Послышались приглушенные «спасибо, Джон» и стук отодвигаемых стульев. Мы вышли из кабинета, не глядя друг на друга.
Гордон проводил меня в мой кабинет и вошел сам, закрыв за собой дверь. Он обнял меня, и мы оба заплакали. Гордон Харт, мужчина, повидавший многое, потерявший возлюбленную Хуаниту, кому было безразлично, что эта девушка когда-то была проституткой, сейчас плакал по Джули Уэйнтрауб. И мы стояли обнявшись, оплакивая Джули, а также друг друга.
ГЛАВА 26
Удивительно, но внезапное появление Криса почти не коснулось моих отношений с Гордоном. Спасибо Гордону! Он прилагал титанические усилия, чтобы наша жизнь катила по прежней колее. Ни резких спадов или подъемов, никакого давления — несмотря на то, что мы встречались реже. И, что неизбежно, реже занимались любовью.
Напротив, наша жизнь с Крисом была подобна плаванию по бурным водам. Как всегда, нас кидало из стороны в сторону, поскольку настроения менялись каждый час. У нас возникали прекрасные моменты, на смену им приходили гнев, слезы и горечь — с моей стороны, потому что тема Мэрилин возникала постоянно. Нам нужно было все больше времени на выяснение отношений, и стало ясно, что ситуация требует разрешения. Установить истину и сделать выбор в пользу одной из двух взаимоисключающих возможностей. Слишком долго мы болтались где-то посередине. Крис предпочел бы оставить все, как есть. Но только не я.
Что до Джули, то она, пробыв две недели после операции в коме, начала приходить в себя с такой скоростью, на какую мы и не надеялись. Она была бледной и измученной, но, на удивление, бодрой духом. Не утратила былого чувства юмора, продолжала живо интересоваться делами редакции и подсказала нам несколько отличных идей для следующего номера. Для сотрудников журнала ее палата превратилась в некий клуб отдыха и встреч. Дни напролет кто-то появлялся, кто-то исчезал, и в любое время, когда ни приди, возле ее постели обязательно сидели пять или шесть редакторов. Грозная Элоиза Фрэнк, по правде говоря, была бесподобна. Она приходила каждый день, но не болталась без дела, подобно типам, которые являлись, чтобы понюхать запах эфира и понаблюдать за умирающей. Элоиза не изменила себе и здесь: властная, жизнерадостная, активная и острая на язык. Она организовала общество доноров крови — в нашем журнале и других изданиях, где у нее были знакомые редакторы, чтобы снизить расходы на регулярные переливания крови, так необходимые Джули. Пусть Элоиза настоящая стерва, но я ее уважала. В конце концов, выяснилось, что у нее доброе сердце. Она меня удивила, и не только она одна. Поразительно, как слетает шелуха, обнаруживая истинную суть. Порой ты ждешь от людей помощи, а они тычут тебя лицом в грязь. А явный аутсайдер, на кого ни за что не поставишь, помогает тебе, окружая любовью и заботой. Это было приятно наблюдать. Элоиза проявила лучшие человеческие качества, как и все мы. Мы встали в магический круг, пытаясь вытолкнуть Джули на поверхность, отдавая свою кровь и вместе с ней кое-что еще — волшебную сыворотку жизни, которая придает сил, чтобы двигаться дальше.
Я просила Криса пойти со мной и проведать Джули, но он отказался.
— Какой смысл, Джилл? От этого толку ни мне, ни тебе, и я с ней даже незнаком. Кроме того, шляться по больницам и похоронам вообще не в моих правилах. С моей стороны это было бы лицемерием. Все равно, что ходить в церковь, в которую я тоже не верю, как тебе известно.
— Крис, это называется «человечность». Или ты в это тоже не веришь? — Вот и новый предмет для взаимных нападок и упреков!
Ничто в мире не бывает определенным раз и навсегда, и ситуация с Крисом не стала исключением. Дело решилось бы проще, будь все плохо, окажись он действительно злодеем с Дикого Запада. Но Крис не злодей. Он бывал хорошим и плохим, милым и омерзительным, красивым и безобразным. Сплошной серый цвет. Но, даже будь он черным, это не меняло дела. Я все равно его любила.
Месяц подходил к концу, но я так и не приняла решения, как и Крис. Но он-то приехал сюда вовсе не ради этого. Просто всех бы устроило, если бы я что-нибудь решила.
Последние дни были наполнены нежностью, ведь мы не знали, когда увидимся снова. И я опять упивалась счастливыми мгновениями, желая сохранить их в памяти. Будто наслаждалась сумерками прекрасного летнего дня, когда вспыхивают огоньки светлячков. Я любила Криса так же сильно, как любила его в Калифорнии. Горечь, которую я испытывала при мысли о Мэрилин, на время была забыта. Я смирилась с тем, что он возвращается к ней; тут я была бессильна.
Похоже, Гордон понимал, что происходит, и не просил меня увидеться с ним в эти пять или шесть дней, оставшихся до отъезда Криса. Он меня избегал, за что я была ему благодарна. Я хотела побыть наедине с Крисом. Взяла дополнительный отгул на работе, и мы, прихватив Саманту, отправились за город взглянуть на первый снег. Мы играли в снежки, прыгали в снегу, целовались, смеялись и распевали рождественские гимны.
Рождество наступало в следующую среду, и я надеялась провести праздник с Крисом, но он, казалось, вознамерился вернуться. Его работа завершилась, и у него не было причин оставаться в Нью-Йорке — за исключением меня. Однако подобный довод на Криса не действовал. Если он решил уехать, то уезжал, вот и все.
Я думала, что он уедет в эти выходные, хотя Крис не обмолвился ни словом, и мысленно собралась с силами, готовясь принять удар. Мне предстояло купить подарки на Рождество, но я отложила поход по магазинам до его отъезда. Не хотелось терять ни секунды из того времени, что нам осталось провести вдвоем.
Проснувшись в пятницу, я увидела, что Крис уже одет. На его лице застыло выражение из серии «мне нужно кое-что тебе сказать», и я замерла. Сейчас он объявит, что уедет после обеда.
— Я решил, когда именно мне ехать.
— Давай выкладывай. Не томи.
— Джилл, сделай одолжение, не смотри на меня так. Из-за тебя я чувствую себя подлецом. Ты даже заставляешь меня думать, что лучше свалить прямо сейчас, лишь бы покончить со всем этим.
— Извини. Просто я… Ну, ты ведь знаешь, каково мне.
— А я чем могу помочь? Я как раз собирался тебе сказать, что уеду на следующий день после Рождества. Двадцать шестого, в четверг. Так годится? Надеюсь, что не расстроил твои планы.
— Какие еще планы? Крис, я люблю тебя! Ура! Давай пойдем покупать подарки вместе!
— О господи… Лучше мне уехать… подарки в Нью-Йорке? Знаешь, что творится сейчас в магазинах? И тебе в твоем положении лучше не толкаться в очередях.
— Да ладно! Не будь таким занудой. Мы не задержимся там надолго. В любом случае я хочу показать Саманте Санта-Клауса.
— Зачем ей смотреть на него? Вредно забивать голову ребенку всей этой фигней.
— Послушай, Крис. Сделай мне одолжение. Ну, пожалуйста!
— Хорошо-хорошо. Но потом мы будем делать то, что скажу я.
— Договорились… Крис, а как же Мэрилин?
— Что — Мэрилин?
— Ну, Рождество и все такое.
