— У сына свои ключи, он иногда там ночует, а жена зимой одна на дачу не ездит.
— Мог кто-нибудь без вашего ведома воспользоваться вашими ключами?
— Это исключено, они у меня всегда с собой, вместе с ключами от квартиры, — уверенно сказал Игорь Семенович.
— Друзья или знакомые, конечно, тоже бывают с вами на шашлыках?
— Естественно, но вообще-то у меня не так много друзей.
„Это и понятно, кому же захочется общаться с таким монстром?“
— Не могли бы вы назвать тех из них, кто был на даче после того, как у вас появилась эта кассета? Кстати, когда она у вас появилась?
— Две недели назад, — призадумавшись, ответил Буторин, — а что касается первой части вопроса… — он снова замолчал.
— Вы не можете вспомнить? — полюбопытствовала я.
— Нет, нет, я помню, — с несвойственной ему торопливостью ответил Буторин, — это, в общем-то, даже не друзья, а сослуживцы, точнее, мои помощники.
— Кто же это? — я посмотрела на Алискера, делает ли он пометки?
Впрочем, это было лишним, он безо всякого усилия мог запомнить дословно целые куски печатного текста или устной речи.
— Горохов, Можжевелов и Кузькин.
— Все они ваши помощники?
— Сергей Горохов — мой секретарь-референт, Павел Можжевелов — первый помощник, Илья Кузькин — второй.
— Вы не обижайтесь на меня, Игорь Семенович, но я должна вас об этом спросить… С вами были и девушки?
Честно говоря я думала, что он снова психанет: выбежит из кабинета, заорет или выкинет еще какую-нибудь штуку вроде этого. Но он только вздохнул. И, в общем-то, правильно: потерявши голову, по волосам не плачут.
— Были.
— Кто такие?
Буторин покачал головой из стороны в сторону.
— Я не знаю.
— Игорь Семенович, — я посмотрела на него как на нашкодившего мальчишку.
Тут он снова почти сорвался на крик:
— Да не знаю я их, — и после этого, словно выпустив пар, уже более спокойно, — Горохов занимается организацией таких party, вечеринок.
— И когда была последняя вечеринка?
— В прошлый четверг.
— Нам нужно будет поговорить с Гороховым, — как можно спокойнее произнесла я и достала сигарету.
— Хорошо, я пришлю его к вам.
— Не стоит беспокоиться, мы сами к вам подъедем, — я взяла своего „дракошу“ — настольную зажигалку в виде дракона, извергающего пламя и прикурила, стараясь не дымить на „больного“.
— Хорошо, — сказал Буторин и вынул из нагрудного кармана пиджака золотую визитную карточку с красными тиснеными буквами, — вот здесь мои телефоны, звоните в любое время, — он достал, теперь уже из внутреннего кармана, авторучку „паркер“ и записал на обратной стороне картонного прямоугольника еще один телефон: — Это мой прямой, — и положил визитку передо мной.
— Игорь Семенович, — продолжила я разговор, — на дачу вы приехали все вместе?
— Не-е-т, — задумчиво протянул он, — Сначала поехали Горохов с Можжевеловым и девушки, чтобы все там приготовить.
— Значит, у них был ключ?
— Когда они отправились, я передал ключ Горохову. Вы думаете, это он?
— Я же сказала, пока я только собираю факты.
— Игорь Семенович, — видя, что я замолчала, в разговор вклинился Алискер, — вы давно женаты?
— Год назад отпраздновали серебряную свадьбу. а что? — Буторин уставился на Алискера.
— Да ничего, просто интересуюсь, — Алискер на мгновение замолчал, а потом, посмотрев на меня, задал Буторину следующий вопрос: — У вас хорошие отношения с сыном?
— Думаю, да, — неуверенно ответил Буторин, — во всяком случае, мне кажется, мы понимаем друг друга, и я доволен, что он стал самостоятельным человеком.
— Он не нуждается в деньгах?
— Слава хорошо зарабатывает, — с гордостью за сына произнес Буторин-старший, — в прошлом году купил себе машину.
„Ну вот, — подумала я, — хоть какие-то человеческие чувства.“
— Почему же он живет вместе с вами? — спокойно спросил Алискер.
— Сейчас он как раз собирает деньги на квартиру.
— Он не просил вас помочь ему деньгами?
— Я сам предлагал ему не раз, — кажется, с сожалением произнес Буторин, — но он хочет все делать самостоятельно.
— У тебя все, Алискер? — я удовлетворенно посмотрела на Мамедова.
— Да, Валентина Андреевна, только…
Поняв, о чем он беспокоится, я жестом остановила его и сама затронула эту неприятную для Буторина тему.
— Игорь Семенович, может быть, вы все-таки назовете мне имя человека, снятого на кассету?
— Ну, не могу я вам этого сказать, — словно от приступа мигрени сморщился Буторин и почти умоляюще посмотрел на меня.
— Ну, хорошо, не хотите говорить, не нужно, — попробовала я пойти на хитрость, — просто послушайте, что я вам скажу. Можете поправить меня, если я ошибусь в чем-то. Вы занимаете высокий пост в правительстве. Есть довольно небольшой круг лиц, стоящих выше вас на социальной лестнице. — Буторин молча и внимательно слушал меня. — Я бы могла сузить его еще больше, вычеркнув с полдюжины человек, чьи должности по тем или иным причинам вы не сможете занять, но это займет у меня некоторое время. Вы могли бы ускорить этот процесс, просто назвав мне одну фамилию. Итак, Игорь Семенович?
Ответом мне было ледяное молчание.
— В таком случае, я могу сделать вывод, что это довольно могущественный человек, которого вы сильно боитесь, если это не сам губернатор, то, вероятно, один из его заместителей.
— Нет, — выкрикнул Буторин.
— Да, — твердо сказала я, в глубине души надеясь, что победила в этой небольшой дуэли, — так кто же это, Игорь Семенович?
Он разочаровал меня своим упрямством.
— Я не могу вам назвать его, — не глядя на меня, пробубнил он.
— Хорошо, — вздохнула я все же не без некоторого удовлетворения, — по крайней мере, мы представляем себе примерное направление, в котором нужно проводить поиск.
Буторин перевел свой выступающий подбородок на меня, потом на Мамедова, затем снова на меня и встал со стула.
— К сожалению, у меня больше нет времени, мы можем встретиться позже, если это будет необходимо».
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
После ухода министра Вершинина и Мамедов некоторое время сидели молча, потом Валентина Андреевна закурила и встала из-за стола. Алискер тоже поднялся, подошел к шкафу, на котором стояли цветные картонные папки для бумаг, выбрал одну из них и, проделав в листах договора отверстия дыроколом, нацепил их на металлические стерженьки папки и, закрепив, поставил на место.
