Замереть и выдохнуть – вот что диктует мне инстинкт. И я поступаю именно так. Смотрю на волка и перестаю дышать с ним в унисон, выбиваю свое дыхание. Внутри все холодеет от сырости пещеры или от неизвестности, очень сложно поймать за хвост те чувства, что с каждой минутой все больше раздирают меня. Неожиданно волк отступает на шаг, и я ощущаю, как внутри меня все тянется за ним. Я поддаюсь импульсу и встаю на ноги, тянусь к нему рукой, а он, недолго думая и игнорируя мою протянутую руку, утыкается мордой в мой живот. Я тихо ойкаю, когда чувствую, как он всасывает в себя, словно пылесос, запах, что остался на моей одежде после соития с Сашкой. Я в растерянности стою на месте и жду, что будет дальше. Лицо все горит, я прислоняю холодные ладошки к щекам, но это вряд ли поможет.
Попыталась отступить назад, но волк издал хрипловатый рык, и я так и осталась стоять на месте. Я как-то слышала, что собаки очень хорошо чувствуют, если у женщины месячные, и увиваются за ней, но то были просто слухи, и проверять их правдивость уж как-то совсем не хотелось. Да и не месячные у меня вовсе, только запах секса, что до сих пор витал вокруг меня, я даже сама ощущала его присутствие. И этот волк, откуда он? Такой странный и в то же время до боли родной. Возможно, стоит довериться ощущениям и этому… зверю. Вдруг поможет, ведь вытащил же меня из воды и спас от морского чудовища.
Минуты тянулись медленно, а волк так и стоял, не двигаясь. Я начала переминаться с ноги на ногу, показывая зверю, что уже в нетерпении, и стоять устала совсем. Тронула ладонью его голову между ушей, чуть сжав шерсть, и только от этого движения зверь будто очнулся, тряхнул головой и отпрянул от меня. Повернулся ко мне задом и пошел совсем в другую сторону. Я, не раздумывая, последовала за ним.
Через некоторое время наших блужданий в темноте нам все же удалось выбраться из лабиринтов пещеры, и мы оказались том месте, откуда я ушла. Только вот теперь на камне лежала ветка с ярко красными ягодами, которые так и манили к себе. Я оглянулась на волка, тот стоял с стороне, не двигался с места. Голод взыграл во мне, и даже слюна во рту выделилась от нетерпения. В два широких шага подхожу к валуну, начинаю обирать ягоды с ветки. Попробовала сначала одну. На вкус что-то необычное, похоже на смесь ананаса с персиком… или нет? Задумавшись, раскусываю одну ягоду за другой и незаметно уминаю целую пригоршню. Вкус определить так и не смогла, но поняла, что этого мне явно мало.
– Необычный вкус, – оглядываясь на волка, проговорила я с набитым ртом, – ты мне покажешь, где они растут?
А в ответ тишина, да и оно понятно.
«Как говорить-то сможет», – усмехнулась я про себя. Это только в сказках волки разговаривают.
– Ладно, можешь не отвечать, – махнула я рукой, а сама уселась на камень и осоловелыми глазами посмотрела на зверя. – Вот еще бы узнать, куда делся Сашка, – в задумчивости проговорила вслух. – Ты случайно его не видел? – уточнила с надеждой в голосе.
Волк продолжал хранить молчание, только улегся на земляной пол, вытянувшись всем телом. Я наблюдала за его действиями и понимала, что очень хочу спать. Мне действительно стоит отдохнуть. Хоть вздремнуть пару часов перед очередной вылазкой в неизвестный мир.
– Я подремлю пару часиков, ты не против?
«Вот так и сходят люди с ума», – подумала про себя. Теперь понятно, почему некоторые разговаривают с животными.
Я зевнула и, свернувшись калачиком, подложила руки под голову. Дремота сморила быстро, и, уже засыпая, я почувствовала, как спины касается мягкая шерсть зверя, и меня накрывает теплом от его присутствия. Проваливаюсь в сон.
***
Озноб сотрясает мое тело, во рту настолько сухо, что кажется, сейчас потрескается вся нежная кожица неба. Открываю глаза. От жажды трудно дышать. Обвожу глазами комнату, в которой лежу на мягкой кровати: белый поток с простенькой люстрой, на окнах старенькие занавески, и такая же старая мебель заполняет комнату. Втягиваю запах в себя. Запах бабули. Я улыбаюсь, но улыбка приносит неприятную боль. Провожу языком по губам, все сухо. Воды, что же так хочется пить? Откидываю легкое покрывало и встаю с постели. В ногах легкость, даже не чувствую, как ступни касаются деревянного пола. Прозрачная сорочка прикрывает нагое тело, приятно щекоча его. Открываю дверь и выхожу в большую комнату. Там тоже пусто, но вот на столе вижу деревянный ковш с желанной жидкостью и, быстро пересекая небольшое расстояние, припадаю к посуде губами, жадно пью прохладную воду. Когда наконец-то жажда была утолена, я поставила ковш обратно на стол и направилась к входной двери. Толкнула створку, и та, протяжно скрипнув, открылась. Я отшатнулась назад. На дворе была непроглядная ночь, но как же так? Я сделала пару шагов в комнату и посмотрела в маленькое оконце. За ним светило солнце. Прошла обратно к двери – тьма. И она почему-то казалась такой манящей, что я, не заподозрив ничего, ступила в нее.
– При-и-ишла-а-а, – раздалось сразу со всех сторон шипение.
Мое сердце заколотилось в бешеном ритме, ноги свело, и я чуть не осела на землю, но вовремя подставленная рука не позволила сделать это.
– Пошли вон, гады! – старческий голос будто выскользнул из темноты, а потом показалась и сама старуха.
– Бабуля?! – удивленно и растерянно произнесла я, вглядываясь в ее прозрачное лицо.
– А что, не признала, что ли, внуча? – беззубо улыбнулась бабуля и потянула меня в сторону.
– Куда ты, ба? – запротестовала я, но старуха, к моему удивлению, оказалась сильнее, и мое сопротивление никак не повлияло на нее.
– Вон, тама, смотри, огонек, вот нам к нему, – она махнула в сторону клюкой, которую я до этого не заметила, и я действительно увидела небольшой костерок, что с каждым шагом казался все больше и больше. – Там все и обговорим, а то эти гады ползучие ненадолго отстали.
Я заозиралась по сторонам, но увидеть мне так ничего и не удалось, а потому прибавила шагу, следуя за старушкой и стараясь не отставать.
– Ну, вот, – прошелестел где-то над ухом старческий голос.
Я, видимо, о чем-то задумалась, потому что от неожиданности даже подпрыгнула на месте.
– Пришли.
Не успела я и рта открыть, чтобы обвинить старушку во лжи, как перед нами разгорелся самый что ни на есть настоящий костер. Я обернулась по сторонам. Низенькая лавочка стояла чуть подальше от огня, отделенная от него столом, на котором ворохом были набросаны пучки трав. С другой стороны стола стоял стул с высокой спинкой, потрепанный временем – лак в некоторых местах уже слез.
– Чего озираешься? – вдруг повернувшись ко мне, спросила старуха. – Садись. Говорить буду.
Я почувствовала что-то неладное, не понравился мне тон бабули. Что это она мне хочет рассказать?
– По глазам твоим вижу, боишься ты.
Я кивнула в ответ, а рот старушки искривила ухмылка, отчего во рту показались пустоты от выпавших зубов.
– Что, так и не признала во мне бабку, Лера?
