– Слава богу, ты меня не потащил на какой-нибудь фильм ужасов.
– Мне приходила такая мысль, – улыбнулся он. – Был на уме один фильмец, но тогда, боюсь, наше свидание окончилось бы раньше.
– Да уж, пришлось бы тебе доедать весь попкорн одному.
– Вот уж дудки, – проговорил Денис, а Лана рассмеялась.
Она с детства не слышала этой фразы, которая, вкупе с наигранным пафосно-возмущенным тоном Дениса, прозвучала настолько забавно, что она не могла удержаться.
Денис разглядывал ее с улыбкой на лице.
– Не смотри на меня так, а то дырку протрешь, – шутливо скомандовала Лана, и Денис тут же покраснел.
Она посмотрела ему в глаза и без обиняков сообщила:
– Ты мне нравишься, – и полностью насладилась смущением, которое заставило Дениса покраснеть еще сильнее.
– Хм, однако, ты прямолинейна, – снова попытка спрятать застенчивость.
– Так, Денис. Либо ты продолжаешь краснеть и молоть чепуху, либо ты меня быстро целуешь и молчишь.
«И раз, и два…» – Лана мысленно стала считать секунды в ожидании реакции. Любой реакции. На цифре «пять» наконец-то последовал ответ в форме поцелуя. Щеку девушки кольнул небритый подбородок. Лана обвила руками шею Дениса и прижалась к парню.
«Долго он соображал», – с нежностью подумала она.
Десять минут спустя они сидели в маленьком симпатичном кафе, будто сошедшем со страниц «Триумфальной арки» Ремарка, которую Лана недавно прочитала. Разноцветные полупрозрачные ткани, закрывающие потолок, уютные диванчики и расставленные тут и там кальяны создавали наивно-восточный колорит. «Шехеризада», – вспомнила Лана: «У Ремарка оно называлось «Шехеризада».
Легкая восточная музыка ненавязчиво лилась из стареньких черных динамиков, расположенных возле барной стойки. Большинство столиков оказались занятыми, и паре пришлось довольствоваться местом возле прохода. Лана заказала себе «мохито», а Денис цедил пиво. Он был одет в джинсы (не те, неопрятные, которые она наблюдала на нем в день их знакомства, а чистые и, судя по всему, первый раз надетые) и серую рубашку (в которой он явно чувствовал себя не в своей тарелке). На ногах плохо начищенные туфли. Лана безошибочно определила, что Денис нечасто выходил в свет и поэтому чувствовал себя как сварщик, наряженный в костюм «тройку», на балете в Большом театре. Сама же она надела светло-зеленое платье и жакет.
Некоторое время Денис молчал, потом произнес:
– Ты бывала здесь раньше? – он обвел взглядом помещение.
– Ага, – улыбнулась Лана, глядя в глаза Денису. – Мы с Ленкой время от времени заходим сюда. Здесь недорого, уютно и делают отличные коктейли. Хотя, судя по твоим предпочтениям, – она направила указательный палец на стеклянную кружку, наполненную пивом, – для тебя это не довод.
– Я консерватор и предпочитаю проверенные напитки.
– Ну-ну, отсталость называть консерватизмом – вот где настоящий консерватизм.
Лана сострила намеренно – ей почему-то нравилось наблюдать, как Денис потупляет взгляд и тщетно пытается найти достойный ответ. Но тот решил пойти по более короткому пути:
– Сама дура!
И улыбнулся. Именно той улыбкой, которая так понравилась ей три дня назад.
– Вы хам! – она театрально округлила глаза и тут же рассмеялась.
Посмеявшись, она достала сигарету и закурила.
– Ну и кто же ты такой, мой незнакомец?
Денис провел рукой по волосам, при этом превратив относительно аккуратную прическу в сеновал.
– Я недипломированный специалист широкого профиля.
Лана заметила, что Денис засмущался, не покраснел, но был близок к этому.
– И насколько же широк твой профиль?
– Очень широк: от грузчика до менеджера испробовал, по-моему, все. Сейчас подрабатываю курьером на вольных хлебах. Дело не очень выгодное, но иногда перепадает что-нибудь интересное. Кстати, в тот день, когда мы с тобой встретились, у меня как раз появилась одна довольно любопытная работенка.
– Ночью? – удивилась Лана.
– Ночью, – подтвердил Денис.
– Поэтому ты был такой щедрый на наличные?
Он кивнул, при этом немного помрачнел, словно вспомнил что-то неприятное.
Денис, видя, что напитки заканчиваются, заказал еще один коктейль и пиво и, когда девушка-официантка, одетая в простенькое, но элегантное восточное платье, отошла, начал рассказывать урезанный вариант своей встречи с Константином Андреевичем. Он рассказал о звонке, о странной работе, предложенной Анкудиновым, но не стал описывать странности, с которыми он столкнулся в квартире номер двадцать четыре, и не упомянул о записи, которая стала весомым доводом для принятия предложения загадочного нанимателя. Удивительно, но Денис, обычно довольно скрытный, еле сдерживался, чтобы не изложить полную версию произошедшего. Почему-то Лане хотелось доверять, но с другой стороны, не открывать же ей пикантные и, кроме того, уголовно наказуемые стороны его жизни! Да и вообще, с этой частью он, по крайней мере, временно, покончил.
Хотя желание поджигать, естественно, никуда не пропало. Пиромания. Денису очень нравился этот термин. Википедия сообщала, что это непреодолимая тяга к поджогам и наблюдению за огнем. Денис считал, что у него все немного по-другому: тяга к поджогам имела место быть, а вот смотреть, как горит пламя, он, наоборот, не любил. Как ни странно, он боялся огня, как и все нормальные люди. Пиромания. Звучало, как треск деревянных поленьев в костре.
Лана внимательно следила за рассказом Дениса. По крайней мере, выглядела она весьма заинтересованной. Больше всего он беспокоился, что в нужный момент не сможет поддержать разговор и будет выглядеть очень глупо. Эдакий Винсент Вега из «Чтива», которого от неловкой паузы может спасти лишь невинная шутка Миа Уоллес. Денис внутренне порадовался тому, что нашлась тема, которая толкала вперед их беседу.
Когда он закончил рассказ о полупьяном мужчине, которому он несколько часов назад передал конверт, Лана озорно подмигнула и отпустила губами трубочку от коктейля.
– И ты мне хочешь сказать, что у тебя не возникло мысли посмотреть, что в этих конвертах?
– Нет, конечно, этот мужик мне деньги заплатил не за то, чтобы я вскрывал письма, а за то, чтобы я их доставлял по назначению и вовремя.
Мысленно Денис констатировал, что слова, произнесенные им, как ни странно, соответствовали истине. Вскрывать конверты он не собирался, однако причиной этому была не профессиональная этика курьера, а нечто иное. Страх. Безотчетный страх перед Константином Андреевичем. Если Анкудинов мог просто так взять и узнать, что Денис опаздывает на выполнение своей работы, то ему ничего не стоило узнать и то, что он оказался слишком любопытным. А последствия не заставят себя ждать – Денис был в этом уверен.
