– Да, – вспомнил старик, – еще говорили, что если кто появится в городе, то его могут убить, если его внешний вид и поведение покажутся патрулю враждебными. А если ты, не дай Бог, к собакам этим подойти попробуешь, то они могут стрелять без предупреждения в любого человека любого возраста и пола.
– Вот скоты! – Антон заметался по кухне, – уроды! Ты посмотри, что творят! Сами они до этого вряд ли бы додумались, им кто-то из наших помогает!
– Конечно, куда без этого! Да тут половина дома сотрудничать согласились, за еду и безопасность. Им даже на дверях квартир разрешили метку особую сделать, и в справке что-то нацарапали. В управе этой кто, думаете, сидит? Бухгалтерши да секретарши те же самые, да начальнички мелкие. А вот за ними уже обезьяны следят, а над всеми – главная обезьяна. Говорить по-человечески не умеет, рожа немытая, в шрамах, псиной за версту разит. Но охрана при нем, не из наших, нет, – из пришлых, настоящее зверье.
– А полиция тогда зачем? – Илья запутался в сложной структуре органов управления, выстроенной новой властью.
– Полиция порядка, – поправил его Антон.
– Это другие, из местных, вроде участковых. Они свои территории хорошо знают и новой власти докладывают, что да как. Полицаям за это неприкосновенность обещана и паек пожирнее.
– Понятно. – Илья поднялся, подошел к окну. Уже темнело, сумерки скрыли часть пустыря и заборы, просматривалась только труба котельной, забор и дорога рядом с ним. И еще Илью поразил непроглядный мрак – города за окном словно не существовало, там была огромная черная дыра, а внутри нее ледяной вакуум. Мегаполис погрузился на много веков назад, все достижения цивилизации стремительно исчезали под натиском прорвавшейся сюда из глубины времен первобытной стаи. Она не встретила здесь достойного сопротивления, единичные попытки подавлялись жестоко и незамедлительно. И вот закономерный результат терпения и понимания – город оккупирован, его жители загнаны в резервации, а пришельцы, получив доступ к огромному количеству дешевой еды и пригодным для проживания в любое время года территориям, хозяйничают здесь, как у себя дома.
И еще Илья подумал о том, что патронов у него мало, очень мало. Но это не отговорка – они должны, просто обязаны попытаться если не заставить пришельцев вернуться назад, то хотя бы лишить их относительного комфорта и спокойствия. И так отравить им существование, чтобы кроме постоянной тревоги и страха в их жизни больше ничего не оставалось.
– Спасибо, Владимир Николаевич, – поблагодарил старика Илья, – нам пора. Будьте осторожны в следующий раз, не ходите в одиночку. Мы пойдем.
Он вышел в коридор, Антон выполз следом. Выходить из теплого помещения в сырую холодную ночь не хотелось, но делать было нечего. Антон потянулся за своей курткой, уже собрался надеть ее, когда старик спросил:
– Куда пойдете-то? – но ответа не дождался, сказать Илье и Антону было нечего. Они молча смотрели себе под ноги, идти им и вправду было некуда.
– Оставайтесь, – предложил старик, – места у меня много, проживем как-нибудь. Вместе всегда легче. Оставайтесь, – повторил он, и ушел на кухню.
Всколыхнулись забытые, было, подозрения, но Илья быстро расправился с ними. Соблазн пожить по-человечески после почти двухмесячных скитаний пересилил страх и привычку прятаться от всего и всех. К тому же в бегах им будет трудно, почти невозможно узнать главную причину всех бед – почему пришельцы проникли сюда, и как остановить это нашествие. Все эти доводы показались Илье столь убедительными, что он ответил негромко:
– Хорошо, спасибо вам большое.
– Спасибо, – так же тихо выдохнул Антон, и старик немедленно выбежал из кухни.
– Вот и хорошо, вот и правильно. Зима впереди, тварей этих с каждым днем все больше, нечего вам по городу бродить. Вон в ту комнату спать идите, там и диван есть, и кресло большое.
Диван достался Илье, Антон устроился на двух креслах.
– Все, как ты хотел, – услышал Илья шепот Антона, когда они улеглись спать, и улыбнулся в темноту. Действительно, здесь тепло, и вокруг люди. О том, как долго будет длиться эта благодать, Илья старался не думать. Подозрение не исчезло, шевелилось и царапалось глубоко внутри, но сейчас Илье было наплевать на него.
– Я снова чувствую себя человеком, еще пару дней на улице, и я бы завыл, как эти твари, – пробурчал, засыпая, Антон.
Илья снова улыбнулся, стиснул под одеялом рукоять пистолета и тоже уснул.
– На улицу не выходить, двери никому не открывать. Сидите тихо, смотрите телевизор, – инструктировал их Владимир Николаевич на следующее утро. Старик был бодр и весел, он словно забыл о вчерашней истории, и куда-то торопливо собирался.
– Все, я пошел, скоро вернусь. Ведите себя хорошо, – повторил дед и почти побежал по лестнице вниз, лифт в доме сломался еще до начала оккупации.
– Куда это он, интересно? – Антон прилип к окну, дождался, когда старик выйдет из подъезда.
– Какая тебе разница – куда? Думай лучше. – Илья тоже посмотрел в окно. Думали они с раннего утра, но без толку. После того, как главная на сегодняшний день задача была решена, нужно было приступать к решению второй.
– Я не знаю, – в который раз честно ответил Антон, – не знаю. Надо кого-нибудь спросить, сами мы не додумаемся.
– Кого? – в сотый раз спросил Илья.
– Так дедка это можно спросить, еще кого-нибудь. Может, они что-то такое видели, что мы не заметили.
– Можно. Толку то?
– Информация. Мы ее получим, обобщим, проанализируем. – Антон уселся на кухне перед телевизором, схватил пульт, и по квартире расползлись пилящие звуки варварской музыки. Илья скривился, и побежал на балкон – про него старик ничего не говорил. Отсюда вид открывался на двор и часть пустыря, Илья рассматривал обычный, только непривычно малолюдный городской пейзаж. Война здесь почти не чувствовалась, только несколько сожженных машин на стоянке и перед домами резали глаз. По дорожке вдоль дома торопливо шли люди.
Илья снова вытащил из кармана пистолет, положил на ладонь, осмотрел со всех сторон. Оружие было тяжелым и теплым, словно из него только что стреляли. Илья взял пистолет обеими руками, прицелился вдаль…
– Не урони, – раздался сверху насмешливый звонкий голос, и Илья от неожиданности действительно чуть не выронил пистолет, судорожно запихнул его в карман, взглянул вверх. С балкона четвертого этажа на него смотрела девушка, она улыбалась, и Илье показалось, что она смеется над ним.
– Не уроню, – буркнул он, и собрался от позора бежать в квартиру, когда девушка снова заговорила, но уже серьезнее.
– Не бойся, я никому не скажу. Тебя как зовут? Я тебя раньше тут не видела. У Владимира Николаевича живете? Он учитель, заслуженный, я его знаю, он у брата в школе химию вел, давно. Я к нему на дополнительные ходила, когда в институт поступать собиралась, но баллов все равно не хватило. Пришлось работать пойти, а тут эти. – Илья, немного оторопев, выслушал эту тираду, девушка, видимо, очень соскучилась взаперти и тоже была рада поговорить.
