В реальность этой истории вполне можно поверить с учетом психологических особенностей Петра I, подверженного неконтролируемым колебаниям настроения. Будучи убежденным фаталистом, он обычно демонстрировал несгибаемую силу духа и презрение к опасности. Однако в источниках отражены случаи, когда он вел себя как последний трус. Во всяком случае, приведенный выше эпизод свидетельствует, что великий реформатор всегда видел в старшей сестре серьезную угрозу для своей власти.
Л. Хьюз остроумно заметила: «Очевидно, Петра никогда не покидала мысль, что все монастыри, в особенности женские, были оплотом заговоров и интриг».
В самом деле, навязчивая подозрительность царя в отношении женских обителей хорошо видна из его указа от 26 мая 1702 года:
«На Москве в девичих монастырех чтоб врата всегда были заперты и были б у тех врат караульщики старые, а не молодые люди безотходно, и мужеска полу никого в монастырь никогда, ни во время святаго пения, отнюдь не пущать; а кому доведетца быть в монастыре и монахинь для какова дела по знакомству или по свойству, и тем монахиням к тем свойственником и знакомцам выходить для свидания ко вратам монастырским с старою и искусною монахинею, с которой повелено будет от игуменьи; и видатца с ними у врат и говорить о всём вслух, а не тайно, при той монахине и при караульщиках».
Непримиримое отношение Петра к сестре сохранялось даже спустя десять лет после ее кончины. В сентябре 1714 года ганноверский резидент Фридрих Христиан Вебер повторил в своих записках все обвинения царя против Софьи, которая якобы «изыскивала всяческие способы, дабы избавиться от своего единокровного брата, нынешнего царя». Вебер считает, что «интриги и злоумышления сестры принудили его к изничтожению ее партии… Частые покушения и заговоры, от которых он спасался самым невероятным образом, заставили царя ускорить исполнение своего замысла».
В более позднем сочинении, опубликованном в 1722 году, Вебер привел слова Петра о покойной сестре:
— Софья была бы наделена всеми телесными достоинствами и совершенным умом, если бы не ее непомерные амбиции и ненасытное желание царствовать.
Английский путешественник Уильям Кокс также передал в своих записках отзыв Петра о сестре в пересказе «одного знатного русского господина»:
— Как жаль, что она преследовала меня в детстве и что я ни в чем не мог на нее положиться; будь по-иному, когда я уезжал за границу, она могла бы править дома.
Вторая часть этой фразы маловероятна, поскольку Петр ни при каких обстоятельствах не согласился бы допустить ненавистную старшую сестру к делам государственного управления. Но в данном случае важно другое: государь демонстрирует абсолютную уверенность в том, что Софья старалась вредить ему с самого раннего возраста.
О последних годах жизни бывшей правительницы России почти ничего не известно. Источники не позволяют составить представление о занятиях инокини Сусанны в монастыре. Вряд ли она, в отличие от сестры-инокини Маргариты (Марфы), находила утешение в физическом труде. Ее невозможно представить подстригающей кусты или носящей кирпичи для монастырского строительства. По всей видимости, Софья по-прежнему ограничивалась духовными занятиями: молитвами, участием в богослужениях, чтением и переписыванием церковных книг.
Она, как и раньше, продолжала делать вклады в Новодевичий монастырь. Сохранился серебряный ковчег с частицами мощей митрополита Филиппа и других святых и надписью: «1700 года месяца Октоврия в 8 день построен си ковчег в дом Пресвятыя Богородицы в Новодевичий в похвалу и честь единому в Троице славимому Богу тщанием неложным обещанием инокини Царевны Сусанны (Софии)».
В приделе святой мученицы Софии Смоленского собора хранится серебряный вызолоченный крест, на котором можно увидеть надпись: «Се животворящий крест состроен тщанием благородныя Государыни Царевны и Великия Княжны монахини Сусанны Алексеевны и благородныя Государыни Царевны Феодосии Алексеевны, во обитель Пречистыя Богородицы Новодевичь монастырь, при игуменьи Памфилии со иже во Христе сестрами, от воплощения сына Божия Иисуса Христа лето 1703, июля в 1 день». Примечательно содержащееся в этой надписи указание на то, что Софья до последних лет жизни продолжала общаться и взаимодействовать с младшей сестрой Феодосией. Вероятно, другие сестры, Екатерина и Мария, тоже посещали Софью в монастыре — два раза в год, как было предписано Петром. Однако любимую сестру и единомышленницу Марфу инокиня Сусанна больше никогда не увидела — та была по приказу Петра в сентябре 1698 года сослана в Успенский монастырь в Александровской слободе. Там 29 мая 1699 года Марфа Алексеевна постриглась в монахини под именем Маргарита.
В последний год жизни инокиня Сусанна приняла схиму под прежним именем Софья, тем самым одержав моральную победу над Петром, которому не удалось искоренить ненавистное ему имя сестры.
Надгробие Софьи в южной части Смоленского собора Новодевичьего монастыря представляет собой простой белый продолговатый камень с надписью:
«Лета от сотворения мира 7212, а от Рождества Христова 1704 года июля в 3 день, в понедельник, на первом часу дни, на память святаго мученика Иоакинфа и в принесение, иже во святых отца нашего, Филиппа митрополита Киевского и всея Рос[с]ии, в тот день преставяся раба Божия блаженныя памяти благовернаго и благочестиваго Великаго Государя Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Рос[с]ии Самодержца, и блаженныя памяти благоверныя и благочестивыя Великия Государыни Царицы и Великия Княгини Марии Ильиничны дщерь их, Великая Государыня благоверная Царевна и Великая Княжна София Алексеевна, а тезоименитство ея было сентября в 17 числе, а от рождения ей было 46 лет и 9 месяцев и 16 дней, во иноцех была 5 лет и 8 месяцев и 12 дней, а имя ей наречено Сусанна, а в схимонахинях переименовано имя ей прежнее София, и погребена в церкви Пресвятыя Богородицы Смоленский на сем месте июля в 4 день».
Четыре сестры Софьи пережили ее. Марфа скончалась в июне или июле 1707 года. В последние годы жизни она очень нуждалась. По непонятной причине Петр, не отказывавший в деньгах Софье, сократил содержание Марфы до минимума. Инокиня Маргарита выполняла все монастырские работы: носила кирпичи для строительства, убирала сено, возделывала землю в своем маленьком садике близ кельи, а свободное время отдавала чтению духовных книг и рукоделию, вышивая шелками и золотом. Изредка инокиню навещали ее сестры Мария и Феодосия. Марфа Алексеевна скончалась в монастыре и была там же похоронена, по ее собственному желанию, без каких-либо церемоний, как простая монахиня, в общей усыпальнице. Приехавшие в Успенский монастырь в 1712 году Мария и Феодосия распорядились перезахоронить останки сестры в особом склепе монастырской церкви Сретения Господня.
Евдокия умерла 10 мая 1712 года в возрасте шестидесяти двух лет. Последние годы жизни она провела в Новодевичьем монастыре, но постриг не принимала. Иверскую икону Божьей Матери Портаитиссы (Привратницы) из кельи царевны Евдокии можно в наши дни увидеть в Новодевичьем монастыре в бывшей трапезной, примыкающей к Успенской церкви.
Из всех сестер только Екатерине Алексеевне (не считая единоутробную Наталью) удавалось сохранять добрые отношения с братом Петром. Последние десять лет жизни царевна почти безвыездно провела в своем загородном доме на Девичьем поле, неподалеку от Новодевичьего монастыря. Эта близость расположения позволяла ей часто видеться с жившей в обители сестрой Евдокией. 1 мая 1718 года Екатерина скончалась, полгода не дожив до шестидесяти лет. Обе сестры были похоронены в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря, рядом с Софьей.
