Я никогда не рассказывал им о том времени, когда мы были бездомными. Даже Марисоль. Я просто не мог.
Мне казалось, что, если не говорить об этом кошмаре, он никогда не повторится.
Двадцать девять
За те несколько недель, что мы провели в разъездах, нам с Креншоу почти не удавалось поговорить. Нас постоянно отвлекали. Но это было не страшно. Я знал, что Креншоу рядом, и этого было достаточно.
Порой от друга больше ничего и не нужно.
Когда я думаю о том времени, чаще всего я вспоминаю, как Креншоу ехал на крыше нашей машины. Я смотрел в окно на мир, мелькающий перед моими глазами, и то и дело замечал кошачий хвост, который болтался по ветру, как воздушный змей.
В те моменты во мне – по крайней мере, ненадолго – просыпалась надежда на то, что дела наши пойдут в гору, что нет ничего, совсем ничего невозможного.
Тридцать
Наверное, воображаемые друзья многих детей попросту исчезают, как сны. Я расспрашивал знакомых, когда именно это происходило, и никто из них не мог вспомнить точно.
Все говорят одно и то же: «Наверное, я просто перерос эту дружбу».
Но я потерял Креншоу совершенно внезапно, уже после того, как все наладилось. Когда любимая футболка, которую постоянно носишь, вдруг становится так мала, что виден пупок, это кажется удивительным. Ты не помнишь, как вырастал из футболки, но пупок теперь у всех на виду, и это несомненно. У меня было похожее чувство.
В день своего исчезновения Креншоу пошел со мной в школу. Он ходил со мной каждый день, если только не хотел остаться дома, чтобы посмотреть повтор очередной серии мультфильма «Подсказки Бульки». Мы остановились на детской площадке. Я рассказывал ему о том, как сильно мне однажды хотелось завести настоящего кота.
Это было еще до того, как я обнаружил, что у моих родителей ужасная аллергия на кошек.
Креншоу встал на голову. Потом сделал колесо. Он был замечательным акробатом.
Закончив, он недовольно посмотрел на меня.
– Я кот, – сказал он.
– Знаю, – сказал я.
– Я настоящий кот. – Его хвост дергался из стороны в сторону.
– Я про котов, которых… ну, которых могут видеть и другие, – объяснил я.
Он стукнул лапой желтую бабочку. Я видел, что он меня игнорирует.
Мимо прошла группка ребят постарше, из четвертого или пятого класса. Они показывали на меня и смеялись, крутя пальцем у виска.
– С кем ты тут разговариваешь, тупица? – спросил один из них и неприятно, как-то прихрапывающе, захихикал.
Терпеть не могу, когда люди прихрапывают во время смеха.
Я пропустил его слова мимо ушей. Опустился на колено и принялся завязывать шнурки, как будто это дело было ужасно важным.
Лицо у меня пылало. Глаза стали мокрыми. До этого момента мне никогда еще не было стыдно за то, что у меня есть воображаемый друг.
Я ждал. Мальчишки пошли дальше. Потом я услышал, как к нам приближается кто-то еще. Но не совсем идет. Скорее скачет и пританцовывает.
– Привет, я Марисоль, – сказала мне девочка. Я видел ее раньше на переменах. У нее были длинные, темные, растрепанные волосы и необыкновенно задорная улыбка. – У меня есть рюкзак с тираннозавром, такой же, как у тебя. Когда я вырасту, я хочу стать палеонтологом, это тот, кто…
– Знаю я, кто это, – улыбнулся я. – Я тоже хочу им стать. Или можно еще исследователем летучих мышей.
Ее улыбка стала еще шире.
– Я Джексон, – сказал я и поднялся.
Обернувшись, я понял, что Креншоу исчез.
Тридцать один
Оглядываясь назад, я временами думал: «А не слишком ли я взрослый для общения с воображаемым другом?» Креншоу не появлялся в моей жизни до конца первого класса. И в прошлом году я решил изучить эту тему в библиотеке. Оказалось, что кто-то провел исследование, посвященное детям и их воображаемым друзьям. Факты таковы: у тридцати одного процента всех этих детей воображаемые друзья появлялись в возрасте шести-семи лет, а вот тех, у кого это происходило в возрасте трех-четырех лет, оказалось гораздо меньше.
В конце концов, может, не таким уж я был и взрослым.
В любом случае, Креншоу продемонстрировал удивительную пунктуальность. Он появился в моей жизни именно тогда, когда был мне нужен.
Здорово, когда есть друг, пусть даже и воображаемый.
Часть третья
Мир нужен для того, чтоб тебе было на чем стоять
«Яма нужна, чтобы ее выкопать: Первый словарь», автор Рут Краусс
Иллюстрации Мориса Сендака
Тридцать два
В ту ночь, когда Креншоу принимал ванну, я размышлял о его возвращении, и мне пришло в голову, что, может быть, это знак, говорящий о том, что мои мысли о маме с папой были верными. Возможно, переезд, безумие, даже бездомность – весь этот кошмар снова приближается.
Я сказал себе, что мне просто нужно смириться с фактами и отыскать в ситуации хорошее. Это уже не первый раз, когда нам приходится несладко.
И все-таки. Мне не терпелось перейти в пятый класс к госпоже Лич. Все рассказывали, что она любит устраивать наглядные научные эксперименты со взрывами. Наш с Марисоль «бизнес» по выгулу собак процветал. А еще мне очень хотелось побывать в новом скейт-парке, который собирались достроить к январю. И может быть, даже заняться любительским футболом, если только нам удастся найти деньги на форму.
Робин в этом смысле было проще. Перевези ее куда угодно – и ей будет хорошо. Она умела заводить друзей моментально. И не переживала о серьезных вещах.
Она была еще ребенком.
Я лежу в кровати, а список всего того, по чему я буду скучать, становится все длиннее. Я велю своему мозгу взять тайм-аут. Иногда это и впрямь помогает.
