– Оборотень-то? – здоровяк усмехнулся и небрежно проговорил: – Один раз, да и то вскользь.
– Покажь.
Хлопуша положил на стол руку и неторопливо засучил рукав. На внутренней стороне предплечья багровели три неглубоких рубца. Сухопарый осмотрел рубцы и хмуро проговорил:
– Крови почти нет. Это плохо.
– Не стращай, – небрежно осадил его Хлопуша. – Делай свое дело, а об остальном я позабочусь сам.
Сухопарый лекарь протер рубцы водой из склянки, а затем густо смазал их мазью и перетянул сверху чистой тряпицей. Верзила опустил рукав и убрал руку со стола.
Тут как раз подоспел и разносчик. Выставил на стол два оловянных кубка, большой кувшин с охлажденным красным вином и блюдо с жареным петухом, золотистая корочка которого выглядела так аппетитно, что у лекаря тут же потекли слюнки. Рядом разносчик поставил плошку с горячими блинами.
Богатырь Хлопуша взял кувшин и разлил вино по кубкам. Затем пододвинул к лекарю один из кубков, а второй взял сам. Отхлебнув вина, лекарь подождал, пока Хлопуша, в своей обычной манере, сделает несколько больших глотков, а затем спросил:
– Ты точно выпил настойку рысьего корня?
– Да, – отозвался здоровяк и брякнул полупустой кубок на стол.
– Это хорошо. Не нравятся мне твои рубцы, Хлопуша. Крови-то почти нет.
– И чего?
– У оборотней кровь из царапин не сочится.
Хлопуша прищурился.
– Хочешь сказать, что я обращаюсь? – подозрительно спросил он.
Лекарь мотнул головой.
– Нет, не думаю. Но тебя так часто кусают, что кровь твоя не успевает очиститься. В ней слишком много яду.
Богатырь оторвал от петушиной тушки ногу и принялся с аппетитом смаковать ее.
– За меня не переживай, – прошамкал он с набитым ртом и подмигнул лекарю. – Такого медведя, как я, никакая болячка не свалит.
– Может быть, и так, – нехотя согласился лекарь. – Но не забывай про настойку из рысьего корня. Хоть раз забудешь – тут же превратишься в темную тварь.
Хлопуша запил жареное мясо красным вином, вытер мокрые губы рукавом рубахи и благодушно улыбнулся.
– Невелика беда, – пробасил он. – Буду бегать по чащобе и ловить людишек. Поди плохо?
Лекарь нахмурился и покачал головой.
– Нельзя быть таким легкомысленным, Хлопуша. Завязывал бы ты с этими боями, а?
– Я бы завязал, да не могу. Уж больно хорошо за них платят.
– Ты ведь толковый охотник. И охоронцем был неплохим. Надень кольчугу, возьми в руки булаву и зарабатывай, как другие богатыри.
Хлопуша усмехнулся.
– На большой дороге, что ли?
– Зачем же так? – нахмурился лекарь. – На княжьей службе. Такие бугаи, как ты, всегда нужны.
Верзила ухмыльнулся и качнул лохматой, русоволосой головой.
– Нет, брат. Пусть княжье поле распахивают кони, а медведю на шею ярмо не напялишь. Медведь – он житель лесной, он свободу любит.
И Хлопуша снова взялся за кувшин с вином.
После двух кувшинов вина Хлопуша слегка захмелел.
– Ты со мной не спорь, – выговаривал он притихшему и пугливо озирающемуся по сторонам лекарю. – Нешто это хорошо? Гофы торгуют, а мы воем. Купцы с иноземцами целуются да по рукам ударяют, а нашим оборотистым середнячкам деваться некуда. Вот и скажи мне, умник: куда катится Хлынское княжество?
Богатырь говорил негромко, и стол их стоял в стороне от прочих, однако лекарь не на шутку разволновался. Пригнув голову к столу и испуганно глядя на здоровяка, он прошептал:
– Хлопуша, не гневи богов.
– Богов? – Здоровяк дернул щекой. – При чем тут боги? Тут не боги, тут бояре. Радимичей с их земель согнали? Согнали. Кривичей за непокорность выжгли вместе с домами, бабами и детьми? Выжгли. И какого лешего Первоход выдумал эти пушки да ядра? Знамо дело, теперь князь Добровол…
При упоминании княжьего имени лекарь вздрогнул, быстро схватил с плошки блин и сунул его Хлопуше в рот.
– Жуй да не болтай! – громким шепотом велел он.
– Да уж, – прочавкал, перемалывая блин, Хлопуша. – Одно только удовольствие у честного человека и осталось – набить себе брюхо. А что до нашего князя, то он…
Лекарь подхватил с плошки последний блин и впихнул его в рот здоровяку.
– Прошу тебя, Хлопуша: не поминай сего имени вслух, – взмолился лекарь. – У меня ведь дома малые детки. Договоришься до того, что останутся мои деточки сиротами.
Проходивший мимо стола пьяный бражник в богатом кафтане, такой же здоровый и широкоплечий, как Хлопуша, остановился и угрюмо уставился на Хлопушу.
– Чего сказал про князя Добровола? – грубо спросил он.
– Ступай мимо, – даже не посмотрев в его сторону, обронил Хлопуша.
Богатырь в богатом кафтане опустил кулаки на столешницу и пригнул голову. Мохнатые брови бугая съехались к переносице.
– Повтори, что сказал про князя! – потребовал он, свирепо вращая глазами.
Хлопуша небрежно глянул на бугая, затем поднял руку и резко ударил его кулаком по голове. Бугай пару секунд стоял, тупо глядя на Хлопушу, потом глаза его закатились под веки, и он тяжело рухнул на пол.
Несколько охоронцев подбежали к распростертому на полу верзиле, взяли его за руки и за ноги и отнесли прочь. А Хлопуша, как ни в чем не бывало, пододвинул к себе блюдо с куриными пупками и продолжил трапезу.
8
На улице стемнело. По городу кружил злой осенний ветер, по-волчьи завывая в трубах темных изб. Изредка в отдалении мычала корова или начинали лениво лаять псы. Легкий моросящий дождь шуршал в сухой листве, бойко сеял в колдобинах. Сквозь сумрак то там, то тут пробивался легкий, едва заметный отблеск костерка, а возле них стояли мужики и, грызя орешки, обсуждали дневные дела.
В то время как Хлопуша жевал куриные пупки, на постоялый двор Дулея Кривого пришел странный отрок. Одет он был, как охотник, а на боку у него висели ножны с кинжалом, однако лицо парня было совсем юное и безусое.
На голове отрока была шерстяная шапочка, натянутая до самых глаз. Ворот его охотничьей куртки был испачкан пятнышками крови, а сам юноша был бледен и выглядел сильно изможденным и почти больным.
– Кто тут у вас главный? – спросил он у суетящегося во дворе холопа.
– Известно кто – Дулей Кривой, – ответил тот. – Это его двор.
– Он сдает комнаты?
– Знамо дело, сдает.
– Где мне его найти?
– Войди в эту дверь да сверни направо. А там иди, пока не уткнешься носом в створы. За ними и сидит Дулей Кривой.
