— До вечера, — произнес Андрей Коршак и направился через замковый майдан в сторону Драбской брамы. Лекарь повернул голову, когда услышал звон. Это зловещий ветер раскачивал ржавые цепи. На виселице висел на цепях уже окоченевший и изуродованный труп казненного вора. У Драбской брамы всегда казнили воров за многочисленные прегрешения. Ворам особенно не везло. Сначала палач, а эту функцию в замке выполнял кузнец, отрубал длинным османским мечом — «киличем» кисти рук. Затем в костре раскалял до красна второй меч и уже этим клинком прижигал страшные раны. Крик вора на майдане был страшный. Люди время от времени крестились и закрывали руками уши. Затем вор терял сознание. Его отливали, то есть приводили в чувство большим ведром ледяной воды. Затем под одобрительные возгласы, кузнец вешал еще живого вора на ржавой цепи. А чтобы он больше не кричал ему, после отсечения кистей рук, вставляли в рот деревянную палку. А сзади ее стягивали толстой веревкой. Тело вора несколько дней кормило ворон и пугало благоговейное местное население. Это жуткое зрелище как будто предостерегало горожан от дурной мысли что-либо в нашем многострадальном Киеве украсть…
Жуткое это место у Драбской брамы! Даже жарким летом там всегда веет ледяным холодом и пахнет лютой смертью. Всегда, слышите, находясь там, на горе, обходите его стороной!
Глава 12
… Лекарь Коршак решил действовать так. Он вдруг вспомнил, что еще год назад практиковал такую??вещь — ходил по старым своих клиентам — когда делал профилактический осмотр. Тогда свирепствовала простудная лихорадка. Теперь он тоже решил так же и поступить. Только при этом у него был якобы новый повод. Говорили, что нынче в Литве вновь свирепствует черная холера. А раз так, значит, через месяца полтора — два эпидемия доберется и в Киев. Значит, нужно осматривать людей и предупреждать. Так он решил. Заодно можно было расспросить о хозяине инициалов на шиле и выяснить, кто это может быть такой. Лекарь Коршак решил, что раз это шило, то оно, наверняка, принадлежит сапожнику. Он отправился на улицу Кожемяцкую…
… Там он обошел несколько домов, но пока его поиски были тщетными. Вдруг лекарь Коршак встретил одного своего старого знакомого. Якоба Бородача — скорняка. Лечил его в прошлом году. А потом заказывал у него же хорошую кожу себе на сапоги.
— Слава Иисусу Христу! Здравствовать тебе, Якоб! Послушай, есть к тебе один разговор…
— На веки веков слава, пан лекарь! И вам здравствовать в наше страшное время! — ответил Якоб и вежливо снял с лысой головы «кучму» — лохматую высокую шапку. Бородач был мудрым человеком, но он сразу понял, что дело не в профилактике какой-то там черной холеры, а в чем-то другом…
— Ну, выкладывайте, пан лекарь! — произнес Бородач и стал мять в руках свою шапку, словно искал в ней прыгающих блох.
— От тебя ничего не утаишь, Якоб. У меня к тебе есть дело. Проще говоря — консультация. Я ищу одного человека, который забыл у меня одну вещь. На ней имеются инициалы. Вот. «St.-P. Kr….»
— Как это забыл у вас вещь, а вы и не знаете кто это? Что-то здесь не так, вы как-то непонятно выражаетесь, пан лекарь…
— Ну, давно забыл. Понимаешь? А я просто не помню. Вот недавно это шило и нашел у себя. Мне чужая вещь не нужна. Вот посмотри. — и лекарь предъявил шило Якобу. Тот повертел его.
Действительно там были инициалы. «St.-P. Kr….»
Якоб Бородач присмотрелся к ним.
— Хм. Странно. Здесь вот крест, значит, не наш, не православный. Это — католический крест. Инициалы на латыни. Где-то я уже это видел… Сейчас сейчас…. Да-да…
Скорняк Бородач стал рассуждать: где именно он видел эти буквы? Коршак терпеливо ждал…
— Вот! вспомнил, пан лекарь!
Якоб ушел к себе и через минуту вынес большую бухгалтерскую книгу, покрытую пылью. Он поднял колено, поставил ногу на трухлявый пень. Расстегнул пряжку книги, на которую закрывался этот гроссбух. Открыл тяжелую первую обложку, сдул в сторону пыль, затем стал слюнявить пальцы и листать дальше.
— Да. Вот. Здесь у меня понимаете — мой личный гроссбух! Так сказать, клиентура за последние два года. Я им отпускаю товар — кожу на сапоги, на ездовые штаны, поджупанники и кунтуши! Вот смотрите — и вы у меня здесь есть! Это же ваша медицинская закорючка вместо подписи? Когда же вы, лекари, научитесь, как нормальные люди писать… Ага, вот оно! Смотрите, похоже? Пожоже! Это же ваши — «St.-P. Kr….»?
И Якоб Бородач ткнул грязным пальцем в какую-то прошлогоднюю подпись…
— Это у нас пан церковный сапожник! А «St.-P. Kr….» — значит: Стефаний Павел Крук! Он у меня брал партию добротной кожи для старого Еремы Ставицкого — предыдущего приора ордена доминиканцев. Заплачено очень большую сумму. Вот смотрите — 60 грошей серебром. То есть это два золотых дуката! Это аванс. Потом еще 2 дуката!
— Боже правый! Ну и цены, Якоб?! А почему же так дорого у вас?
— Дорого?! А ввозная пошлина!? Кожа-то не наша, не посполитая свиная, а османская, нежная, с самих Балкан! К тому же телячья!.. У нас такой хорошей выделки отродясь нет. Поэтому и такая дорогая! Наши облагают все их басурманские товары очень хорошо! Вот взять чудо табак… или специи, или лекарственные травы!.. Все это прибыльное дело! Я вам клянусь, пан лекарь!
— Да прямо таки? — возразил Андрей Коршак.
— Да. Вот взять горькие и крепкие настойки и монополию нашего города на них. Тот же самый «бенедиктин монастырский»! Мощная штука! — сказал Якоб, но лекарь Коршак резко прервал его, чтобы окончательно не погрузился в высокие круги политики и совершенно не запутаться в двух соснах…
— А как же его найти этого Крука?
— А вот его адрес. — Якоб Бородач стал водить ногтем грязного указательного пальца по записи. — За Флоровский вернешь налево на улицу Святого Константина. Там найдешь дом номер три. Это чуть дальше от монастыря. Там есть несколько пристроек… Квартал такой… Там и спрашивайте — вам покажут!..
Лекарь Коршак поблагодарил Якоба и распрощался с ним. Перед тем, правда, дал несколько дельных советов. Нужно было беречь здоровье — мыть руки, желательно вытирать их полотенцем, смоченным в настойке горелого вина, употреблять нужно теперь много чеснока и лука….
Пан лекарь решил, что к вечеру еще у него времени много — надо отправиться дальше на Подол, в район Доминиканского Николаевского монастыря. Нужно попробовать узнать об этом таинственном Круке. И выяснить его ли эта вещица или не его? Острое шило лежало у лекаря в кармане…
…Итак, значит — доминиканцы… — мелькнула в голове у лекаря Андрея Коршака мысль… «Псы господни»… Тьфу! Дьявол!
… Братья-доминиканцы появились в Киеве довольно давно. Еще в 13-ом веке. Один из первых монастырей основал блаженный чех Гиацинтиус. В целом же, святые отцы-доминиканцы практически редко пользовались благосклонностью местных властей, то есть киевских воевод… Только за деньги! За очень большие деньги они получили от Замка, от властей города, расположение и профит! Почему спросите вы? Да потому, что братья-доминиканцы проповедовали бедность и еще раз бедность! А это никак не вязалось с их фантастическим богатством. Отцы-доминиканцы 8 лет назад, то есть в 1641-м году завершили строительство на Подоле, своего блистательного Николаевского монастыря. Он имел классическую готическую форму. Шпили, словно длинные тонкие пальцы монаха, тянулись вверх к самому Господу. На нефе лучшим резчики Ниофаном был отчеканен латинский девиз ордена: Laudare, Benedicere, Praedicere. «Восхвалять, благословлять, проповедовать».
