Но он по-прежнему каждый день убирает ее в ящик. Просто взглянет на нее украдкой и потрет рукой.
Я взял фотографию изображением вниз. Полуприкрыв глаза, я собрался с духом, успокаиваясь, – должно быть, женщина смотрела на меня с изумлением, – после чего резко перевернул фотографию и посмотрел на нее. И сразу же понял, почему женщина приняла Линь Юнь за учительницу.
Она была в окружении учеников.
Линь Юнь стояла среди них, в ладно скроенном военном мундире с майорскими погонами, с сияющей улыбкой на лице, красивая как никогда. Посмотрев на детей вокруг нее, я сразу же узнал тех ребят, которые вместе с террористкой были сожжены дотла на атомной электростанции. Они также радостно улыбались, судя по всему, счастливые. В частности, я обратил внимание на девочку, которую прижимала к себе Линь Юнь, очаровательного ребенка, улыбающуюся так широко, что глаза у нее превратились в узкие щелки. Однако в первую очередь мое внимание привлекла ее левая рука.
На левой руке у девочки отсутствовала кисть.
Линь Юнь и дети стояли на ухоженной лужайке в окружении маленьких белых животных. Позади виднелось знакомое сооружение, переоборудованная из ангара лаборатория, в которой возбуждались макроэлектроны. Именно оттуда доносилось блеяние квантовой козы. Однако на фотографии наружная стена ангара была разрисована разноцветными животными, цветами и воздушными шариками. Яркие краски придавали зданию вид огромной игрушки.
Линь Юнь смотрела на меня с фотографии с трогательной улыбкой на лице, и в ее прозрачных глазах я прочитал мысли, которые никогда не видел, пока она была жива: глубокое умиротворение, радостное чувство причастности к чему-то сокровенному, напомнившее мне уединенную забытую пристань с привязанной к ней лодкой.
Осторожно вернув фотографию в ящик, я вышел на балкон, не желая показывать возлюбленной Динг Йи появившиеся в глазах слезы.
