«А он, вполне себе ничего, – сфокусировав на нем взгляд, отметила про себя Лика, – симпатичный».
– Куколка, ты такая горячая, – его влажные губы коснулись мочки уха. – И я тебя непременно трахну, только давай еще поднакинем немного? А то у нас так все рьяно началось, боюсь не сдержаться, – его тихий смех, проникший в самую душу, заставил трепетать все ее существо.
Лика, оттолкнувшись от парня, посмотрела в его глаза и утонула в их черноте. Нет, он все же был не просто хорош, а исключительно красив. Как падший ангел, сошедший со страниц глянцевого журнала. В груди Лики защемило то ли от гордости, что такие парни желают ее, то ли от того, что она не сможет с быть с ним, потому что ее жизнь обременена двумя маленькими детьми. И вот уже в который раз она пожалела, что забрала их. Если бы не отец и не ее эгоистичные капризы… но думать дальше девушке не хотелось, потому что парень сильнее прижал ее бедра к своим, и сознание Лики кануло в океан наслаждения.
Алкоголь лился рекой, шутки и задорный смех подруги вытесняли из головы ненужные мысли, мешавшие расслабиться и отдаться наслаждению.
***
Музыка не стихала всю ночь. Лика, вся вспотевшая, лежала на столе, раскинув широко ноги. Парень нависал сверху и жестко вдалбливал в нее член, она постанывала от боли, что застряла где-то между лопаток. Боль сковала грудь ледяным кольцом, не отпускала, заставляла напрягаться.
– Ти-и-имур, – вырвалось из горла, когда парень со всей мощью вонзил в мокрое лоно член и бурно кончил.
– Прости куколка, но не могу остановиться, – хмыкнул он. – Давай еще?
– Я не могу больше.
Свести ноги удалось далеко не с первого раза. В глазах все плыло, и голова сильно кружилась. Девушка, облокотившись на руки, приподнялась, откинула голову назад и прикрыла глаза.
– Сколько времени? – просипела она.
– Ой, детка, прекрати, сейчас мы все поправим, – послышался шелест, и Лика тут же открыла глаза. – Давай, присоединяйся, – возле ее оголенного бедра Тим начертил четыре белые дорожки.
Предчувствие, что последует после этого, заставило девушку через силу улыбнуться, сползти со стола и сесть рядом с парнем. Он протянул свернутую в трубочку купюру, и Лика, закрыв пальцем одну ноздрю, вдохнула в себя белый порошок. Пустота. Еще одна. Прошла всего секунда, и девушка вдохнула третью.
– Эй, крошка, остановись, притормози, – парень выдернул из ее рук трубку и толкнул Лику в сторону мягкого кожаного дивана. Девушка не сопротивлялась. Ей нужно было передохнуть. Всю ночь напролет заниматься сексом – занятие утомительное, но… В голове проясняется, и легкость колкой волной окатывает тело. На губах растягивается довольная улыбка, когда Лика понимает, что готова совершить еще один марш-бросок. Вся подобравшись, она встает на четвереньки и подползает к парню, начинает ласкать его спину.
– О, вижу, тебе полегчало, – Тимур вытирает остатки белого порошка с кончика носа и садится на пол, вытягивая перед собой длинные ноги. Ленивая улыбка касается его губ.
– Мгу, – протяжно мурчит девушка и касается его плоти рукой, начиная играть, возбуждать опавший член.
– Да, детка, давай повторим это снова, – улыбка на его лице сделалась шире.
***
– Павлик, давай, слезай уже с нее, – сквозь туман Лика слышит голос Тимура и не понимает, что происходит.
– Ну, Тим, я только разошелся, – незнакомый голос отвечает ему.
Толчки становятся быстрее и ожесточённее, но Лика не чувствует боли. Странно, но она на самом деле не чувствует ничего, только ощущение, что ее толкают и разрывают на части, а боли нет.
А потом наступает пустота, такая манящая и всепоглощающая. Так необходимая ей сейчас. Хочется повернуться на бок, но нет сил. В груди снова разгорается пламя. Как хочется потушить его, ведь оно постепенно забивает легкие.
– Воды, – шипящий шелест проносится по комнате, но его слышит только пустота.
Лика, сотрясаясь в рвотных спазмах, лежит, не в силах даже повернуться на бок. Проходит минута, и девушка, закатив глаза, затихает.
Глава 25
Я сидел и, уперев взгляд в столешницу, понимал, что сейчас следователь, к которому я попал на «прием», пытается мне втолковать то, чего на самом деле не было. То есть, по словам этих двух ублюдков и папаши боксера, я за каким-то хером приехал на этот грёбаный склад и, застав их там, зверски избил. Ну, а какой был смысл моего нападения – они не знают. И, конечно же, этого не знает и следак. Я молча слушал речи представителя законной власти, кивал, показывая, что слушаю его, а сам анализировал и сопоставлял факты. Не хотелось все-таки впутывать в это дело Вику, тем более, она здесь совсем не всплывает. Что отец «потерпевшего» Петра захотел срубить с меня бабла – это я понял сразу, но то, что озвучил из заявления следователь, привело в ступор: этот мудила хотел, чтобы меня посадили за нанесение тяжкого вреда здоровью его наркомана сынка. И не насколько-нибудь, а по самой высшей мере. Гребаный ублюдок, совсем за рамки вышел, и, если бы не серьезность ситуации, я бы этому козлу прямо сейчас поехал и раскроил череп той самой битой.
– Так что будем делать, товарищ Троицкий? – следак кинул мне помятый лист А4.
Я мельком пробежал по написанному и посмотрел ему прямо в глаза.
– Товарищ… – я оглядел мужика, на его форме не было никаких опознавательных бейджей, как и на столе не стояло таблички, поэтому решил обойтись: – …следователь. Вот верите, нет, но я пока сам в толк не возьму, в чем дело. Хотелось бы поговорить с представителями Петра лично и уже после этого переходить к более радикальным мерам, – я откровенно наглел, и это чувствовалось в моем голосе, но, если дать сейчас слабину, то все, считай, пропало – сядут на голову и будут вбивать свою правду.
– Да я не против, товарищ.
В кабинет постучали, и в дверь просунулась голова Дэна.
– Что тебе? – вскинулся мужчина.
– Да хотел узнать, долго еще? – увидев, что в кабинете, кроме нас со следаком, никого нет, Денис вальяжно прошел внутрь. Даже я подохерел от такой наглости, что уж говорить про мента.
– Ты что, мать твою, совсем страх потерял? – взревел он, но Дэну хоть бы что – он увалился на ближайший стул и вытянул ноги.
– Я свидетель, – напыщенно проговорил он.
– Пшел вон!
Я переводил взгляд с одного на другого и никак не мог уловить суть происходящего.
– Да ладно тебе, дядь Гриш, – уперся локтями в колени Денис, – Антоха – свой пацан.
Неожиданно дядя Гриша изменился в лице и покосился на меня.
– А ты-то что молчишь сидишь? Обиженку строишь из себя, – хмыкнул он. – Почему не сказал, что с Денисом знаком?
– Да я как-то даже не в курсе, что ли, был… – начал я было оправдываться, но Денис перебил.
