За окном плыла ночь. Было темно, но совсем не так, как ей хотелось бы. Луна в три четверти заливала желтоватым "густым" светом крышу одноэтажного дома напротив, кроны деревьев, шпили церквей. Впрочем, нет худа без добра. По контрасту с лунным светом тени сплотились еще больше, и тьма, обитавшая в них, стала уж вовсе непроглядной.
Альв скинула ночную рубашку и разом — без паузы, без раздумий — впустила в себя "дракона". Мир изменился, или, вернее, изменилась она сама. Эту простую мысль Альв все-таки сумела удержать в своем исказившемся сознании. Знать, кто ты есть на самом деле, помнить о своей человеческой природе — крайне важно. Большинство "меняющих облик" на это не способны, но виверны не обычные оборотни. Они умнее, и память у них куда лучше. Однако даже им требуется что-то, вроде нити Ариадны, чтобы, в конце концов, вернуться к себе. Слово. Имя. Фраза…
"Йеп!"
Она быстро взглянула на мужчину, втянула ноздрями его особый, будоражащий кровь запах и легко выскользнула в окно. Бесшумный спуск по стене гостиницы занял у нее считанные мгновения. Один удар сердца — ее медленного холодного сердца — и Альв уже бежала через ночной город. Ночь выдалась прохладная, но для Альв это был совсем не холод. Она его и не замечала, если честно. Мешала подлая луна, однако, если держаться теней, никто Альв не увидит, тем более не услышит, ведь она бежит босиком, а значит бесшумна, как привидение.
По мосту она не пошла. Там горели факелы и ходили солдаты ночной стражи. Вместо этого, Альв спустилась к реке и беззвучно вошла в воду. Ширина Майна в этом месте не превышала трехсот футов, и Альв переплыла реку, ни разу не всплыв на поверхность. Купание оказалось приятным. Холодная проточная вода освежила ее, смыла грязь и запах. Сейчас ее не должны учуять даже собаки. Впрочем, собаки лают на оборотней, виверн они боятся до ужаса. Поэтому даже те псы, которые почувствовали Альв, пока она продолжала свой бег сквозь тени, не посмели ни залаять, ни заскулить. Лишь сова — ночная охотница, которой некого опасаться, если этот "некто" не умеет летать, — заметила виверну и несколько раз удивленно ухнула с безопасной высоты. На нее, впрочем, никто не обратил внимания: город спал, а кто не спал, для того уханье совы не в диковинку.
До резиденции епископа Альв добежала, даже не запыхавшись. Забралась на высокое старое дерево и, усевшись на ветке, стала изучать здание и окрестности. Этим виверны тоже отличаются от оборотней. Они умеют терпеливо ждать, способны думать на свой звериный лад, оценивать обстановку и выбирать лучший из возможных план действий. Идти на пролом опасно. Во-первых, потому что какой бы сильной ни была Альв, сражаясь в замкнутых пространствах помещений дворца, она потеряет главные из своих преимуществ — скорость и свободу маневра. И, во-вторых, потому что виверны не любят публичности, оттого они и числятся среди сказочных существ. Не показывать себя, не дать себя обнаружить, не оставлять свидетелей. Простые истины, но какой зверь способен их понять и запомнить?
Приглядевшись к зданию, для чего пришлось обойти его по периметру, Альв без особого труда обнаружила место, где охрана епископа дала слабину. Стражники плотно охраняли передний двор. Все пространство перед дворцом, — подъездная аллея, лестница парадного входа и фасад, — были достаточно хорошо освещенный факелами и масляными лампами. А вот задний двор и боковые флигеля не были освещены, да и охранялись всего лишь двумя патрулями, бродившими по сложным, кое-где пересекающимся маршрутам в просторном дворцовом парке. С этой стороны безопасность резиденции епископа обеспечивали узкие, высоко расположенные и зарешеченные окна, глухие стены и крепкие двери. Однако внимательный глаз, — тем более, глаз, способный видеть в темноте, — не мог не заметить, что пара небольших подвальных окон располагалась практически вровень с землей, да еще и в самом темном углу заднего двора. Конечно окошки были маленькие, но не настолько, чтобы Альв не смогла в них пролезть, ну а железные решетки виверна, скорее всего, могла выломать голыми руками. Впрочем, правда жизни всегда куда затейливее теории: одну из решеток и выламывать не пришлось. Кто-то сделал за Альв всю работу, и не сегодня, а достаточно давно, если судить по состоянию железных стержней, образующих решетку, и гнезд, куда они вставляются. Не было секретом и то, зачем трудился этот упорный человек. Чуткий нос виверны уловил запах вина еще издали, так что подбираясь к подвальному оконцу, она уже знала, что помещение по ту сторону решетки — это часть кухонных служб, примыкающая к винным погребам. В самих подвалах окон нет, — это знала и виверна, — но вот в "покоях виночерпия" окошки никому не мешают. Особенно тем, кто выносит через них украденное у епископа вино. Поэтому внутрь дворца Альв проникла без труда, трудности начались позже. Устраивать бойню было рано, это понимала и виверна, даже при том, что кровь ей сейчас отнюдь не помешала бы. Впрочем, как говорят люди, "еще не вечер". Хотя по смыслу правильнее сказать, "ночь длинна".
Она проскользнула в сводчатый коридор. Пусто. Тихо. Пахнет людьми, котами и крысами.
Альв прислушалась. Услышала далекие шаги — это, по-видимому, был кто-то из слуг, — и все, собственно. Она представила себе план дома. Вот это оказалось по-настоящему трудно. Сознание виверны не похоже на человеческое, и все-таки ей удалось сообразить, что, если в этом крыле цокольный этаж занимают кухни, а в подвалах хранится вино, искать ведьму нужно с противоположной стороны дворца. Пробраться туда незамеченной оказалось непросто, но все-таки возможно. Кое-где пришлось красться вдоль стен, а в других местах — бежать на четвереньках, но, в конце концов, Альв добралась до южного крыла, не попавшись на глаза ни слугам, ни стражникам, и не устроив кровавой бойни.
Было далеко за полночь, когда она нашла винтовую лестницу, ведущую вглубь земли. Это был уже не цокольный этаж, а настоящее подземелье и пахло здесь мочой, кровью и болью. Альв осторожно спустилась вниз и оказалась в настоящем краснокирпичном лабиринте. Она ощущала огромное пространство, наполненное влажной тьмой и липкой тишиной. Только где-то поблизости капала вода. Рассмотреть что-либо было трудно. Редкие лампы не столько освещали подземелье, сколько отбрасывали тьму на несколько футов от себя, и тогда взгляду открывался то кусок бурой стены, то свод, сложенный из того же самого кирпича. Потолок удерживали толстые колонны, но их было так много, и они стояли так тесно и в таком беспорядке, что, даже имея ночное зрение женщины-дракона, рассмотреть что-нибудь между ними было невозможно. Впрочем, запахи и отдаленные невнятные звуки с легкостью вывели Альв к арке, за которой начинался сводчатый коридор.
Она шагнула под арку, втянула носом запах крови, и ее выдержка рухнула в тартарары. Остатки человечности смело, словно жалкий домишко сходом лавины, и виверна бросилась на зов плоти. Она двигалась так быстро, как не может ни один человек. Так не бегают даже волки. Обогнать ее сейчас мог только пикирующий на жертву сапсан. Бесшумным вихрем Альв пролетела мимо нескольких плотно закрытых дверей, убила ударом сложенных в щепоть пальцев стражника, не успевшего даже увидеть приближающуюся к нему смерть, отметила краем охотничьего сознания, что острые когти пробили мужчине горло и сломали позвоночник, и, наконец, ворвалась в пыточную. Впрочем, виверна такого слова не знала, она и говорить-то умела с трудом, и понимала лишь самые простые фразы, ориентируясь скорее на интонацию, чем на значения слов. Но смысл увиденного дошел до нее сразу.
