– Поговорила? А чего такая кислая? – не унималась Елизавета.
– Сон приснился. Странный такой. Даже не знаю, к чему. Дед снился и еще Ленка Кораблева.
– Может, просто снился, ни к чему? А мне сны давно не снятся, а может, не запоминаю.
Сон не шел из головы, путался в извилинах. Саша не могла никак припомнить: сон приснился до прихода Стрельникова или после. Но сама постановка вопроса «до прихода» или «после» ей нравилась.
– Лиза, сколько извилин у человека?
– Смотря у кого.
– Я серьезно.
– Основных шесть, а мелких очень много. Ты на что намекаешь? На уровень интеллекта? Так прямая зависимость еще не установлена.
Ночью ей снился дедушка. Дед взял, как в детстве, за руку и вел ее по незнакомой улице. Саша все хотела спросить, куда они идут, но из-за поворота выехала «Скорая». А когда машина проехала, вместо дедушки стояла Лена Кораблева. Что она подумала тогда во сне? При чем здесь Ленка Кораблева?
Вдалеке за окном звякнула упавшая на землю цепь. Охранник пропускал на территорию больницы машину «Скорой помощи». По звуку упавшей цепи можно было даже определить, кто дежурит.
– Вот Вася бросает цепь так, что прямо в голове звенит. – Елизавета, чтобы убедиться в правильности своего предположения, подошла к окну. – Опусти ж ты ее нормально! Нет, надо обязательно натянуть, а потом бросить, чтобы громче было. Вот сколько у него извилин?
И вдруг картинка с недостающим пазлом сложилась в Сашиной голове и приобрела смысл.
К концу рабочего дня с помощью Степанкова она разыскала Лену, которая оказалась вовсе уже не Кораблевой, а Станичевой.
– Ну, я думаю, скорее всего, если ДТП случилось на той развилке, где ты говоришь, то выезжала только наша «Скорая», а если дальше, то… Хотя женщину могли подобрать и проезжие, но все равно везли б в ближайшую больницу. А ближе нас никого нет.
– Лена, а если приехала полиция или «Скорая», но уже на труп?
Холодок образовался меж лопаток.
– Ну… Тогда не знаю. Логичнее всего, опять же, в наш морг. Я все узнаю, только если не позвоню – напомни. Сама знаешь, как бывает.
Лена Станичева, как и обещала, позвонила через пару часов. Поднять из архива отчеты двухгодичной давности оказалось делом несложным. Только ничего утешительного, что пролило б свет на поиск Татьяны, не было. Правда, что-то похожее на тот случай все же в архиве было, но весной.
– Лена, если ваша «Скорая» приехала на труп, то, может, запись в другом журнале?
Было слышно, как шуршали пролистанные страницы. В августе действительно был вызов, занесенный в другой журнал.
Саша с замиранием сердца записала продиктованный адрес.
* * *
Дети готовились к соревнованию. Мать сидела в сторонке и наблюдала за суетой. Задание было простое – подпрыгнуть и коснуться зеленой метки на стене. Он старался изо всех сил, но тело не слушалось, ноги наливались свинцом и тянули тощее тело вниз. Рука скользнула по стене, чуть-чуть не дотянувшись до заветной черты. От обиды он заплакал. Мать поднялась со стула. Он ждал, что она подойдет и утешит его.
– Ты – не-у-дач-ник. – Мать произнесла слово по слогам и направилась к мальчику, выигравшему состязание. – Вот ты и будешь моим сыном.
Она взяла чужого мальчика за руку и повела за собой. Он кричал вслед, что он ее сын, что он еще выиграет соревнование, но мать его не слышала.
Роман проснулся. Кровь пульсировала в голове. Ему давно не снился этот пугающий сон. Вот и Андреева спрашивала о снах, но он не стал ей ничего говорить. Зачем говорить о снах? И сон ли это? Он и сам толком не знал. Он только знал, что, если он будет «неудачником», мать его перестанет любить. Эту простую аксиому он знал всегда. И старался быть лучшим. И был. А после аварии понял – он неудачник. Мать была права всегда.
Александра попросила назвать последнее самое яркое событие в его жизни. И он опять ответил, что не помнит. Яркое – значит красивое, обнадеживающее. Событие, разделившее всю его жизнь на «до» и «после», ярким не назовешь.
Он хорошо помнил, как познакомился с Лерой, и очень смутно помнил первую любовь. А еще говорят, что первая любовь незабываемая.
Следуя своим, неписаным правилам, Лагунов обычно приглашений от клиентов не принимал. Он был рад, что долгоиграющий бракоразводный процесс наконец-то завершился. Но выиграть суд оказалось легче, чем отделаться от хамоватого клиента, который во что бы то ни стало хотел отметить событие.
Васильков в ресторан пришел не один. Лагунов поцеловал протянутую руку, красноречивым взглядом показав полный восторг от немыслимого совершенства женщины. Лера звонко засмеялась, прижавшись к толстому, лысоватому мужчине. Лагунов весь вечер с интересом наблюдал за парой. Мелочность Василькова на суде, кроме омерзения, ничего другого не вызывала, и он надеялся, что изрядно выпившего клиента можно оставить. И он бы так и сделал, если б не его женщина.
Лера, подмигнув, сама пригласила Лагунова на танец. Она нежно касалась его шеи и говорила банальные слова, щекоча дыханием мочку его уха. Он почувствовал, как закружилась голова и стало жарко под пиджаком. Уже по тому, как плотно прижималась к нему Лера, не обращая внимания на своего спутника, Роман уловил обещание скорой встречи. Он не был столь наивным, чтобы не понимать, что интерес женщины к его персоне вызвал скорее деловой костюм от Армани и галстук с золотой заколкой ценой в годовую зарплату среднестатистического мужчины, а вовсе не он сам, как говорится, в чистом виде. И тем не менее на следующий день он с утра искал благовидный предлог, чтобы ей позвонить. Лера позвонила сама.
Отношения развивались бурно и стремительно. Любовный роман напоминал курортный, когда любовники с упоением наслаждаются друг другом, зная, что через несколько дней и ночей все окончится навсегда.
«Какую женщину вы вспоминаете чаще всего?» – Саша задала вопрос и выжидающе смотрела на него. Лагунов не стал отвечать. Он не хотел никого впутывать в ту историю. Никакую женщину. Получилось бы вовсе не по-мужски. А как по-мужски? А дать себя уговорить и уехать – это по-мужски?
В палате стемнело. На стене мерно тикали часы. Из коридора долетали приглушенные голоса. Неврологическое отделение городской больницы жило привычной жизнью.
В тот вечер все получилось неожиданно. Лера заехала к нему на работу без предупреждения. Потом, как обычно, они ужинали в ресторане. И если бы она не передумала остаться у него на ночь, через час они оказались бы в постели. Выпив спиртное, он никогда не садился за руль. Вызывал такси. Но тогда он сам вызвался отвезти Леру в загородный дом.
Как Лера оказалась за рулем его машины, он в точности не помнил. Лера хотела сесть за руль сразу, как вышли из ресторана, но он не разрешил. А потом она начала упрашивать, капризничать. И дорога была безлюдной. До коттеджного поселка оставалось километров десять, не больше.
