Меня в который раз поразило, какой же Гордон замечательный человек, к тому же он умеет держать удар.
— Гордон Харт, вы неподражаемы. Когда мы начинаем?
— В одиннадцать подходит?
— Ну…
— Тогда в половине двенадцатого. Я встречу тебя в холле.
— Гордон, послушай…
— Да?
— Я обещала Сэм сводить в зоопарк «в самый последний раз».
— Без проблем. Когда?
— Сейчас она с няней, и мы с ней посоветуемся.
— Часа в четыре, после дневного сна?
— Пожалуй. Я попрошу, чтобы она не уходила.
— Отлично! Скоро увидимся.
Гордон появился в холле ровно в одиннадцать тридцать. У него был довольный вид.
— Итак, мистер гид, что же дальше?
— Красивая карета. Но сначала вас ждет колесница.
Мы вышли из отеля через вращающиеся двери, и я поискала глазами его автомобиль, удивляясь, кому может принадлежать этот нелепый, алый, точно пожарная машина, «роллс-ройс», припаркованный чуть ли не у входа в отель. На номерном знаке в конце стояла буква Z, и это означало, что автомобиль взят в прокат. Наверное, ее арендовал какой-нибудь техасец. Или человек с хорошим чувством юмора.
— Мадам!
Картинно взмахнув рукой и широко улыбнувшись, Гордон распахнул передо мной дверцу алого «роллс-ройса». Рядом с автомобилем стоял шофер в ливрее, который взирал на происходящее с серьезным видом. Сцена была совершенно абсурдная, и я восторженно ахнула. Смеялась так, что почти сгибалась пополам. Смотрела то на Гордона, то на машину, пока не потекли слезы.
— Гордон, право же…
— Садись. Я решил, что ты должна хорошенько запомнить свой последний день в Нью-Йорке.
Действительно, этот день получился незабываемым. Я забралась в «роллс-ройс» и обнаружила в салоне бар, телевизор, стереосистему, телефон и вазу с алой розой. Прямо сцена из мелодрамы; Рок Хадсон и Дорис Дэй!
Мы выполнили все то, что запланировал Гордон, за исключением того, что после завтрака вместо пунктов а), б), в) и г) отправились на прогулку, а потом вернулись в отель, чтобы забрать Саманту. Ярко-красная машина вызвала ее живейший интерес, и она спросила:
— Это подарок? Можно нам забрать ее себе?
Саманта так таращила глаза, что мы с Гордоном расхохотались.
— Нет, милая, это только на один день. Ради смеха. Подарок от Гордона.
— Что тут смешного? Она мне нравится.
— Саманта, вспомни этот день, когда станешь большой девочкой, — серьезно произнес Гордон, и у меня возникло подозрение, что она действительно вспомнит.
Когда мы очутились на пересечении Шестьдесят четвертой улицы и Пятой авеню, водитель остановил машину и распахнул дверцу с моей стороны. Мы вышли и отправились в зоопарк. У Гордона в руках был фотоаппарат, которого я раньше не заметила.
— Хочу сделать несколько снимков. Не возражаешь?
— Нет. Мне бы хотелось взять на память несколько фотографий. На одной из них обязательно должна быть машина. — Я улыбнулась ему через плечо, стараясь не потерять из виду Саманту.
— Джиллиан, у меня нет твоих снимков, а мне бы хотелось… Кто знает, может, мы никогда не увидимся.
— Гордон, не говори глупостей. Мы обязательно увидимся!
— Эз и Сан-Франциско расположены отнюдь не по соседству, моя дорогая. И ты не знаешь, что произойдет, когда оставляешь кого-то. Если я говорю «прощай», то имею в виду — «навсегда».
— А когда я прощаюсь, то говорю себе, что мы еще увидимся.
— И ты в это веришь?
— Не совсем. — Мне стало грустно. Я взглянула на Гордона, но он смотрел в сторону.
Итак, следующий час Гордон фотографировал Саманту с воздушными шариками, с попкорном, верхом на пони, возле бассейна с тюленями. И меня тоже. Он ловил момент. Щелкал нас, когда наши рты были набиты кукурузой, а глаза закрыты. Или когда мы смеялись. Или махали руками. Гордон снимал, бегал вокруг нас… Щелк, щелк, щелк… последний день в жизни Гордона и Джиллиан… «Не пой мне песен, не рассказывай сказок, не проливай по мне слез»… но вспоминай меня добром.
Последний оставшийся снимок был сделан водителем — мы втроем стояли возле распахнутой дверцы красного «роллс-ройса», и Саманта держала в руках красный воздушный шарик. А я, садясь в салон, поняла, что это будет единственная фотография, на которой присутствует Гордон.
Остаток дня мы провели в соответствие с планом «гида» и в полночь были готовы покинуть «Раффлс» и отправиться за обещанным сюрпризом. «Роллс-ройс» был еще наш, и мы покатили в пригород, на восток. Я предположила, что мы направляемся к дому Гордона. Так оно и случилось.
Мы приехали, поднялись наверх. Гордон открыл дверь, вошел первым, щелкнул одним выключателем, вторым… зажег свечи и вернулся ко мне, чтобы помочь снять пальто. В комнате было множество цветов и бутылка шампанского в ведерке со льдом на журнальном столике возле низкого дивана. Гордон растопил камин и включил музыку. Забавная, однако, сцена, если учесть, что дама собирается уехать и выйти замуж за другого мужчину, ожидающего ее за три тысячи миль отсюда, и носит его ребенка! Тем не менее я была польщена. Знала, что моя жизнь с Крисом будет по-своему прекрасна, но и проблемы будут возникать. Жизнь с Крисом соткана из другого материала, никакого шампанского и свечей. Грустно признавать, но мы редко выходим замуж за шампанское и свечи. Напротив, нас прельщают голубые джинсы и мятые футболки, кока-кола и подгоревшие тосты. И мы прячем шампанское и свечи в волшебную шкатулку. Глядя в далекую перспективу, могу заметить, что с кока-колой и подгоревшими тостами жить легче.
Гордон словно прочитал мои мысли, потому что вручил мне пробку от шампанского и произнес:
— В твою волшебную шкатулку.
Я взяла пробку и улыбнулась, а он вдруг забрал ее и что-то написал на ней. Когда вернул пробку, на ней стояла дата. Только дата, и все.
— Не хочу, чтобы через пятьдесят лет твои дети ломали головы над инициалами, которых им все равно не разгадать.
Если вдуматься, эта фраза была исполнена глубокой печали, ведь я знала, что Гордон не шутит.
— Когда ты уезжаешь в Европу? — спросила я.
— Примерно через месяц.
— Что об этом думает Грег? Ты уже сообщил ему?
— Я звонил Грегу вчера. Знаешь, Джиллиан, он удивился. По-моему, я наконец совершил поступок, который заслужил одобрение моего сына. Отказался от «материального», которое он ставил мне в вину, и готов сделать нечто такое, что ему понятно. Грег сказал, что на следующее лето приедет повидаться со мной. Думаю, он это всерьез.
— Уверена! И я его понимаю. Я бы сама не отказалась от возможности провести лето на юге Франции.
