– Да как? Сегодня уже никак.
– Что значит «никак»? – перервала собеседницу другая женщина. – Если спешно надо, так дед Матвей может подвезти до разъезда, а там такси возьмешь, если деньги есть. Дерут втридорога. А коль неспешно, так заночуй у Матвея. Утром электричкой уедешь. Только купи сразу бутылку. Без таксы дед и разговаривать не станет.
– Ты того, не покупай в магазине – сплошная отрава. Лучше ему деньги дашь на самогон. Помнишь, как неделю назад Полька отравилась? Еле спасли.
И женщины, уже не обращая внимания на Стрельникова, повели свой душевный разговор, сочувствуя Польке.
В Москве Стрельников оказался около одиннадцати часов вечера, и то, можно сказать, сплошное везенье. Дед Матвей был в хорошем расположении духа и главное – не пьян. До переезда доехали минут за сорок, а там сразу удалось поймать такси.
Стрельников чувствовал себя комфортно только в своей машине и устал от дороги на перекладных неимоверно. Такси притормозило возле ближайшей станции метро. Оказавшись на свежем прохладном воздухе, Стрельников вздохнул с облегчением – Москва! «Может, послать все к черту и вернуться домой. Принять душ, сварить кофе, включить музыку и плюнуть на всех и вся. Пусть караулят под подъездом, ездят по городу, подслушивают. Стоп!» – он оборвал свое нытье. Похлопав по карману и в очередной раз удостоверившись, что флешка лежит на месте, Стрельников достал телефон и набрал номер. Трубку никто не брал. Музыка оборвалась. Стрельников посмотрел на часы. В полдвенадцатого ночи Лера должна быть дома. Он терпеливо еще раз нажал кнопку.
Лера вздрогнула одновременно от прикосновений Бориса и внезапно раздавшегося звонка. Даже если б на табло телефона не появилась фотография Стрельникова, она все равно знала – звонит Павел.
Звонок оборвался так же внезапно, как и раздался. Она запахнула халат и села на край кровати.
– Стрельников? Возьми трубку. – Борис зябко натянул на себя одеяло.
– Не буду. Могу я спать в это время?
Но телефон зазвонил повторно.
– Павел? Что случилось? – Лера спросила сонно и безразлично.
– Я приеду к тебе.
– Ты смотрел на часы? Тебе завтра на работу.
– Я на пару недель уезжаю по делам, – зачем-то соврал Стрельников. – Хотел тебя увидеть перед отъездом.
– Почему ты не позвонил раньше? Я б не осталась на ночь у родителей.
Борис легонько толкнул Леру в бок, и она показала ему в ответ кулак.
– Ты трубку не брала. Ладно. Извини, если разбудил. Привет родителям. Вернусь, позвоню.
– Па-аш, а ты точно не сердишься на меня?
Лера поцеловала на прощание трубку и отключилась. Протяжный «чмок» повис в воздухе.
– Ты его любишь?
Борис нервно сбросил одеяло и сел рядом с Лерой. Стало жарко. Вопросы любви его давно не волновали. Сложно и не нужно. Не стоило спрашивать. И вдруг задело.
– Ты женишься на мне? – Лера щекотно провела ногтями по его волосатой груди.
– Погоди, – Борис поймал ее руку и прижал к себе. – В смысле – женишься? Ты мне делаешь предложение?
– Успокойся, я пошутила. Давай лучше спать.
Борис нервно вздохнул и лег обратно в постель, забросив руки за голову. Он бы с радостью женился на ней. Надо быть сумасшедшим, чтобы упустить такой шанс. Но именно – сумасшедшим. Заикнись Лера о свадьбе, и Акулин в тот же день наведет справки о будущем зяте. От этой мысли Борису резко расхотелось мечтать. Он представил свою незавидную участь.
В трубке давно звучали короткие гудки, а Стрельников все никак не мог оторвать ее от покрасневшего уха.
«У нее кто-то есть». Он думал об этом совсем отстраненно и… спокойно. Потом испугался своего безразличия и снова прислушался к себе.
«Может, поехать к Софье?» Он так бы и сделал, если б в последнюю минуту в голову не пришла крамольная мысль. Стрельников нашел в телефонной книжке номер, по которому звонил от силы пару раз, и нажал вызов.
Лера снова пощекотала Бориса и распахнула черный коротенький халат. Красная роза во всю спину на тонкой атласной ткани медленно сползла на постель. О звонке Стрельникова она сразу забыла.
* * *
Свою первую студенческую осень Лера встретила как никогда отдохнувшей и загоревшей. После чисто символических вступительных экзаменов она с матерью полетела в Турцию. К тому времени, когда они вернулись с отдыха в Москву, партия, возглавляемая Виктором Андреевичем Акулиным, прошла перерегистрацию. И они снова улетели отдыхать, а заодно и праздновать победу. На этот раз все вместе.
Ничем не приметный педагогический институт располагался далеко от центра в тихой, почти загородной зоне. Готовил он, как и полагалось, сеятелей всего доброго, светлого и вечного. Выбор дочери Акулин не одобрил. С таким же успехом ее зачислили б в любой престижный экономический вуз. Уж он бы постарался. Только Нинель Станиславовна с трудом, но все же убедила мужа, что, имея такую фамилию, название вуза не имеет никакого значения. Достаточно просто иметь диплом. Учеба должна быть легкой. Зачем их дочери нервотрепка и бессонные ночи? Идея матери Лере понравилась сразу, и она с легкостью выбрала пединститут.
Единственное, что не нравилось Лере, – расположение кладезя науки, до которого приходилось добираться через забитый автомобильными пробками центр. Не нравился ей и личный водитель, приставленный матерью в качестве охранника.
Настоящая студенческая жизнь с походами, поездками на дачу и дискотеками в тесном зале никак не вкладывалась в ее короткое расписание «дом – институт – дом». А потом, среди опостылевшего однообразия, в ее жизни вдруг появился невзрачный Иван Кулешов. Будь у нее больше свободы, вряд ли она обратила б на него внимание. Но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба.
Отношения завязались совершенно случайно. Подробностей она давно не помнила. Да и Кулешова, встреть теперь на улице, скорее всего, не узнала бы. А тогда случилась трогательная любовь. Сколько бы длились безвинные отношения – неизвестно, но в конце мая родители на неделю уехали в санаторий, оставив ее под бдительным оком домработницы. А потом все-таки уступили ее просьбам и разрешили пожить на даче. Да оно и правильно: свежий воздух, природа. Где найти лучше место для подготовки к летней сессии?
Ваня приехал тогда на целый день, чтобы готовиться к неизбежной сессии, и остался… на целую неделю.
Летнюю сессию после такой подготовки она чуть не завалила. Странно, но билет по истории помнит до сих пор. Вопросы были о начинающихся реформах и перестройке. Круглая отличница, и вот, пожалуйста! Еле выкрутилась! И только зазубренная в последнюю ночь «реформа» и «перестройка» принесла неожиданную «четверку» среди сплошных «удовлетворительных».
– Деточка, четыре вам не потому, что вы плохо знаете, а потому, что не понимаете, – все же сжалилась пожилая профессор, пролистав зачетку подававшей надежды студентки. – Выучить выучили, а понять… Ладно…
