– Вверх, Джаред, вверх! – позвал Кейро.
И Джаред послушался. По-детски бездумно он тянулся то за одной рукой, то за другой. Он карабкался сквозь боль, сквозь темное пламя своего дыхания. Финн и Ральф, два блика во тьме зала, остались далеко внизу.
– Еще немного! Еще чуть-чуть!
Сверху к нему что-то тянулось. Потные руки Джареда скользили по тросу, он ободрал ладони, сильно натер колени и лодыжки. Потом в локоть ему вцепились теплые пальцы и потащили вверх.
– Я держу вас, держу!
Один рывок невероятной, как ему показалось, силы, и Джаред оказался на площадке второго этажа. Он стоял на четвереньках, мучаясь от боли, кашля, рвоты.
– Он в порядке! – спокойно объявил Кейро. – Теперь ты, Финн!
– Ральф, вы с нами не пойдете. Прошу, окажите мне услугу. Разыщите Тайный Совет. Они должны позаботиться о Королевстве. Скажите, что я… – Он запнулся и нервно сглотнул. – Скажите, что это приказ короля. Для каждого жителя Королевства нужно найти еду и убежище.
– А вы…
– Я вернусь. С Клодией.
– Сир, вы собираетесь проникнуть в Тюрьму?
– Надеюсь, этого не потребуется. – Финн обмотался тросом и начал карабкаться. – Но если придется… Так тому и быть.
Лез Финн быстро и отчаянно, подтягиваясь энергичными рывками. Он проигнорировал протянутую руку Кейро и резво вскарабкался на лестничную площадку. Как здесь темно! Похоже, с торца крыша обвалилась полностью, потому что в дальнем конце коридора на фоне стропильных балок виднелись полтрубы и небо.
– Может, и Портал сломался, – пробормотал Кейро.
– Нет, Портал даже не в доме, – возразил Финн и обернулся. – Наставник?
Кроме них, на лестничной клетке не было ни души.
– Джаред?
Сапиента они увидели в конце коридора, у двери кабинета.
– Прости, Финн, – тихо сказал он. – Это и есть мой план. Я должен все сделать сам.
Что-то щелкнуло.
Финн рванул по коридору, Кейро следом. Финн добежал до кабинета, с силой толкнул дверь и наткнулся на дерзкий взгляд черного лебедя.
Дверь была заперта изнутри.
34
Изначально Инкарцерон был прекрасен. Его смыслом была любовь.
Наверное, любить нас оказалось слишком трудно. Наверное, мы слишком многого хотели. Наверное, мы свели его с ума.
Дневник лорда Каллистона
Рикс поднял обтянутую Перчаткой руку, и сверху к нему потянулся тонкий лучик. Покачав мерцающее на ладони пятнышко, чародей кивнул:
– В разуме твоем я вижу странное, отец мой. Вижу, как тебя создали по своему подобию; вижу, как ты проснулся во мраке. Вижу людей, населяющих тебя; вижу все коридоры, казематы и грязные камеры, в которых они ютятся.
– Рикс, прекрати! – крикнула Аттия.
Чародей улыбнулся, но даже не взглянул на нее:
– Я вижу, как одинок ты и как безумен. Сожрал ты душу свою, отец мой. Проглотил ты свою человечность. Осквернил ты свой собственный рай. А теперь Побег замыслил.
– Узник, ты видишь только луч на ладони.
– Да, именно луч, – подтвердил Рикс уже без улыбки. Он поднял руку в Перчатке так, чтобы на свету заиграла серебряная пыль, летящая сквозь его растопыренные пальцы.
Толпа ахнула.
Пыль все падала и падала. Вскоре пылинки слились в поток крошечных искр на фоне черного неба.
– Я вижу звезды, – объявил Рикс звенящим от напряжения голосом. – Под ними разрушенный дворец, свет в нем погас, окна выбиты. Я вижу его в замочную скважину на маленькой двери. Над дворцом гремит гром. Это Внешний Мир.
– У Рикса… – начала Клодия, стиснув руку Аттии.
– Думаю, да, видение. С ним бывает, – пояснила та.
Клодия повернулась к отцу:
– Внешний Мир? Это значит Королевство?
Серые глаза Джона Арлекса казались ледяными.
– Боюсь, что так.
– Но Финн…
– Тсс, Клодия! Мне нужно разобраться.
Клодия в гневе уставилась на Рикса. Чародей дрожал, глаза превратились в белые щелки.
– Путь Наружу существует, – взволнованно прошептал он. – Сапфик нашел его.
– Сапфик? – Голос Инкарцерона гремел и гудел по всему залу. Когда он раздался снова, в нем появились страх и удивление. – Рикс, как ты это делаешь? Как?
Чародей захлопал глазами. На миг показалось, что он сам потрясен происходящим. Толпа молчала. Вот Рикс шевельнул пальцами, и серебряная пыль стала золотой.
– Чародейское искусство! – выпалил он.
Джаред отошел от двери. Финн наверняка сейчас колотил в нее, но сюда не проникало ни звука. Сапиент обернулся.
Королевство лежало в руинах, но кабинет ничуть не изменился. Портал выпрямлялся с мерным гулом, который успокаивал нервы, а серые стены и одинокий стол помогли сосредоточиться. Джаред поднес дрожащую руку ко рту и слизнул кровь со стертой ладони.
Накатила усталость. Хотелось только спать. Джаред тяжело опустился в металлическое кресло перед экраном, на котором не было ничего, кроме бесконечного снегопада, с трудом поборов желание опустить голову на стол, закрыть глаза и забыть обо всем.
Но таинственный снегопад приковывал его взгляд. В снежный плен угодила Клодия, а Тюрьма и Королевство оказались во власти разрушения.
Джаред заставил себя сесть, вытер лицо грязным рукавом и откинул лезущие на глаза волосы. Он положил Перчатку на серую крышку стола, подкрутил ручки настройки и заговорил на языке сапиентов.
– Инкарцерон, – произнес он. Снег на экране не перестал, но теперь не падал, а причудливо кружился.
В ответ прозвучал удивленный голос:
– Рикс, как ты это делаешь? Как?
– Я не Рикс. – Джаред положил ладони на стол и вгляделся в них: такие тонкие, такие изящные. – Однажды мы с тобой уже разговаривали. Тебе известно, кто я.
– Да, этот голос я слышал, но очень давно. – Голос Тюрьмы повис в неподвижном воздухе кабинета.
– Очень давно, – шепотом повторил Джаред. – Прежде, чем ты стал злым и старым. Когда сапиенты только создали тебя. И много раз потом, в моих бесконечных странствиях.
– Ты Сапфик.
– Теперь да, – устало улыбнулся Джаред. – Инкарцерон, у нас с тобой одна беда. Мы оба пленники собственных тел. Возможно, мы окажемся полезны друг другу. – Он поднял Перчатку и коснулся гладких чешуек. – Возможно, пробил час, о котором говорят все пророчества. Час гибели мира и возвращения Сапфика.
– Они же обезумели от страха, – проговорила Клодия. – Нас они снесут, а его просто растерзают.
