– Я выгляжу странно, - сказала она, со смехом дотрагиваясь до рубина, покачивающегося надо лбом.
– Вам очень идет, - заметила Марфа. Мария кивнула:
– Вы выглядите совсем по-русски, ваша светлость.
– Давайте посмотрим, что еще здесь найдется. - Эмма сняла с себя золотой обруч и вуаль и снова полезла в сундук. Там лежали красивейшие вязаные шали и кружева, старинные гребни резной кости, выцветшие шелковые туфельки и кошельки, усыпанные сверкающими самоцветами. - Поглядите-ка на это, - проговорила она, вытаскивая на свет драгоценные кошелечки. На розовом шелке была вышита буква "Е". Марфа внимательно рассмотрела кошелек.
– Он мог принадлежать жене первого князя Николая. Ее звали Емелия.
– Неужели? Князь Николай как-то упоминал мне о ней. Кажется, она его прабабка?
Марфа кивнула:
– Да, Емелия была крестьянской девушкой из-под Москвы. Хотите послушать историю о Николае и Емелии?
– Конечно, хочу, - отозвалась Эмма, усаживаясь по-турецки.
Она уже успела заметить, что все русские слуги обожали при каждой удобной возможности рассказывать и слушать занимательные истории. Все они начинались одинаково: "Давным-давно…" или "В стародавние времена…" Эмма выжидательно посмотрела на Марфу и приготовилась слушать. Глаза служанки засияли от удовольствия.
– В стародавние времена жил-был могущественный и властный князь по имени Николай. Он был отважным витязем и так хорош собой, что солнце завидовало его светлому лику. Но любовь никогда не касалась его сердца. С годами ожесточилось оно и покрылось каменной коркой.
Когда же пришла пора ему жениться, приказал он, чтобы согнали к нему на смотрины девиц со всей Москвы и ее окрестностей, а он будет из них невесту выбирать. Явились пять сотен красавиц в надежде стать его нареченной. И стал он ходить между ними и отпускал прочь одну за другой, даря каждой золотую монету.
И уже совсем он отчаялся найти девицу себе по сердцу, когда упал его взгляд на Емелию, красавицу крестьянку. Солнце коснулось лучами ее волос, и засверкали они, словно волшебные красно-золотые перья сказочной жар-птицы. Чем больше смотрел князь Николай на это прекрасное сияние, тем больше согревалось его сердце, пока не почувствовал он, что каменная корка на нем расплавилась и исчезла.
"Вот моя невеста", - объявил князь Николай и, подхватив Емелию на руки, унес ее в свой дворец, а остальные девушки разочарованно отправились по домам. Князь Николай обвенчался с Емелией ко всеобщей радости. Велика была их любовь друг к другу, и зачали они сына… Но тут их история становится горькой.
– Почему? - не выдержала невольно заинтригованная Эмма. - Что произошло?
– Вскоре после свадьбы прогневал князь Николай царя, а завистливые бояре обратились против него.
Князя бросили в темницу, где он заболел и скончался. Княгиня Емелия тоже чуть не умерла от тоски и печали. Она скрылась от врагов своих в монастыре и там тайно родила сына. Мальчик вырос таким же красивым и благородным, как отец, и стал одним из самых могущественных людей в России. Он был одним из любимцев царицы Елизаветы.
– Неужели это было на самом деле? - недоверчиво поинтересовалась Эмма.
– О да, ваша светлость.
Эмма вглядывалась в крохотный вышитый кошелечек, лежавший у нее на коленях, поворачивая его к свету то одной стороной, то другой, отчего драгоценные бусинки на нем весело сверкали.
Грустная история растрогала ее, но не желая показать этого, она прикрылась легкой насмешкой:
– Только предок Ангеловских мог быть таким надменным, что заставил пятьсот девушек стоять перед ним, пока он будет выбирать себе жену… Да я бы плюнула ему в лицо!
– Возможно, - ответила Марфа с лукавым блеском в глазах. - Но говорят, что князь Николай был очень красивым мужчиной. Иногда ради этого стоит простить некоторую надменность. Как вы считаете?
– Мне все равно, каким бы красавцем он ни был. Все это сплошное дикарство!
– Такова была их семейная традиция. Теперь, конечно, так не делается, русские переняли западные обычаи…
– Слава Богу, хоть пришел прогресс, - фыркнула Эмма.
Она перегнулась и достала из сундука завернутую в материю раму. С помощью девушек она развернула ее и обнаружила живописное полотно: старинный осыпающийся пейзаж. Краска потрескалась и покрылась слоем многолетней грязи. На Эмму картина особого впечатления не произвела: какая-то любительская вещица. Почему ее решили сохранить? Она сморщила нос и покачала головой.
– По-моему, она никакой ценности не представляет. Разве что была дорога кому-то как память.
Марфа и Мария стали у нее за спиной, чтобы получше разглядеть изображение. Это была сцена русской охоты: по темным полям борзые гнались за волком. В отдалении на фоне бледно-сиреневого неба виднелся загородный дворец.
– Посмотрите, - сказала Мария, указывая на уголок картины, где краска немного облупилась, - под слоем что-то виднеется.
Эмма склонилась пониже к холсту и поцарапала растрескавшуюся краску ногтем. Большая чешуйка краски отскочила, обнажив пятно, в котором проглядывало что-то медно-красное и телесное.
– По-моему, ты права, - заметила она. - Кто-то изобразил охоту поверх другой картины. Интересно, что там может быть?
Она отложила картину в кучку вещей, которые собиралась забрать вниз, и принялась сортировать дальше. Так прошло еще два часа. Эмма вспотела и перепачкалась пылью. Улыбнувшись сестрам, которые явно устали не меньше, она объявила:
– Давайте на сегодня закончим.
Служанки немедленно согласились и, взяв в охапку отобранные сокровища, понесли их в ее комнаты.
* * *
Эмма как раз прислонила картину к бархатной спинке кушетки в своей гостиной, когда раздался легкий стук в дверь и прозвучал голос Николая:
– Я пришел узнать, готова ли ты к обеду. Сегодня приедут несколько заводчиков-американцев, и ты… - Николай оборвал себя на полуслове при виде ее мятого платья, пропыленных лица и рук. На лице его мелькнуло раздражение, но он тут же нехотя рассмеялся. - Ты что, перевернула вверх дном весь чердак?
– Это настоящая сокровищница!
– Тебе надо немедленно умыться и одеться к ужину, - сказал он, с сомнением поглядывая на кучу найденных ею сокровищ. - Американцы…
– Подойди взгляни на эту картину, - настаивала Эмма, подзывая его к кушетке. - Она тебе знакома? Что-нибудь для тебя значит?
– Ничего.
– Посмотри в тот уголок, где осыпалась краска. По-моему, под верхней картиной скрыта другая.
– Возможно, - равнодушно произнес он. - Так вот, насчет ужина…
– Не можем ли мы узнать, имеет ли смысл ее реставрировать? Что, если под ней находится какое-нибудь чудесное творение, которое ждет не дождется, чтобы его явили на свет Божий?
