Но, когда она вновь посмотрела на царевича, оказалось, что он улыбался.
— Ты недостаточно внимательно меня слушала, — ответил он негромко, не сводя с нее горящих глаз.
Иллиана почувствовала, как в горле пересохло, хотя она так до конца и не поняла, что он имел в виду.
Однако она не успела ничего сказать. В этот момент в дверь снова яростно постучали, и Торриен был вынужден наконец ее открыть.
На пороге стоял Дарьеш. За его спиной Иллиана увидела казиса Саримарха и целую толпу стражников в черно-синем.
— Ты посмел бросить мне вызов? — прорычал Сапфировый змей, и Иллиана обратила внимание, что он был очень необычно одет.
Его грудь и основание хвоста покрывала длинная кожаная куртка, расшитая яркими серебристыми пластинами. Мощные наплечники делали фигуру мужчины еще шире, а латные перчатки на руках заставляли серьезно напрячься. Как и сабля, усыпанная каменьями и подвешенная на поясе.
Торриен сложил руки на груди, без труда выдержав яростный взгляд брата.
— Тебе недостаточно точно передали фразу: “Трон теперь мой”? — ответил он с презрительной иронией.
Крылья носа Дарьеша гневно взлетели.
— Какого гессайлаха ты выдумал? — прорычал он. — Я не хочу с тобой драться, но если придется — убью, не задумываясь!
— Ты вообще редко задумываешься, — фыркнул в ответ Тор, и Дарьеш дернулся, пытаясь высвободить саблю из ножен.
Раздался свист лезвия, но в следующий миг в разговор вступил Саримарх:
— Не нужно кровопролития здесь. — Он поднял свои старые, но все еще мускулистые и сильные руки, останавливая младшего сына царя. Торриен так и стоял, не двинувшись с места, словно знал, что у брата ничего не выйдет. — Дуэль лучше проводить на открытом пространстве. Под солнцем Иль-Хайят. Я уверен, что во дворе дворца будет удобно всем нам.
— Дуэль? — воскликнула Иллиана, почувствовав холодок, пробежавший по спине.
Торриен не оборачивался к ней, и она была этому рада. Ему не стоило отвлекаться, когда рядом мирай, способный вонзить ему саблю в живот. А вот улыбчивый взгляд казиса вновь направился к ней, отчего внутри возникло липкое и промозглое ощущение.
Этот мирай отправил ее на страшную смерть не далее как вчера. А сейчас… почти улыбался.
— По законам Шейсары наследники рубинового трона, ежели не могут уладить разногласия, обязаны биться насмерть, — ответил казис, глядя на нее. — Это позволяет не погружать государство в кровопролитие гражданской войны.
— Уж ты точно можешь не радоваться этому событию, — почти выплюнул Торриен. — Как только я сяду на трон, твоя голова окажется под ним. Отрубленная.
Иллиана вздрогнула. Однако Саримарх даже не перестал улыбаться. Он низко поклонился Золотому змею и ничего не ответил.
— Вот только на трон ты не сядешь, — процедил Дарьеш. — Иди за мной, я не собираюсь ждать. Предатели должны умирать быстро и на месте. Если вздумаешь отказаться, умрешь прямо здесь.
— Ты всегда был слишком многословен, — ядовито бросил Торриен. — Безо всякого смысла.
Он развернулся, проскользил на своем огромном блестящем, как золотая ночь, хвосте к противоположной стене и снял с нее саблю, усыпанную рубинами. Затем вернулся к двери и уже был готов выйти, как Иллиана сорвалась с места. К счастью, к тому времени, как Торриен впустил незваных гостей, она уже успела надеть одно из своих платьев, застегивающихся спереди, и теперь вполне могла последовать вместе со всеми во двор замка.
— Я с тобой! — воскликнула она, хватая его за руку и больше всего на свете боясь, что он захочет оставить ее в комнате одну. Наедине со своими мыслями и страхом, что он уже никогда не вернется.
Однако Торриен неожиданно просто кивнул, болезненно глубоко вглядываясь в ее испуганные глаза.
В коридоре Иллиана увидела молчаливую и неожиданно хмурую Райелу. Впервые за все время знакомства она не издавала ни звука, не хамила и не источала свою отраву. Она обхватила руками огромный живот и, бросая беспокойные взгляды то на Дарьеша, то на Торриена, ползла в хвосте процессии.
Стражники окружили их со всех сторон и повели во двор замка. Иллиана прижалась к Золотому змею, совершенно не чувствуя себя в безопасности. Испытывая ощущение, что мир потихоньку рушится прямо у нее на глазах, а ей при этом даже нельзя впадать в панику.
Но стоило поднять взгляд на Торриена, как становилось ясно, что ему все эти переживания совершенно чужды. Если прежде, когда они шли в церемониальный зал, царевич нервничал, заметив, что вокруг них слишком мало его собственных слуг, то сейчас их полное отсутствие словно не беспокоило его вовсе. Он твердо держал оружие в руке, и его взгляд оставался холодным и уверенным в себе.
Но стоило им всем выйти под свет солнца, как что-то вокруг изменилось. Стража отошла на почтительное расстояние, выстроившись по кругу от Торриена и обнажившего саблю Дарьеша. Иллиана стояла в стороне неподалеку от Саримарха и Райелы. Однако неведомым образом за стенами дворца оказалось огромное количество личной стражи Золотого змея. Словно их выпроводили за черту дворца. Увидев своего господина, они поспешили присоединиться, преклонившись перед старшим царевичем.
Среди них был и Шентарс. Торриен кивнул ему на Иллиану, и тот мгновенно встал у нее за спиной вместе с десятком других мираев в черно-золотых одеждах с желтыми шапочками.
— Ты уверен, что хочешь начать этот бой? — гордо выпрямившись, задал вопрос Дарьеш, когда, казалось, все были уже готовы.
— Уверен, — ледяным голосом ответил Торриен.
— Предатель! — неожиданно рявкнула в его сторону Райела. — Предал семью ради человеческой убийцы!
Выкрикнула и бросила полный оранжевого яда взгляд на девушку.
Иллиана даже не поморщилась. Истерики царевны ее сейчас волновали в последнюю очередь. Она настолько беспокоилась за своего змея, что у нее то и дело перехватывало дыхание до ощущения полного удушья. В этот момент она посмотрела на него и вдруг поняла, почему Дарьеш так торопил его с боем, заставляя быстрее выйти из покоев. Сейчас Золотой змей был почти обнажен, не считая своих обязательных украшений. При этом Дарьеш надел едва ли не полный боевой костюм.
— Это нечестно! — хотела было крикнуть девушка, но ее голос потонул в визге схлестнувшейся стали.
Бой начался.
Удары металла высекали искры. Две разрезающие воздух сабли мелькали так быстро, что Иллиана их почти не видела.
Сердце сжалось до боли. Страх за Торриена был слишком силен.
Спустя несколько минут на груди Золотого царевича появилась первая кровь. Она вытекала из длинной неглубокой царапины от левого плеча до живота. Эта страшная линия, которая чуть не довела Иллиану до обморока, почти в точности повторяла старый шрам Торриена, что был всего на пару сантиметров выше.
