Красников внимательно посмотрел в глаза Стрельникова. За тонкой золотой оправой мелькнула еле заметная тревога. А может, только показалось?
«Надо рассчитаться с Дороховым. Работа выполнена», – решил про себя Максим Валентинович.
Заместитель Стрельникову в конце рабочего дня был не нужен. По большому счету, конкретно Красников ему вообще был без надобности. Проку от заместителя никакого. И он всегда ставил такую задачу перед Красниковым, чтобы Максим Валентинович обязательно с ней справился. Или такую, от решения которой ничего не зависело. И делал он все это не ради Красникова, а только в знак благодарности Акулину за то, что тот не позволил племяннику использовать его высокое покровительство.
К работе Красников, несмотря на занимаемый пост, относился без особого рвения, скорее равнодушно, как заурядный клерк. Вот и сейчас оправдание придумал на ходу. Пусть идет на свою встречу. Стрельников пропустил выходящего Красникова и направился в кабинет.
Ни на какую встречу с Акулиным Красников не спешил. Не было никакой встречи. Он как завороженный по-прежнему ездил в Грохольский переулок с надеждой, что в квартире на третьем этаже загорится свет. Но каждый раз окна зияли темнотой. Телефон Марины молчал. С того вечера, как он проиграл деньги, она не ответила ни на один звонок.
После всех тех событий Максим Валентинович уже нисколько не сомневался, что Марина в его жизни появилась неспроста. Не могла она все придумать одна, да и проку ей с этого, скорее всего, никакого. Выходит, кому-то помогала.
Красников вдруг почувствовал, как кольцо вокруг него сжимается, и это будет просто чудо, если он вырвется из него. Кто-то вел свою жестокую игру, и он, Максим Валентинович, оказался обычной пешкой, разменной монетой. В жизни, как в любой игре, есть один победитель и много побежденных.
Но когда же он допустил роковую ошибку? А может, это никакая не ошибка? Может, так должно было случиться? Но почему именно с ним? Он с ненавистью опять подумал о Стрельникове. «А ведь Стрельников нервничает, – отметил про себя Красников. – Это только начало. У каждого своя игра. На этот раз я не проиграю».
Стрельников пришел на работу в банк, когда он уже заведовал отделом. Сколько ж он проработал под его началом? Год? Больше?
Он изначально знал, что придет время, и он, Максим Красников, будет генеральным директором банка. Он знал об этом с того момента, когда подвыпивший Виктор Афанасьевич мечтательно говорил о светлом будущем единственного племянника. Акулину он тогда верил.
Когда же ему не повезло? Может, когда разошлись родители? Но Максиму тогда не было и года. Так что испытать трагедию от ухода отца не довелось. Слишком мал был. А потом, когда подрос, рядом почти всегда был дядя, брат матери, который любил и баловал его как родного. Но, невзирая на эту заботу и любовь, он перед сном, крепко закрыв глаза, долго мечтал о том, как однажды к нему вернется его родной отец. Он будет такой, как дядя. Непременно такой и даже лучше.
Первое невезение случилось в конце девятого класса. Акулины переезжали в Москву. На осень Виктор Афанасьевич планировал забрать племянника к себе. Все было давно говорено-переговорено, но в августе внезапно решение изменилось. Мать кое-как пыталась объяснить, что здесь ему будет легче окончить школу и подготовительные курсы при местном пединституте ничем не хуже, чем в Москве, программа-то одна. Причина была в другом. Нинель Станиславовна, никогда особо не признававшая бедных родственников, настояла на своем, и властный Акулин, во избежание затяжного семейного скандала, забрать Максима не решился.
Правда, часть обещаний Акулин сдержал: устроил племянника в финансовый институт, оплачивал квартиру, помогал с учебой, по большей части деньгами.
Часто звал в гости, но, зная неприязнь Нинели Станиславовны, Максим старался как можно реже появляться в доме Акулиных.
Первое серьезное разногласие с Акулиным произошло после четвертого курса. Все сложилось одно к одному: летнюю сессию он, по собственной глупости, завалил. О стипендии нечего было и думать. Зная реакцию Акулина, он долго не обращался за помощью, пока на горизонте не засветило реальное отчисление из института за прогулы и «незачеты». Конечно, тот даст денег и утрясет все проблемы, но перетерпеть осуждающий взгляд прищуренных глаз на бульдожьем лице было унизительно. Акулин раздражался от одной лишь мысли, что его племянник может бездельничать, вместо того чтобы учиться и готовиться сменить его у руля банка.
В тот раз Акулин молча достал деньги из сейфа, отсчитал нужную сумму, после чего позвонил декану. Проблема пересдачи сессии решилась быстро. От предложенной помощи в очередном ремонте корпуса декан не отказался. Акулин впервые не вдавался в подробности, не читал нотаций. Подвох Максим почувствовал сразу. Акулин впервые потребовал возвратить долг. Даже не возвратить, а отработать. Так он оказался в банке самого Акулина. Работа была не пыльная на должности «пойди, подай».
В конце лета, аккуратно положив зарплату в конверт, Максим появился в приемной Акулина. Деньги тот, естественно, не взял…
Спустя год отношения наладились. На следующий день после выпускного вечера, получив вожделенный диплом, Максим пришел в гости к Акулиным. Окончание института еще раз отпраздновали в тесном домашнем кругу.
– Что собираешься делать, племянничек? – подвыпившим голосом спросил Акулин.
– Буду искать работу.
– Не торопись. Отдохни пару недель, съезди к матери, отоспись. А потом поговорим о работе.
Судьбу племянника Акулин решил давно, еще до поступления в финансовый институт. К теме поиска работы больше не возвращались. Все было ясно. Работа обеспечена.
Через пару недель Акулин позвонил и пригласил племянника на обед. Радужные мечты не покидали Максима всю дорогу до ресторана. Он четко представлял и собственный кабинет, и длинноногую, как в кино, секретаршу, и подчиненных, и собственного водителя.
Разочарование было сокрушительным. Ничего из надуманного ему в ближайшие годы не светило. Обычная работа среднестатистического экономиста в новом, никому не известном банке. Если б у него был выбор – никогда б не согласился на предложение Акулина. Ничего перспективного в предложении не было. Но вся беда в том, что выбора как раз у него и не было.
– Знаешь, Макс, у меня на тебя все надежды. Лера выбрала пединститут, да и какой с нее финансист? – запивая обед молодым божоле, проговорил Акулин. – Думаю, со временем ты многого достигнешь. Да и я помогу, чем смогу, а дальше уже и сам. Эх, мне б твои годы, твои возможности, – с сожалением вздохнул Акулин. – Надеюсь, ты оправдаешь мои надежды. Деньги, они, знаешь, счет любят. И лучше, когда все деньги в семье, – подытожил разговор Акулин. – Так что приступишь к работе со вторника, – суеверно предложил Акулин. – А там жизнь покажет…
Красников без особой надежды посмотрел на темные окна. Может, Марина снимала эту квартиру, и он только зря время теряет?
Навалившиеся воспоминания и давно забытая обида вызвали жалость к себе. Что и когда он сделал не так?
