Внутренние терзания отразились на лице следователя. Молотов истолковал их по-своему и сказал в рацию:
— Мы пришли к общему мнению: незачем загружать лишней работой судебную систему. Нападение на сотрудника или попытка к бегству позволяют вам применить оружие. На поражение.
— Так точно!
— После завершения операции Круглова ко мне. Обращайтесь с ним вежливо.
— «Ауди» снизила скорость. Место подходящее.
— Выдайте мне картинку и действуйте. — Молотов не без гордости предложил Петелиной: — Хотите посмотреть?
Он развернул ноутбук так, чтобы происходящее на дисплее видно стало обоим. Петелина поняла, что на ноутбук выводится картинка с камеры видеорегистратора одного из автомобилей, преследующих черный «ауди».
Вот синий фургон обгоняет «ауди», неожиданно берет вправо и прижимает автомобиль к обочине. Из фургона выскакивают четверо вооруженных сотрудников. Их пистолеты направлены на Ручкина. Тот покорно сидит за рулем с поднятыми руками. Сотрудники требуют выйти и осторожно приближаются к «ауди».
Петелина видит руки Ручкина на затылке. Она помнит, где он прячет шило. Она знает, что Свингом его прозвали за разящий стремительный удар, от которого невозможно увернуться. Единственное, в чем она до конца не уверена, как на Максима подействовала видеозапись насилия над мальчиком. В любом случае она может предупредить Молотова, предотвратить возможную трагедию, но…
Она не станет этого делать. Промолчит. Она надеется, что ее расчет окажется верным. Если закон бессилен, она должна остановить Круглова любым другим способом. Как ни печально, убийца Ручкин единственный, кто сейчас способен помочь стране.
«Ну же! Давай! Ты ненавидишь таких, как он, и я разделяю твою ненависть».
Внутри «ауди» что-то стремительно меняется. Словно Ручкин неожиданно обнимает сидящего рядом Круглова. На лобовом стекле тут же появляются дырки от выстрелов. Ручкин обмякает. Его руки опадают. И становится видно, что голова Круглова выглядит иначе, чем пару секунд назад.
— Что это? — глаза Молотова округляются. Полковник хватает рацию и вопит: — Что с Кругловым?
Подчиненные уже распахнули дверцы машины и с недоумением смотрят на мертвого пассажира. Скоро они доложат, что из уха перспективного политика торчит предмет, напоминающий шило.
63
— Это провал! Почему он это сделал? Какого черта? — метался по гостиной разъяренный Молотов. — Почему Ручкин убил Круглова, а не попытался сбежать? Или хотя бы прикрыться Кругловым как щитом?
Петелина сидела в кресле, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Ей было хорошо: ее план сработал. Она только что увидела две реальные смерти — два убийства. Одно из них она могла предотвратить или хотя бы предупредить о нем. Однако, сыграв на чувстве мести Ручкина, она сама предопределила такой исход. И не жалела об этом. Пусть полковник беснуется, пусть он злится, что его план «помощи государству» провалился. Она уверена, что принесла пользу стране. Вопреки обстоятельствам, вопреки давлению и угрозам, наперекор букве закона. Из двух зол она выбрала меньшее. Так иногда приходится делать, когда поступаешь по совести.
— Почему вы молчите? Вы догадывались? Вы знали!
Петелина открыла глаза. Молотов нависал над ней и буравил подозрительным взглядом.
— Простите, я устала. О чем вы?
— Вот об этом! — полковник ткнул пальцем в дисплей ноутбука, где продолжалась транслироваться суета вокруг двух трупов в «ауди». — О Ручкине и Круглове. Вы провели с ними здесь полночи!
— Как только подписала вашу бумагу, все напрочь забыла о Круглове. Как вы и требовали. — Петелина говорила подчеркнуто равнодушно.
— Причина? Я хочу знать причину! — не унимался Молотов. — Почему он это сделал?
— Ручкин — убийца, отброс общества. Ваши слова еще раз подтвердились.
Петелина вспомнила, что своему слову придавал большое значение и вор в законе Колокол, живший по принципу: сказано — сделано, пообещал — ответь.
— Мммм, — угрожающе взвыл Молотов и затряс кулаком. Его грозный, но бессильный жест был адресован не следователю, а невидимому року. — Круглов был у нас на крючке. Сорвалась блестящая перспектива на долгие годы.
— Борис Семенович, мне пора домой. Я жутко устала. У меня отпуск пропадает.
— Да катись ты! — махнул кулаком полковник.
Петелина нашла свою «тойоту» за воротами в том месте, где оставила накануне. Не успела она завести двигатель, как на заднее сиденье плюхнулся Лоськов. Он возник словно из ниоткуда.
— Я вас ждал, — признался Денис, пригнувшись между сиденьями. — Поехали.
— Что это? — заметив в его руке черную сумку, спросила Петелина.
— Деньги Колокола. Я забрал их из машины Ручкина, как только обнаружил, и перепрятал.
— Ручкин мертв. Его убили твои бывшие коллеги.
— Они давно от меня отреклись.
— Теперь я понимаю их методы. Молотов хотел посадить Крылова на крючок. Так же как твою девушку.
— К сожалению, Молотов всегда добивается своего.
— Не в этот раз. Крылов тоже мертв. Его убил Ручкин. В последний момент ударил шилом в ухо.
— С чего бы?
— Даже не представляю.
— За то я представляю, как «рад» Молотов.
— Ты бы его видел сейчас. Гром и молнии.
— Мне хватило того, что я видел на службе.
Денис попросил телефон у Петелиной и позвонил Колоколу:
— Она раскрутила дело. Второй грабитель тоже мертв. Деньги у меня, — коротко доложил он.
Выслушав инструкции, Денис кивнул и передал слова Колокола Петелиной:
— Арсен благодарит вас. Справедливость восстановлена.
— По справедливости и по закону — часто разные понятия, — грустно произнесла Петелина. И вспомнила про Нурали Джураева. — Один безвинный человек еще сидит в тюрьме.
Денис раскрыл сумку, извлек несколько денежных пачек и положил на переднее сиденье:
— Вам причитается гонорар, Елена Павловна.
— Я ничего не возьму, — было первой реакцией следователя. Потом она подумала и решила: — А, впрочем, эти деньги я потрачу на адвоката. Мы добьемся справедливости по закону.
— Это честные деньги. Вы вправе использовать их как пожелаете.
— Мои честные, а остальные?
— Остальные надо отвезти обратно в банк.
— Отлично! Туда мы и направимся. Но прежде мне надо связаться с Мишей Устиновым.
— С Головастиком? Вы же завершили дело.
— Не совсем, — загадочно ответила Петелина.
В течение ночи мелодичный бой часов в доме Круглова ей постоянно что-то напоминал, будто подсказывал. Бум-бум-бум… И только сейчас она поняла, что именно.
