Стать профессиональной спортсменкой, невзирая на оптимистические прогнозы тренера, Ольге Кузелевой не удалось. Зато в пединститут на факультет физкультуры и спорта, который в народе попросту назывался «дурфаком», она поступила сразу, сдав все экзамены на слабенькие троечки. Спортивная молодежь, подающая надежды, вузу была нужна как воздух.
С тех пор Ольга Эдуардовна ни разу не была в больнице. Даже болеющих подруг и тех проведывала только дома. Если бы не болезнь Романа.
Сына Ольга Эдуардовна не любила. Нет, она его, естественно, кормила, даже грудью, невзирая на то, что резко набирала вес. Гуляла, как все матери, в парке, водила сына на карусели и горки. Садик, школа, институт – все это она прошла вместе с сыном, но не плечо к плечу, а так – на расстоянии. На каком-то этапе ее полностью заменил муж, став Роману отцом и матерью в одном лице.
И она только радовалась. Мальчика должен воспитывать отец.
Это уже потом она изредка гордилась сыном. Известный адвокат, вот-вот женится. Предполагаемая невестка Ольге Эдуардовне не так чтобы нравилась, но будущее родство с Акулиным вызывало у подруг плохо скрываемую зависть и льстило ее самолюбию. Откуда взялась болезнь Романа, за что ей все эти беды? Что она сделала не так? Конечно, результат лечения потрясающий. Она была готова поверить в самое худшее, только не в чудо.
Но даже сказать самым близким подругам о чуде она не сможет – засмеют. С их-то возможностями и лечить сына в обычной больнице. Только во всем, что касалось сына, Лагунов был непреклонен. Ведь посоветовали же ему эту Андрееву. И пожалуйста, Роман здесь. И если бы не Татьяна, она, безусловно, отблагодарила бы Андрееву за успешное лечение ее сына. Ольга Эдуардовна благодарила врачей даже за безуспешное лечение.
Как она могла все пустить на самотек? Да еще где – в больнице? Сиделка звонила ей каждый день. Ольга Эдуардовна знала наперечет, сколько раз приезжал психотерапевт и как реагировал Роман на сеансы лечения, сколько раз заходила в палату Андреева. Даже насколько задерживалась в палате ее сына, Ольга Эдуардовна могла припомнить по дням.
– Результат лечения вы сами видите. И все, поверьте, только благодаря настойчивости Александры Ивановны.
Голос заведующего вернул Ольгу Эдуардовну в неизбежную реальность. «Значит, вот эта Андреева и пристроила санитарку к ее сыну. Ловко – ничего не скажешь». Она внимательно посмотрела на Александру. Тень негодования пробежала по удачно подтянутому лицу.
Все, что говорила сиделка и чему она, утомленная жарким солнцем, не хотела верить, оказалось чудовищной правдой. Она поняла это сразу, как увидела Романа в холе.
Ехать к сыну в больницу в тот день она не планировала, но потребовалось срочно отвезти какие-то книги по юриспруденции и чистую одежду. Муж позвонил и передал просьбу, и она не могла не поехать.
Неприятности начались в приемном отделении стационара. Охранник, рослый детина, преградил ей путь, красноречиво показав на огромный стенд – распорядок дня. Тихий час в больнице строго соблюдался. Пришлось ждать.
В палате сына не было. Романа перевели в другую палату – двухместную. И это еще было полбеды. С палатой она разберется.
Сына Ольга Эдуардовна нашла в холле. Обложившись бумагами, он что-то объяснял девушке. Роман заметил ее не сразу.
Ольга Эдуардовна так и не нашлась, что сказать, когда сын с восторгом представил Татьяну. Сделав усилие над собой, она натянуто улыбнулась, показав всем видом, что присутствие посторонних лишнее.
– Это кто? – первое, что спросила Ольга Эдуардовна, оказавшись в палате.
– Мать, что ты всполошилась? Девушка. Замечательная девушка. У нее проблемы с наследством. Не пропадать же моему таланту!
– Ты теперь очень завидная партия, не спорю, – Ольга Эдуардовна прервала сына. – А для санитарки и вообще – мечта запредельная. Наследство у нее. Ты себя слышишь? Зачем она тебе?
– Мать, у тебя мысли неправильные. К сожалению, у меня с ней ничего. – Роман засмеялся и приобнял мать. – Ты только посмотри на нее – молодая, красивая. Ты видела ее глаза?
– Ты издеваешься надо мной? – Ольга Эдуардовна присела на кровать.
– Нет. Глаза у нее красивые.
Он впервые не хотел ничего доказывать ни себе, ни матери. Он боялся радоваться этому волнующему чувству независимости и радовался, что он – это он и никто другой. Такой, какой есть – не лучше и не хуже. Роман улыбнулся своим мыслям. Он не сердился на мать. Он простил ее за нелюбовь, подумав, что своих детей он будет любить как себя, а может, даже больше, если это больше возможно в принципе. Прав оказался Степанков, и Александра права: умение прощать – искусство. Такое же сложное и запутанное, как юриспруденция.
– Значит, ты помогаешь ей только потому, что у нее глаза красивые? – не унималась Ольга Эдуардовна.
– Конечно, нет. Я помогаю ей совершенно по другой причине.
– Ладно. – Ольга Эдуардовна истолковала серьезность сына по-своему. – Я понимаю – тебе здесь скучно. Ты идешь на поправку, и молодая…
– Это совсем не то, о чем ты думаешь. Лучше расскажи, что нового дома.
Роман опять улыбнулся, и Ольга Эдуардовна не нашлась, что сказать сыну.
– Мы с отцом поговорим с твоим лечащим. Поедешь в Европу. В любую клинику, которую посоветует врач. – Ольга Эдуардовна обрадовалась правильному решению. – Тебе надо отдохнуть от больницы.
– Поговори, конечно, с врачом, но она тебе скажет, что мне пора выходить на работу. Первого клиента ты сама видела.
Удар Ольга Эдуардовна выдержала с честью. Потом они долго бродили по больничному двору, до тех пор, пока на крыльце не появилась Татьяна. Роман помахал матери на прощание рукой и вернулся в палату. А она поехала домой, всю дорогу думая о том, что стоило сыну пойти на поправку, как искательницы легких денег уже тут как тут. Ничем не гнушаются. Летят, как осы на мед. С этим надо что-то делать, притом – срочно.
– Ольга Эдуардовна, не волнуйтесь. Если вы настаиваете, чтобы Роман вернулся в одноместную палату, мы его переведем. Александра Ивановна, что у нас с палатой?
Владимир Иванович о палате спросил просто так. Он прекрасно знал, что палата люкс свободна. Саша продолжала молчать.
Ольга Эдуардовна скользнула взглядом по Александре. Ей все равно, что говорит заведующий. Решение она приняла вчера.
– Ни в какую палату Романа переводить не надо, – Саша констатировала факт. – Я готовлю его на выписку. Для Романа сейчас самое лучшее лекарство – это работа. Пусть возвращается и занимается делами.
– Александра Ивановна, мы сами разберемся, когда нашему сыну выходить на работу. Спасибо, конечно, за совет. Но для начала мы отправим Романа в Европу. Работа подождет.
Разговор не получался. Ольга Эдуардовна красноречиво посмотрела на Владимира Ивановича, дав понять, что своего решения она не намерена менять.
