– Очередями стреляет? – поинтересовался Виктор.
Владелец склада протянул ему «АР-15» с дополнительным быстросъемным шепталом, подменяющим режим одиночного огня полностью автоматическим
[80]. Ничего не надо ни сверлить, ни подпиливать, вставил – и готово.
– Стволы гарантированно чистые? Sinpasados?
[81] Незасвеченные? Все до одного? – уточнил Виктор.
– Твоей мамой клянусь.
– Лучше своей клянись, Кент.
Тот убрал стволы в футляр от аккордеона, туда же положил снаряженные магазины и глушители. Обрез дробовика запихал в футляр от бас-саксофона.
Виктор бросил взгляд на Пако.
– По крайней мере, инструмент, на котором ты реально умеешь играть.
Потом они прогулялись по торговому центру «Две Америки», и Кэнди купила там краску для волос.
Глава 24
Привычная ко всяким бедам, Кари не стала опускать руки. Да и просто нельзя было сидеть без дела.
На следующий день после печальной процедуры кремации головы Антонио им с Хульетой подвернулась работа – обеспечивать бортовое питание на экскурсионном катере, курсирующем от Станции морских птиц на Пеликан-харбор до гнездовья на Птичьем острове и обратно. Целый месяц можно не думать, откуда взять деньги. Так, что же предложить публике на борту? Что-нибудь порциями на один укус, без капающего жира и соуса.
Маленькие эмпанады, бутербродики-канапе, чоризо
[82] на зубочистках… Половинки авокадо, начиненные рыбой и креветками с лимонным соком, если бюджет позволит. Всяко-разная газировка, ром, водка. Ну и пиво, конечно же.
Поначалу они попробовали подавать жареные свиные ребрышки, но пассажиры уделали жиром и кетчупом всю палубу, которую пришлось долго отмывать. Разводить открытый огонь на катере запрещалось, но в гавани имелось несколько грилей и мангалов, которыми им разрешили пользоваться, а для разогрева эмпанад и запеченных яблок смекалистые сестры приспособили стерилизатор ветеринарного медпункта.
Катер был здоровенный, открытый, с большим навесом на стойках и туалетной кабиной, торчащей возле поста управления. В рундуки под сиденьями упрятано сорок спасательных нагрудников. По периметру – надежные релинги из толстых стальных труб, чтобы никто не выпал на ходу.
На первый рейс, который довелось обслуживать Кари с Хульетой, записалось тридцать человек, в основном из Майами, и деньги эти люди потратили не зря. Главной задачей экскурсионного маршрута было привлечь внимание к Станции морских птиц, существующей исключительно на добровольные пожертвования, к которым вполне было можно отнести и средства, полученные от продажи билетов. Обычно после обхода по воде естественного гнездовья на Птичьем острове с наступлением сумерек катер спускался чуть южнее, к устью Майами-ривер, чтобы гости на борту могли полюбоваться сияющей на ней дорожкой заката между вздымающихся по сторонам небоскребов. Но сегодня, обойдя остров, катеру предстояло лечь в дрейф немного не доходя реки – напротив прибрежного парка Бэйфронт, в котором намечался большой фейерверк.
Хозяйкой, принимающей гостей на борту, была в тот день доктор Лилибет Бланко – врач-ветеринар и директор Станции морских птиц на Пеликан-харбор. В США она приехала с Кубы, семнадцатилетней девчонкой, одна, в рамках операции «Питер Пэн»
[83].
Доктор Бланко частенько приглашала Кари помочь ей в работе с животными. Сегодня ее было не узнать – черный брючный костюм, жемчуга… Вместе с ней на экскурсию к острову отправился и ее муж, совладелец одной из городских площадок для хай-алай
[84].
Перед тем как катер отвалил от причала, доктор Бланко обратилась к собравшимся на борту с короткой приветственной речью.
Пройдя под мостом на дамбе с Семьдесят девятой улицей, катер направился к югу, к Птичьему острову – а вернее, сразу двум островкам, расположенным почти вплотную друг к другу: одному естественному, другому насыпному, общей площадью всего около четырех акров. Находятся они в частной собственности, и ни на какие средства госбюджета для поддержания их в порядке рассчитывать не приходится.
Птицы уже возвращались домой – ибисы, цапли, пеликаны, скопы целыми стаями летели на ночевку к своим гнездовьям на острове. На фоне темнеющего неба на востоке ярко сверкали снежно-белые крылья.
При каждом выходе катера на подобную экскурсию работники станции старались совместить приятное с полезным – воспользовавшись близостью острова, выпустить на свободу вылеченную птицу. Конечно, присутствовал здесь и некий элемент шоу, призванного наглядно проиллюстрировать собравшимся на борту экскурсантам главную задачу станции и привлечь новых благотворителей, одни только взносы которых и позволяли ветеринарному медпункту держаться на плаву. В тот вечер в контейнере-переноске для домашних животных на палубе скрывалась молодая кваква
[85]. Переноску накрыли от дневного света полотенцем, чтобы птица не беспокоилась и по возможности сидела смирно.
Еще птенцом-подростком ее выдуло из гнезда во время урагана «Ирма», и в итоге диагноз: серьезный вывих крыла и обезвоживание. Пациенту восстановили водный баланс, вправили крыло, и, судя по успешным подлетам в просторном вольере, кваква была готова вернуться в родную стихию.
Капитан подвел катер к Птичьему острову настолько близко, насколько позволяло мелководье у берега.
Кари вынесла контейнер на корму и поставила его на поручни релингового ограждения.
Присутствующий на борту телевизионщик – популярный ведущий прогнозов погоды – тем временем наговорил на камеру короткий синхрон, посвященный проблемам окружающей среды. Когда он подступил к поручню, Кари подхватила переноску и отодвинулась подальше от объектива телекамеры. Сдернула полотенце, открыла дверцу. Птица сидела внутри, отвернувшись от входа, – всем был виден только ее хвост. Ведущий был явно озадачен.
