— Я сейчас вам отвечу, — улыбнулся Президент краешком губ, — но прежде скажите мне: все ли с вами в порядке?
— Все нормально, — поспешно отозвалась Алиса.
— Какое издание вы представляете?
— Газету «Дело для всех» — издание для малого и среднего бизнеса.
Президент поднял бровь.
— Понятно. Итак, отвечая на ваш вопрос, скажу следующее…
Ей уже было абсолютно все равно. Она физически ощущала, как около правого глаза что-то сильно распухало и росло, саднило и кололо. Ответив, Президент улыбнулся, но уже не ей конкретно, а всем, и, сделав легкий поклон, отошел. Вскоре все стихло, с веток старого городского сада с криком поднялись вороны и закружились в сером провинциальном небе черной каруселью. Алиса растерянно озиралась вокруг. Журналисты деловито упаковывали аппараты, сматывали шнуры, шумно переговариваясь, уходили из парка.
— Не расстраивайтесь, — внезапно обратилась к ней журналистка в короткой коричневой дубленке, синих джинсах и белой пуховой шапочке. Она засовывала в сумку микрофон с логотипом известной радиостанции. — Журналисты — народ, помешанный на своем деле, и себя в обиду не дают. Тем более когда речь идет о президентском материале. Эта тематика самая выигрышная, ей обеспечены первые полосы и спецвыпуски. Пойдемте, а то вы посинели от холода, совсем как ваша куртка. Следующая точка — завод сельхозмашин. У нас есть еще пара часов в запасе. Поедем, где-нибудь выпьем кофейку, согреемся.
Алиса молча следовала за разговорчивой журналисткой. «Какое у нее симпатичное лицо», — подумала она и спросила:
— А как вас зовут?
— Жанна.
— А меня Алиса.
— Надо же! Какие у нас экзотические имена. Вас почему так назвали?
— В честь героини сказки «Алиса в Стране чудес», а вас?
— В честь Жанны д’Арк. Ничего у нас родители, да?
— Удружили, нечего сказать.
— Давайте будем на ты, это привычнее.
— Согласна.
— Так, сейчас поймаем частника…
— А где же «рафик»? — удивилась Алиса.
— И не дождетесь. Он или опоздал, или сломался, или заблудился… Удивительно, что его вообще дали. А обычно мы передвигаемся на своих двоих.
— Вон красный «жигуль» тормозит! — вскрикнула Алиса.
— Ага, вижу. Подвезете до какой-нибудь кафешки в районе Заводской? — осведомилась Жанна у водителя. — Ну и отлично. Садись, Алиса.
Алису разморило в тепле салона автомобиля, и всю дорогу женщины молчали. В кафе Жанна стянула с головы шапочку, сбросила дубленку, и Алиса поразилась отчаянной рыжине ее волос и гибкой, грациозно двигающейся фигуре. Лицо у Жанны было узкое, глаза красивые, удлиненные, кожа белая, а на носу, несмотря на январь, роились смешные рыжие конопушки. Чем-то Жанна напоминала лисичку — немного хитрую, немного кокетливую, немного смешную, но очень симпатичную.
Горячий кофе в по-домашнему уютном местном кафе окончательно вернул интерес Алисы к жизни, и журналистки продолжили разговор.
— Сколько мы километров намотали! Жить приходилось в таких условиях, что рассказывать даже неудобно. Иногда торчишь на одном месте — час, два, три, а потом говорят: «Извините, Президент уже улетел».
— Да, работенка у вас, — посочувствовала Алиса.
— Поэтому у нас один за всех, а все за одного. — Жанна закурила. — Ничего, привыкнешь, в следующий раз легче будет.
— Следующего раза, может, и не будет, — покачала головой Алиса.
— Как знаешь, лично я своей работой довольна.
— Не обижайся, скажи лучше, откуда мне можно будет позвонить в Москву? Мне надо передать информацию для завтрашнего номера, до четырех она должна быть у главного редактора.
— Можешь позвонить с почты или из гостиницы, пресс-центра здесь нет. — Жанна пожала плечами, но, взглянув на расстроенное лицо Алисы, улыбнулась: — Не расстраивайся, я тебя туда отведу.
Алиса открыла пудреницу и стала рассматривать свой глаз. Удар пришелся по брови, глаз налился предательской краснотой, обещавшей назавтра превратиться в полновесный синяк.
— Господи! — ужаснулась она. — Я же завтра буду выглядеть, как жертва пьяной драки!
Захлопнув пудреницу, Алиса зажмурилась. Словно наяву ей представилось лицо Президента, насмешливая интонация его вопроса, обращенного к ней…
— Знаешь, — медленно проговорила она, — я никогда не видела его так близко. Он какой-то особенный, да? Ты же часто его видишь. Скажи!
Жанна с силой выдохнула дым:
— Харизма.
— Ну да, обаяние власти, — согласилась Алиса и потрогала место удара: — Хорошо бы снег приложить…
Затушив окурок, Жанна поднялась из-за стола:
— Нам пора! Одевайся!
— Завтра мы снова работаем на улице? — с ужасом спросила Алиса, выходя на мороз.
— Завтра в программе парочка заседаний, а к вечеру состоится брифинг для прессы. Послезавтра выезд в район на птицефабрику. Вот где придется побегать, холодно не будет! Пойдем, «Дело для всех»!
И потом, и во время следующей встречи Президента с прессой Алиса честно старалась оказаться как можно ближе к нему, чтобы не упустить ни единого слова. К вечеру она отправила в редакцию специальный репортаж, а на следующее утро уже была на боевом посту, полная твердой решимости удержать свое место в группе журналистов. Как и ожидалось, опухоль на глазу за ночь спала, а краснота приобрела лиловый оттенок. Президент все так же двигался своей стремительной походкой мастера боевых искусств, с удовольствием разговаривал с людьми на улицах. Этот человек умел владеть вниманием людей, не важно, в каком количестве и настроении они здесь собрались, он умел быть таким разным — легкий полупоклон, полуулыбка, движение руки навстречу, а через секунду шаг назад, обозначение дистанции, серьезный взгляд, твердо сжатые губы.
В последний день, во время посещения птицефабрики, где Президент был более раскован, он дольше обычного задержался у группы журналистов, а потом, отыскав взглядом среди них Алису, с сочувствием спросил:
— Как, болит?
Алиса уловила в его глазах легкие смешинки и улыбнулась в ответ:
— Пройдет.
Молодые плечистые ребята из службы безопасности Президента снисходительно слушали этот диалог — цветущий всеми оттенками лилового фингал на лице журналистки уже примелькался, и два дня они беспрепятственно пропускали ее на все президентские мероприятия.
«Хорошо, что все кончается», — думала с закрытыми глазами Алиса, блаженно откинувшись на спинку сиденья в теплом, невероятно уютном салоне самолете. Жанна работала — что-то слушала в наушниках, перематывала пленку, делала пометки в блокноте.
— Кхе-кхе…
Алиса открыла глаза и тотчас же сузила их от злости: над ее головой навис тот самый оператор, бесцеремонно наградивший ее фингалом в первый день! Алиса уже знала, на каком телеканале он работает, что его зовут Леша и что он состоит в президентском пуле уже два года. При каждой встрече с ним журналистка старалась сделать презрительное выражение лица. Сейчас она была не готова к контакту, и лицо у нее выглядело растерянным.
