– Эй! Стой, да?! Стой! Эй!
Позади Насти завизжали, заулюлюкали, она на ходу оглянулась и обомлела – их было человек десять, не меньше! Парни лет четырнадцати-пятнадцати, и выглядели они так, как выглядит ужас любой русской девчонки – кавказцы, черные как уголь, в тренировочных штанах и «олимпийках» «типадидас». И самое хреновое, что они бросили все свои дела и бежали за Настей – быстро, очень быстро, как волчья стая, догоняющая олениху. И было до них максимум метров пятьдесят, не больше! И теперь – только ноги, ноги и ноги! Выносите, родимые! Зря вас, что ли, тренировала? Зря бегала на беговой дорожке и приседала со штангой?! Два года занятий – неужели псу под хвост?!
И тут же в голову как иглу воткнули – Лена! Слабое звено! Неужели не догадается спрятаться, неужели не догадается не показываться преследователям?
Не догадалась. Высунулась из-за угла и стала дожидаться Настю, сжимая в руках бесполезную, бессмысленную сейчас бейсбольную биту.
– Беги, дура! – крикнула Настя, махая ей рукой. – Да беги же!
– Эй! Ай-яй! – завидев еще одну телку, быстрее припустили преследователи, и Лена наконец-то поняла – бросилась бежать впереди Насти, но только как-то медленно, неуклюже, будто и бегать как следует не умела. И это было странно: девчонка-то спортивная, жира нет, мышцы длинные, эластичные – Настя это увидела с первого взгляда. Физкультурой точно занималась, так почему же бежит так неуверенно?
– Да беги же ты быстрее! – задыхаясь рявкнула Настя, поборов желание врезать по мелькающей перед ней задницей Лены. – Ты какого черта так медленно тащишься?!
– Не знаю! – выкрикнула-каркнула Лена. – У меня от страха ноги отнимаются! Не знаю, что делать! Беги одна! Спасайся! Я их задержу!
– Героиня чертова! – яростно выкрикнула Настя и все-таки врезала битой по крепкому заду Леночки. – Беги, сволочь! Я тебе дам – «задержу»! БЕГИ! Убью! БЕГИ! За угол беги! Вон туда!
Леночка и правда прибавила ходу, и преследователи завопили, заболботали по-своему, явно обеспокоенные тем, что жертва уходит от погони. Что-то заорали вслед – что-то матерное, угрожающее, но это только прибавило сил беглянкам, и они понеслись дальше, как две оленихи, спасающиеся от жестоких охотников со сворой собак.
И тут… случилось несчастье – Настя упала. Именно Настя, а не Лена, слабое звено. За углом, куда они завернули в очередной раз, лежал покойник – полуразложившийся, вонючий. Из него натекла целая лужа чего-то гадкого, того, что в живом человеке вроде бы и быть не может. Того, что бывает только в трупах. Да, еще и в живых мертвецах писателей-фантастов. И вот это самое гадкое было липким, вонючим, а еще очень скользким. Таким скользким, что нога Насти, попавшая в лужу, проехала по ней, как по ледяной дорожке, и Настя плюхнулась навзничь, перелетев лужу и со всего размаху ударившись затылком об асфальт.
Очнулась Настя секунд через десять, чтобы со всем ужасом обреченной, загнанной в тупик добычи осознать безысходность своего положения.
– Суки! Не подходите! Не трогайте! Суки! Убью! Твари!
Настя медленно открыла глаза и увидела возле головы ноги, которые явно принадлежали кому-то знакомому. Лена. Она стояла над Настей с бейсбольной битой в руках и тыкала ею, махала в сторону окруживших со всех сторон парней.
Настя шевельнулась и медленно, чувствуя, как ее подташнивает (видимо, крепко ударилась головой об асфальт), встала вначале на колени, а потом, опираясь на бейсбольную биту, на ноги. И огляделась вокруг.
Их было десять человек. Парни как парни, ничего злобного в лицах – лица как лица. Кавказской национальности. Они улыбались, хохотали, протягивали руки, изображая, что сейчас схватят Настю и Лену, но ничего больше не предпринимали. Мелькнула мысль: «А может, обойдется?! Может, отпустят?!»
И тут же услышала, поняла то, о чем они говорят:
– Хорошие, сучки! Смотри какие! Я первый буду!
– Нет, ты чего, Вагиз старше, ему первому и начинать!
– Я вот эту хочу, маленькую, я ее порву, суку! Я ей зад порву!
– Не калечьте только! Аббас сказал – всех русских сучек приводить на базу! И чтобы целы были – и зубы целы, и не порвали! Без зверства! Попользовались и привезли! Другим тоже надо попользоваться, поняли?
Это говорил высокий, крепкий парень лет шестнадцати на вид. Но скорее всего, ему было меньше лет – кавказцы всегда выглядят старше, чем они есть. И кстати сказать, Настя так и не поняла, почему они между собой говорят по-русски. Почему не на своем языке? Или все разной национальности? Кавказцы – это не нация, наций у них вагон и маленькая тележка.
– Отпустите нас! – бесстрастно сказала Настя, покрепче перехватывая биту. – Мы вам ничего не сделали! Отпустите!
– В том и дело, что ничего не сделали! – с акцентом сказал старший и ухмыльнулся. – А должны сделать! Вы, русские сучки, лучше сдавайтесь – так будет лучше для вас. Мы вас вы…м по разу, аккуратно, не портя товар. А потом поедем к нам. Там вы будете обслуживать джигитов, у нас много джигитов, им нужна женская ласка. А может, кто-то из старших возьмет вас в свой гарем. И тогда ваша жизнь будет вообще сладкая! Это ведь хорошо! Целый день ничего не делаешь, только раком стоишь! Тебя кормят…
В толпе хохотнули: «Ага, накормим!»
– …поят, спать укладывают. Живи и радуйся! Что еще надо сучкам? Ну что, русские сучки, сдаетесь?
– Русские не сдаются! – внезапно для себя самой выпалила Настя и посмотрела на Лену. Та тряслась, как в лихорадке, ей было страшно – предельно страшно. Но при том при всем она не бросила Настю, не убежала, встала над ней с битой и стояла, отбиваясь от врага! Настя сглотнула комок: «Жаль, подруга, я тебя раньше не встретила! И жаль, что все так кончается!»
Настя была совершенно уверена, что их убьют. Сейчас вот изнасилуют, потом убьют. И единственное, чего хотела, – это засветить кому-нибудь из «зверьков» по башке. Да так засветить, чтобы мозги наружу и чтобы после этого ее убили. И чтобы она не видела, не слышала, не чувствовала того, что будет потом с ней. И с Леночкой…
– Держись! – шепнула она Леночке. – Постарайся врезать кому-нибудь, чтобы сразу убили. Иначе будет плохо! И это… я горжусь, что знала тебя!
Леночка глянула на нее, кивнула:
– И я. Держусь.
Они встали спина к спине, и первый натиск стаи разбился о них, не дав нападающим никакого результата. Старший приказал не портить товар, потому нападавшие старались не бить их битами и тем более мачете. А вот девушки постарались от души – Настя так врезала мелкому тощему парню, пытавшемуся броситься в ноги и свалить ее борцовским приемом, что тот яростно завопил и пополз в сторону, держась за ушибленный бок. Наверное, она сломала ему ребро.
Лена не отставала от напарницы, и ей удалось достать высокого рыжего парня ударом в ключицу, что, впрочем, того не остановило. Он только завопил что-то по-своему, на непонятном девушкам языке и бросился вперед, ударив Лену крепким мосластым плечом, и мгновенно сбил ее с ног. И тут же сбили с ног Настю, навалившись на нее толпой и выдернув из рук биту.
