— Считаю необходимым произвести обыск на квартире убитого, — произнес надворный советник Соловьев.
— И я склоняюсь к тому же мнению, — поддержал штабс-капитан.
— Вознесенский проспект относится к 4-му участку Спасской части. Вам, Иван Иванович, следует проехать к товарищу прокурора за бумагой на проведение обыска. Я же с Василием Михайловичем отправлюсь к госпоже Залесской. — Путилин листал «Алфавит гражданским чинам первых восьми классов». На 16-й странице значился Николай Васильевич Залесский, действительный статский советник, директор Департамента железных дорог и чиновник особых поручений при начальнике Главного Морского Штаба, проживающий по Литейному проспекту в доме Риттера.
Сложно разговаривать с людьми, занимающими столь важные посты. Они зачастую не видят в полицейском человека, а только обслуживающую их прислугу и воспринимают служителей закона только в те минуты, когда преступное касается их.
Дом прошлого века выгодно выделялся на проспекте в свете зажженных фонарей, Иван Дмитриевич залюбовался его статью и подчеркнутой изящностью форм.
Привратник в ливрее с галунами, окинув приехавших проницательным взглядом, выдавил из надменно сжатых губ:
— Господа, вы к кому?
— К господину Залесскому, — произнес в свою очередь Путилин тоном, не требующим возражения.
— Третий этаж, вас проводить?
— Не стоит.
Сыскные агенты поднимались по широкой мраморной лестнице, застеленной синей ковровой дорожкой. Высокая двустворчатая дверь из мореного дуба являла неприступные ворота в крепость статского советника.
На звонок явилась миловидная девушка, которая с улыбкой поздоровалась и поинтересовалась, к кому прибыли господа?
— Мне необходимо побеседовать с господином Залесским по важному делу.
— Как доложить о вас, господа?
— Начальник сыскной полиции Иван Дмитриевич Путилин и штабс-капитан Орлов.
— Подождите минуту, я доложу о вас.
Через несколько минут вошли в просторную гостиную с высоким потолком и большой люстрой с множеством висящих хрустальных капель. Господин Залесский сидел в глубоком кресле с «Санкт-Петербургскими ведомостями» в руках.
— Господа, у меня крайне мало времени, поэтому попрошу изложить цель вашего визита покороче.
Он не предложил присесть и даже не поздоровался, а сразу же поставил гостей на место, ведь к нему пришли полицейские, с которыми можно не церемониться.
— Вы знакомы с Сергеем Ивановичем Левовским?
— Да, он жених моей дочери, а в чем дело?
— Вы хорошо его знали?
— В чем дело? Объясните мне, наконец…
Действительный статский советник в раздражении отбросил прочь газету.
— Вы хорошо знали господина Левовского? — Путилин повторил вопрос.
— Сергей Иванович на хорошем счету в Экспедиции, иначе я бы не стал объявлять помолвку с ним дочери. Больше добавить ничего не могу.
— Вы не будете возражать, если я побеседую с Марьей Николаевной?
— Ни в коем случае, притом она больна. Я не могу позволить, — пробурчал сквозь зубы он. — Так вы скажете, в чем дело?
— Произошло несчастье, и Сергей Иванович убит, — Иван Дмитриевич не стал щадить чувств отца.
— Как убит? — господин Залесский вскочил с кресла.
— Начато расследование.
В немом молчании, заложив руки за спину, хозяин квартиры расхаживал по гостиной, раздумывая о сложившейся ситуации. Наконец он остановился и потерянным голосом добавил:
— Господин…
— Путилин.
— Господин Путилин, мне нечего добавить, и я не хочу, чтобы вы беспокоили мою дочь, тем более она больна.
— Хорошо, но господин Левовский делился с вами мыслями, тревогами?
— Отнюдь нет.
— Все-таки вы позволите поговорить с Марьей Николаевной?
— Вы расстроите ее своим известием, а она, повторяю, больна, и что она сможет вам поведать?
— Но, может…
— Никаких «но», прошу, покиньте мой дом.
— Честь имею. — Путилин направился к выходу из квартиры, сыскных агентов сопровождала девушка, открывшая ранее дверь.
— Как тебя зовут? — обратился к ней Путилин.
— Лиза.
— Скажи, чем больна Марья Николаевна?
— Сегодня днем она села пить чай, пришли с визитом Алексей Трофимович, вот после разговора с ним она и слегла.
— А кто такой Алексей Трофимович?
— Господин Микушин, сын давнего друга Николая Васильевича.
— А господин Микушин, случаем, не студент, такой высокий в пальто с бобровым воротником?
— Да, это он.
— А где он проживает?
— Не могу знать, слышала, где-то на Екатерининском.
— Сколько ему лет?
— Мне известно точно, — улыбка не сходила с ее лица. — Двадцать два.
— Благодарю, — и Путилин в свою очередь улыбнулся ей в ответ.
— Не может быть двух высоких студентов в нашем деле, хотя случайность не исключена.
— Василий Михайлович, я не знаю, но смею предположить, что искомый преследователь, молодой человек из ресторации, и студент Алексей Трофимович Микушин — одно лицо, которое требуется незамедлительно навестить.
— Сегодня вечером затруднительно, Иван Дмитриевич, если, в самом деле, статского советника найти не составляет труда, — тут прозвучал намек на весьма известную памятную книжку. — Но найти никому не известного студента, сомневаюсь.
— Я с вами согласен, но чтобы к полудню господин студент был в моем кабинете.
— Будет исполнено.
На Большой Морской Соловьева не было.
Штабс-капитана начальник сыска отпустил, сам же засел за изучение сегодняшней газеты, первым делом просмотрел происшествия:
Чины сыскной полиции дознали, что в чайную лавку Краснова, в доме Черникова, в Лигово, пришли трое воров — Монахов («Профессор»), Лысенков («Юзик») и Сватцев («Золотарик») с большими узлами белья и платья, которые и начали тут же распродавать. Часть продали арендаторше чайной, крестьянке Струве. Конечно, воры были задержаны. Было выяснено, что белье похищено у Д. Р. Карташева, управляющего заводом Эхгольма в доме Веселова в Коломне. Проданные вещи отобраны.
Это были события недельной давности, воров скоро осудят и по накатанной каторжной дорожке отправят этапом. А вот очередная сплетня:
В последнее время в столице появились в обращении фальшивые монеты — золотые полуимпериалы и серебряные рубли. Различить их от настоящих очень трудно: лишь при тщательном осмотре можно заметить, что фальшивый золотой немного темнее, а серебряные рубли легче по весу.
