Тут его осенило; подсчитав все в уме, ван Хейзен сообразил, что за выручку от продажи двух действующих контрактов он сможет купить для Аннек билет на Землю. Он был уверен, что его сестра не откажется принять племянницу, даже несмотря на то что не одобряла его женитьбу на матери Аннек. Он бы мог время от времени посылать ей немножко денег. Аннек выучилась бы на секретаря или овладела бы еще какой-нибудь достойной девушки профессией.
Но как тоскливо станет на ферме без Аннекхен!
Он был настолько погружен в думы, что не услышал, как дочь выскользнула из дома на улицу.
* * *
Уингейт и Хартли изобразили удивление, когда наутро их не допустили до работы. Джимми вызвали в Большой дом, и через несколько минут он уже выводил из гаража огромный «ремингтон». Подобрав товарищей, Джимми привел машину к Большому дому и дождался, пока появится хозяин. Ван Хейзен не заставил себя долго ждать. Не сказав ни слова и даже не взглянув на работников, он забрался в кабину.
Крок взял курс на Адонис, двигаясь со скоростью десять миль в час. Уингейт с Кошельком тихо переговаривались, дожидаясь условленного момента. Время тянулось бесконечно долго, но наконец крок остановился. Окошко кабины немедленно распахнулось.
– В чем дело? – возмутился ван Хейзен. – Двигатель барахлит?
– Нет, я сам его заглушил, – ухмыльнулся Джимми.
– Это еще зачем?
– Выйдете – узнаете.
– Еще как выйду, черт побери! – Окошко захлопнулось, и ван Хейзен протиснулся из кабины на палубу. – Что за фокусы?
– Ваша остановка, хозяин. Конечная. Выходите.
Ван Хейзен не нашелся, что ответить, но выражение его лица было вполне красноречиво.
– Я не шучу, – сказал Джимми. – Вы приехали. Я не сходил с твердой земли, так что вы сможете вернуться пешком, если пойдете по колее. С вашим весом часа за три-четыре дойдете.
Патрон переводил взгляд с Джимми на остальных. Уингейт и Кошелек недружелюбно надвинулись на него.
– Вылезай, жиртрест, – спокойно сказал Кошелек, – пока мы тебя за борт не выкинули.
Ван Хейзен вцепился в перила крока и прижался к ним.
– Я со своего крока не сойду, – процедил он сквозь зубы.
Кошелек сплюнул на ладонь и потер руки:
– Ладно, Хамф, он сам напросился…
– Секунду. – Уингейт обратился к ван Хейзену: – Послушайте, патрон ван Хейзен, нам совершенно не хочется причинять вам вред без необходимости. Но нас трое, и мы полны решимости довести затею до конца. Вылезайте подобру-поздорову.
Старик весь вспотел, и причиной тому была не только удушливая жара. Выпятив грудь, он собрался было возразить, но тут его запал угас. Он поник, и вызывающее выражение лица сменилось настолько подавленным, что Уингейт даже забеспокоился.
Мгновение спустя ван Хейзен молча перевалился через борт и встал по щиколотку в грязи. Его колени дрожали.
* * *
Когда он скрылся из виду, Джимми взял новый курс.
– Он доберется? – спросил Уингейт.
– Кто? – не сразу понял Джимми. – Ван Хейзен? Разумеется… наверное.
Джимми был слишком занят управлением. Крок сполз с холма и плюхнулся в болото. Спустя еще несколько минут болотная трава кончилась, и они вышли на открытую воду. Перед Уингейтом простиралось озеро, дальний берег которого был скрыт туманом. Джимми ориентировался по компасу. Берег оказался лишь узкой полоской, за которой начиналась заболоченная дельта реки. Пройдя по ней некоторое расстояние, Джимми остановил машину и неуверенно произнес:
– Кажется, здесь.
Порывшись под сложенным в углу пустого трюма брезентом, он достал широкое плоское весло. Перегнувшись через перила, он хлопнул веслом по воде. Шлеп! Шлеп, шлеп… Шлеп!
Он подождал.
Из-под воды появилась плоская голова земноводного; абориген уставился на Джимми яркими веселыми глазами.
– Привет, – сказал Джимми.
Амфибия произнесла что-то на своем языке. Растягивая рот, чтобы издать неуклюжие щелкающие звуки, Джимми ответил аборигену. Тот – или, по-видимому, та – выслушала и скрылась под водой.
Через несколько минут она вернулась с подругой.
– Тигарек? – с предвкушением спросила та.
– Бабуля, приедем на место – будет вам тигарек, – ответил Джимми. – Забирайтесь на борт.
Он протянул руку, и аборигенка ловко вскочила на борт, усевшись рядом с водителем. Она была не похожа на человека, но отторжения ее облик не вызывал. Джимми снова завел машину.
Часы на приборной панели были сломаны, и Уингейт не мог сказать, как долго вел их маленький штурман, но желудок подсказывал, что долго. Порывшись в каюте, он раскопал чей-то неприкосновенный запас, который разделил с Кошельком и Джимми.
Аборигенке он тоже предложил еды, но та лишь понюхала ее и отвернулась.
Вскоре раздался громкий свист и в десяти ярдах впереди взвились клубы дыма. Джимми тут же остановил машину.
– Не стреляйте! – крикнул он. – Это свои!
– Какие еще «свои»? – словно из ниоткуда, раздался голос.
– Товарищи по несчастью.
– Вылезайте, чтобы мы могли поближе вас рассмотреть.
– Хорошо.
Аборигенка пихнула Джимми в бок.
– Тигарек! – требовательно сказала она.
– Что? А, конечно. – Джимми отсыпал ей условленную порцию табака и добавил одну пачку сигарет сверху, в знак доброй воли. Амфибия вытянула из-за щеки бечевку, перевязала пакет, соскользнула за борт и поплыла, держа награду высоко над водой.
– Выходите, живее!
– Уже идем!
Спрыгнув вниз, они оказались по пояс в воде и, подняв руки над головой, зашагали вперед. Четверо часовых с оружием наготове покинули укрытие, чтобы их встретить. Командир обыскал поясные мешочки беглецов и послал одного из бойцов на борт крока.
– Бдительные же у вас разведчики, – заметил Уингейт.
Командир посмотрел на него.
– Да, – ответил он, – и нет. Маленький народец предупредил, что вы появитесь. Они сто́ят всех сторожевых собак на свете.
Один из разведчиков принял управление кроком, и они вновь отправились в путь. Конвоиры были не слишком разговорчивы, но и не враждебны.
– Все разговоры после встречи с губернатором, – сказали они.
Пунктом назначения оказалась широкая равнина на возвышенности. Уингейт был поражен, увидев массу людей и многочисленные постройки.
– Как им удается скрываться? – спросил он Джимми.
– Если бы Техас накрыло туманом, а жителей там было столько, сколько в каком-нибудь иллинойском Уокигане, там тоже можно было бы неплохо спрятаться.
