– Где Трия?
Ее найти тоже не удалось.
Фанатики Гара пока соблюдали нейтралитет, но подняли голову сторонники Джедрик. Все указывало на то, что эти последние прекрасно понимали, насколько сдали свои позиции Гар и Трия.
Я-то думал, что один понимаю это.
Брой колебался.
Почему Бог не мог предупредить его?
Брой чувствовал себя обманутым и преданным в своих самых сокровенных помыслах. Это оказало очищающее воздействие на его разум. Теперь он мог рассчитывать только на себя, полностью понимая всю широту и масштаб замыслов Джедрик. Может быть, Джедрик его союзница и разделяет его цели? Эта возможность немного рассеяла его мрачность.
Он посмотрел на подчиненных, доложивших об отсутствии Гара и Трии, и начал отдавать собственные единоличные приказы:
– Выведите весь личный состав из кварталов, за исключением северо-восточного коридора. Усильте охрану этого района. Всем остальным отступить на второй ярус стен. Оставьте людей внутри периметра. Блокируйте все ворота. Выполняйте!
Последнее слово Брой буквально выкрикнул, видя, что адъютанты колеблются.
Возможно, было уже поздно. Он понял, что попался на приманку Джедрик, – она смогла обхитрить его. Было ясно, что она создала в своем сознании точную имитационную модель Броя. Она сделала это, будучи всего лишь старшим офицером связи. Невероятно! Ему было почти жаль Гара и Трию. Они вели себя, как марионетки, плясавшие на веревочках, которые дергала Джедрик.
Да и я вел себя не лучше.
До него вдруг дошло: вероятно, она знает даже, что у него неизбежно наступит прозрение. Он преисполнился восхищением. Какой великий ум, какие способности!
Великолепная работа!
Успокоившись, он приказал собрать женщин-говачинов в бастионах внутреннего гралуза. Он давно на всякий случай приказал возвести эти бастионы. Народ еще поблагодарит его за такую предусмотрительность. Во всяком случае, те, кто выживет в ближайшие несколько часов.
◊ ◊ ◊
Атака, совершаемая теми, кто не боится и ищет смерти, не может быть отражена даже самой совершенной обороной.
(Человеческий афоризм)
На третье утро у Макки было такое впечатление, будто он провел на Досади всю свою жизнь. Это место требовало постоянного напряжения внимания.
Он стоял один в комнате Джедрик, рассеянно глядя на неубранную постель. Кейла надеялась, что к ее возвращению он приведет жилье в порядок, и он это знал. Она велела ему подождать, а сама ушла по каким-то неотложным делам. Оставалось только подчиниться.
Но его отвлекали другие мысли, не связанные с незаправленной кроватью. Теперь Макки понимал, откуда растут ноги у страха Арича. Говачины Тандалура могли бы легко уничтожить эту планету – даже если бы знали, что, сделав это, они взорвут кровавый регион, с которым каждый сознающий связывал свои самые сокровенные страхи. Теперь все было понятно. Он не мог понять другого: каким образом он, Макки, мог, по мнению Бегущих, предотвратить принятие этого чудовищного решения?
Здесь крылась какая-то неразрешимая пока загадка.
Макки ступнями ощущал Досади как какой-то злокачественный организм, и этот организм изо всех сил не желал открывать ему свои секреты. Эта планета – враг Конфедерации сознающих, и все же эмоционально он сейчас был на стороне Досади. Такая позиция была предательством в отношении БюСаба, нарушением клятвы легума и изменой всему. Но он ничего не мог поделать с этим ощущением и не мог притворяться, что не испытывает его. На протяжении жизни всего нескольких поколений Досади превратилась в нечто совершенно особенное и уникальное. В нечто чудовищное? Досадийцев можно считать чудовищами, если только смотреть на них сквозь призму собственных взлелеянных мифов. Досади может стать великим очищением для Конфедерации – самым великим за всю ее историю.
Да и история эта, если посмотреть на нее беспристрастно, не может вызывать ничего, кроме отвращения. Взять хотя бы говачинов Арича. Говачинский Закон? К черту этот тряпичный говачинский Закон!
В комнате Джедрик было тихо. До боли тихо.
Он знал, что на улицах Чу идет настоящая война между говачинами и людьми. Раненых бегом проносили через двор, когда он был там с Джедрик. После этого она отвела его на свой командный пункт, расположенный над комнатой, где находился Пчарки. Он стоял неподалеку, смотрел, как она распоряжается, и ощущал себя зрителем какого-то театрализованного действа. Это было потрясающее зрелище: Брой сделает это, Брой отдаст такой-то приказ. И каждый раз донесения говорили о том, что Джедрик действительно умеет предвосхищать действия противника.
Иногда Джедрик упоминала Гара и Трию. Была заметна едва уловимая разница, с какой она говорила о Трии или о Гаре.
Во вторую совместную ночь Джедрик возбудила его сексуальный аппетит нежно и ласково. Она мурлыкала и подчинялась его капризам, а потом приподнялась на локтях и холодно улыбнулась:
– Видишь, Макки, я могу играть и по твоим правилам.
Его потрясло, что эта фраза открыла в нем ту область сознания, о которой он раньше даже не подозревал. Было такое впечатление, что она вывернула всю его прошлую жизнь наизнанку и представила ее на обозрение.
И наблюдателем этого зрелища был он сам.
Другие существа формируют длительные отношения и поддерживают их, строя надежный эмоциональный фундамент. Но он – произведение БюСаба, говачинов… и многого-многого другого, что было до этого. Теперь ему вдруг стало ясно, почему говачины выбрали для этой миссии именно его, почему они готовили его к ней.
Я был порочен, и они могли воссоздать меня таким, каким я был нужен им!
Ну ничего, говачины еще сильно удивятся тому, что они произвели. Доказательством служит сама Досади. Они, вероятно, не догадываются, что́ именно породили в Макки.
Эта горечь, которую он сейчас испытывал, копилась и созревала в нем годами. Одиночество в жизни, посвященной почти исключительно БюСабу, – теперь он осознал его, соприкоснувшись с одиночеством этой насильственно изолированной планеты. Невероятная смесь эмоций вырвалась на поверхность, и он чувствовал, что в нем разгорается стремление к новой цели.
К власти!
Да… вот что значит почувствовать, каково это – быть досадийцем!
Он отвернулся от холодной улыбки Джедрик и натянул одеяло до подбородка.
Спасибо тебе, любящий учитель.
Эти мысли блуждали в его голове, пока он стоял один в комнате на следующий день. Подумав, он принялся заправлять кровать. После всех откровений Джедрик снова принялась выспрашивать его о прежних воспоминаниях. Иногда она засыпала, но тут же просыпалась с новым вопросом.
Будущее не сулило ничего хорошего, но несмотря на это Макки чувствовал, что его долг – разобраться во всех нюансах поведения Джедрик. Не было такого абсурда, который не мог быть реальным на Досади. Он должен нарисовать достоверную картину этого общества и его движущих сил.
