– И что дальше?
Чаровница-травница приблизила свое лицо к заросшему бородой лицу ходока и быстро зашептала что-то на своем курлыкающем языке. Хлопуша замер, с любопытством и надеждой глядя на Первохода.
Наконец, Лесана замолчала и перевела дух.
– Что теперь будет? – спросил Хлопуша.
И вдруг что-то изменилось в осанке Первохода. Лицо его, прежде белое и словно бы восковое, слегка порозовело, а губы едва заметно дрогнули. Прошла секунда, еще одна, и тут Глеб открыл глаза и уставился на Лесану.
– Первоход! – позвал его Хлопуша. – Первоход, друг мой, взгляни на меня!
Глеб перевел на него взгляд, но взгляд этот был пуст и лишен всяких эмоций.
– Он по-прежнему не узнает меня, – сокрушенно проговорил здоровяк.
– Да, – тихо сказала Лесана. – Он сейчас не здесь, а в мире кошмаров. Однако драться он сможет.
– Драться? – не поверил своим ушам Хлопуша.
– Трава-будянка вернула ему силы, но лишь на четверть часа, – объяснила девушка. – Когда действие ее закончится, ему будет очень худо.
– Тогда нам нужно спешить!
Вдруг Первоход «отлип» от стены, повернулся и шагнул вперед. Хлопуша хотел окликнуть друга, но слова встали у него в горле комом, когда он увидел перед собою охоронцев. Их было пятеро, и они преградили беглецам путь к реке.
– Глеб! – хрипло проговорил Хлопуша.
Первоход, сжимая в руке меч, стремительно двинулся навстречу закованным в броню и вооруженным до зубов охоронцам. Один из них молниеносно метнул кинжал, но Глеб качнулся в сторону, и кинжал пролетел мимо.
Хлопуша ринулся вперед и хотел схватить Первохода за плечо, но не успел – Глеб уже бежал к охоронцам. Фигура его – тощая, немощная на вид, в грязных, окровавленных лохмотьях – была столь нелепа, что охоронцы заухмылялись. Один из них шагнул вперед и рубанул Первохода бердышом. Удар был сокрушителен, однако Первоход парировал его мечом, а затем, не останавливаясь, ударил противника рукоятью меча в лицо.
12
Несколько минут спустя пять обезображенных тел валялись на берегу реки, а Глеб, Лесана и Хлопуша отирали рукавами потные, забрызганные кровью лица. Первоход окинул хмурым взглядом своих спутников и хриплым, невнятным голосом спросил:
– Какого дьявола здесь происходит?
– Первоход! – Лицо здоровяка расплылось в улыбке. – Первоход, ты вернулся!
Он хотел обнять Глеба, но тот резким жестом остановил его и посмотрел на изрубленные тела охоронцев. Потом вновь перевел взгляд на Хлопушу и тихо пробормотал обескровленными губами:
– Это я их?
– Ты! – выдохнул Хлопуша, моргая от радости.
Глеб прищурил воспаленные от яркого света глаза, покосился на Лесану и спросил все тем же странноватым голосом:
– Надеюсь, это были не ваши друзья?
Лесана, с холодным любопытством рассматривающая ходока, отрицательно качнула головой:
– Нет. Это были наши враги.
– Слава богу. – Первоход внимательно и тревожно вгляделся в широкое лицо Хлопуши, словно не был уверен, что узнает его.
Богатырь нахмурился и осторожно спросил:
– Первоход, ты меня узнаешь? Я Хлопуша.
Глеб облизнул губы. Потом тяжело, словно бы с натугой, усмехнулся и хрипло вымолвил:
– Не знай я, что ты человек, я бы подумал, что ты бурдюк с вином или огромная свиная ляжка. Да, Хлопуша, я узнаю тебя.
Хлопуша засмеялся.
– Теперь я вижу, что ты и впрямь вернулся!
Он хлопнул Глеба по плечу, тот пошатнулся и поморщился.
– Полегче, здоровяк. Кажется, я не совсем в форме. – Он снова посмотрел на Лесану и сухо спросил: – А ты кто?
– Меня зовут Лесана, – ответила травница.
– Лесана? Так ты баба?
Веки девушки дрогнули. Она хотела ответить, но Первоход остановил ее жестом.
– Не отвечай. С виду ты красивая девка, и я не хотел бы разочароваться. – Он откинул с лица седую прядь волос и взглянул на стену темницы. – Где мы? Что здесь происходит?
– Мы в Мории, – ответил Хлопуша, – а это – темница, в которую тебя заточил князь Добровол.
Глеб задумчиво нахмурился. По лицу его пробежала тень.
– Сколько я здесь пробыл? – спросил он.
– Три года, – ответил Хлопуша.
Лицо Первохода еще больше помрачнело.
– Три года… – тихим эхом повторил он. Помолчал, потом добавил с горечью: – Для меня эти годы были вечностью. Чего мы ждем, Хлопуша? Почему не уходим отсюда?
– Мальчишка, наш проводник, должен пригнать сюда лодку.
Глеб вздохнул и кивнул.
– Ясно.
– Надеюсь, лодка придет раньше, чем охоронцы поднимут тревогу, – тихо проговорила Лесана, вглядываясь туда, откуда должен был появиться мальчишка.
Первоход хотел что-то сказать, но вдруг глянул на что-то за плечами у Хлопуши и холодно выдохнул:
– Эти идиоты не успокоятся, пока не умрут!
Хлопуша и Лесана обернулись. Четверо охоронцев быстро шагали к ним с обнаженными мечами. Еще пятеро охоронцев вывернули из-за угла и присоединились к первым.
Глеб поднял с земли щит одного из убитых охоронцев.
– Сдайтесь, беглецы! – прорычал десятник. – У вас за спиной река, вам некуда отступать!
– А кто тебе сказал, что мы собираемся отступать?! – крикнул в ответ Хлопуша.
Десятник усмехнулся.
– В таком случае я разговариваю с трупом. Берем их! – громко скомандовал он и первым ринулся в атаку.
Словно какой-то бес вселился в Глеба Первохода – он бросился на охоронцев и принялся раздавать удары направо и налево, круша охоронцам черепа, ломая щиты и разбивая грудные клетки.
Хлопуша и Лесана тоже сражались с невероятным мужеством, их удары были точны, а действия умелы.
Когда все было кончено, Глеб остановился и оглядел поле битвы. Затем опустил меч, вытер рукою потный лоб и хрипло выдохнул:
– Теперь я вернулся!
Тут ноги Первохода подкосились, и он тяжело рухнул в траву.
Лесана быстро шагнула к Глебу и присела рядом с ним на корточки. Осмотрев узника и прощупав жилку на шее, она подняла голову и взглянула на Хлопушу.
– Силы оставили твоего друга, – сказала она. – Теперь он придет в себя не скоро. А когда придет, жизнь покажется ему хуже смерти, а реальность – ужасней самого кошмарного сна.
Ответить Хлопуша не успел, издалека до ушей беглецов донесся громкий рев боевого рога.
– Что это? – спросил здоровяк.
