– Пистолет возьми! – прошипела Клодия, заметив, что к ним бегут солдаты.
Финн схватил ее и прижал пистолет ей к спине. Клодия вырывалась, осыпая его ругательствами.
Стражник преклонил перед ним колено.
– Сир, решение суда уже огласили.
– И каково же оно? – прохрипела Клодия.
– Вы действительно принц Джайлз, – сообщил страж, проигнорировав девушку. Финн хохотнул так резко, что Клодия взглянула на него с удивлением. Из-под маски слышалось его отрывистое дыхание. – Подонка из Инкарцерона я ранил. Заберите его и бросьте в камеру. Где королева?
– В гроте…
– Посторонись! – Финн зашагал к ярким огням грота, ведя Клодию, как свою пленницу. Едва они оказались за пределами слышимости, он спросил шепотом: – Где кони?
– За Павильоном стригалей.
Финн выпустил руку Клодии, бросил пистолет в траву и напоследок оглянулся на потерянный, заклятый дворец.
– Пошли! – сказал он.
Каким ключом отпираются сердца?
22
…густые леса и темные тропы. Королевство волшебное, прекрасное. Край как из древних легенд.
Декрет короля Эндора
Сверкнула молния. Она беззвучно вспорола небо, осветив изнанку угрожающе темных туч, и Джаред остановил испуганного коня.
Сапиент ждал, считая секунды. Наконец, когда напряжение достигло апогея, грянул гром. Небо зарокотало, словно над Большим Лесом бушевал великан.
Близилась промозглая ночь. Поводья скрипели, мягкая кожа стала скользкой от пота. Тяжело дыша, Джаред прильнул к шее коня, чувствуя боль каждой клеточкой тела.
Сначала страх перед погоней согнал Джареда с торной дороги – на запад, к поместью Смотрителя можно пробраться и тропами. Но вот прошло несколько часов, тропа стала звериной тропкой, густой подлесок – всаднику по колено. Конь топтал сырую траву и толстый ковер гнилых листьев, поднимая спертый запах.
В лесной чаще звезд не видно. По-настоящему Джаред заблудиться не мог – маленький путевод всегда при нем, – только вот как отсюда выбраться? Вокруг непроглядная тьма, ручьи, косогор, да еще гроза приближается.
Джаред потрепал коня по загривку. Нужно возвращаться к ручью. Он сильно устал. Боль, которая прежде таилась внутри, выскользнула наружу и сковывала тело. Казалось, он углубляется не в чащу, а в дебри боли, терзающей его словно раскаленными щипцами. Жарко. Хочется пить. Да, нужно вернуться к ручью – хотя бы ради воды.
В ответ на ласковые увещевания конь заржал, а когда снова грянул гром, начал прясть ушами. Пусть сам найдет дорогу… Что глаза закрыты, Джаред понял, лишь когда поводья выскользнули из рук, конь наклонил голову и принялся жадно хлебать.
– Молодец! – шепнул Джаред.
С коня он слезал осторожно, держась за луку. Едва коснувшись земли, ноги подкосились, словно сил не хватало даже на то, чтобы стоять. Не опирайся Джаред на седло, он бы, пожалуй, упал.
Куда ни глянь, простирались выше человеческого роста заросли болиголова, белые зонтики которого отравляли ночной воздух отвратительным запахом. Глубокий вдох, и Джаред все же рухнул на колени, зашарил руками, пока пальцы не коснулись воды.
Ледяная, она текла меж валунов и высоченных стеблей. Джаред выпил целую пригоршню, закашлялся от холода, но решил, что она вкуснее вина. Он выпил еще и, чтобы освежиться, обрызгал волосы, лицо и затылок. Потом Джаред достал из футляра шприц и вколол себе обычную дозу.
Нужно поспать. Откуда этот туман в голове, откуда это страшное оцепенение? Джаред обернулся плащом сапиента и устроился в жгучей, шелестящей крапиве. Только глаз ему теперь не сомкнуть.
Боялся Джаред не леса, а того, что умрет здесь – заснет и не проснется. Конь уйдет, самого его засыплют осенние листья, тело сгниет до скелета, который никто не отыщет. А Клодия станет…
Довольно! Коварная боль смеялась над ним. Она превратилась в темного двойника, не выпускавшего Джареда из объятий.
Содрогнувшись, сапиент сел и убрал назад влажные волосы. Да у него истерика! Он не умрет здесь, ни в коем случае. Во-первых, у него есть новости, крайне нужные Финну и Клодии, – о двери в сердце Инкарцерона, о Перчатке. Эти новости он обязательно им передаст.
Во-вторых, смерть в лесу легкой не будет.
Тут Джаред увидел звезду. Красная звездочка наблюдала за ним. Нужно унять дрожь и сосредоточиться, но сияющую точку видно плохо. Либо от жара у него начались галлюцинации, либо это болотный газ мерцает над землей. Джаред схватился за ветку и встал на колени.
Красный глаз подмигнул.
Джаред подхватил поводья и повел щипавшего траву коня к источнику света.
Тело пылало, тьма тянула назад, при каждом шаге Джареда пронзала боль и прошибал пот. Обжигаясь крапивой, он пробирался сквозь подлесок, сквозь тучу металлических мошек, похожих на мельтешащие в небе звезды. Под раскидистым дубом запыхавшийся сапиент остановился. На поляне горел костер, растопку в него подбрасывал худой брюнет, лицо которого озаряли блики пламени.
Брюнет обернулся.
– Подойдите, наставник Джаред, – негромко позвал он. – Подойдите к огню.
Джаред опирался за дубовый сук, но теперь силы оставили его и он начал падать, кроша ногтями шероховатую кору. Доля секунды – и незнакомец подхватил его.
– Я держу вас, – проговорил он. – Держу!
Аттия хотела, но никак не могла проснуться. Сон буквально сковал ей веки. Руки вывернулись за спину, и на миг девушке почудилось, что она лежит на складной кровати в камере, которую ее семья считала домом. Длинный коридор разделили ворованной сеткой и проводами – получились убогие клетушки, в которых ютилось шесть семей.
Уловив запах сырости, Аттия попробовала повернуться, но что-то крепко ее держало.
Девушка наконец сообразила, что она не лежит, а сидит, а запястья ей обвила змея, и мигом разлепила веки.
Рикс на корточках возился у костра. Расплываясь перед глазами Аттии, он смял кет в комок, заложил за щеку и давай жевать.
Аттия потянулась в сторону. Вокруг запястий, конечно же, оказалась не змея, а веревка. Ее прикрутили к чему-то теплому и скрюченному. Кейро! Рикс привязал их спина к спине.
– Что, Аттия, неудобно тебе? – холодно осведомился чародей.
Веревки впивались в запястья и лодыжки, Кейро давил на плечо, но девушка лишь улыбнулась.
– Рикс, как ты сюда попал? Как ты нашел нас?
Рикс растопырил пальцы – длинные, тонкие, в самый раз для фокусника.
– Для Темного Чародея преград нет. Волшебная Перчатка направляла меня, вела долгими милями коридоров и гулких галерей. – Он жевал кет, пачкая зубы красным.
