– Глаз? Чей глаз?
– Это было отверстие в занавесе, – пояснил Тулук. – И кроме того еще и наш глаз, конечно.
– Вы что-нибудь понимаете, Макки? – спросил Билдун.
– У меня такое впечатление, что я разговариваю с калебаном, – сказал Макки и пожал плечами. – Наверное, это заразно. Затягивает?
– Я подозреваю, – сказал Билдун, – что контактировать с калебаном может только патентованный, стопроцентный сумасшедший.
Макки вытер пот с губ. Он чувствовал, что вот-вот поймет, по-настоящему поймет то, о чем говорит ему Тулук. Это понимание уже маячило на периферии сознания.
– Тулук, – заговорил Макки, – постарайтесь рассказать, что именно с вами происходило. Мы не вполне вас понимаем.
– Я пытаюсь, я пытаюсь изо всех сил.
– Постарайтесь чуточку сильнее, – сказал Макки.
– Вы контактировали с калебаном, – заговорил Билдун. – Как это было сделано? Нам говорили, что это невозможно.
– Отчасти так произошло, потому что именно калебан управлял моим разговором с Макки, – ответил Тулук. – Потом Макки приказал мне связаться с калебаном. Возможно, он это услышал.
Тулук закрыл глаза, впав в задумчивую мечтательность.
– Продолжайте, – сказал Билдун.
– Я… Это было… – Тулук тряхнул головой, открыл глаза и умоляющим взглядом обвел помещение. Со всех сторон на него испытующе смотрели разнообразные сознающие. – Ну представьте себе две паутины, – немного подумав, заговорил Тулук. – Натуральные, природные паутины, а не те, которые создаются нашими командами. Представьте себе, что они должны контактировать друг с другом… при наличии определенной конгруэнтности между ними, позволяющей им сомкнуться.
– Это похоже на смыкание зубов, на прикус? – спросил Макки.
– Возможно. Как бы то ни было, эта конгруэнтность необходима, она обеспечивает правильное функционирование узла соединения.
Макки шумно выдохнул:
– Что такое, дьявол бы его побрал, этот узел соединения?
– Мне можно уйти? – пропищал первый тапризиот.
– Черт, – вскипел Макки, – позаботьтесь кто-нибудь об этом несчастном!
Тапризиота вынесли из зала.
– Тулук, что такое «узлы соединения»? – спросил Макки. – Это очень важно. Тулук?
– Это на самом деле важно? – с сомнением в голосе спросил Билдун.
– Можно я от себя задам этот вопрос и дам ему возможность ответить? – спросил Макки. – Тулук, это важно.
– М-м-м, – промычал Тулук. – Вы же понимаете, что искусственность можно очистить до такой степени, что она станет практически неотличимой от исходной реальности?
– Какое отношение это имеет к узлам соединения?
– В точности там, где единичное характеристическое различение исходного и искусственного имеет место, и находится узел соединения, – объяснил Тулук.
– Что? – поперхнувшись, спросил Макки.
– Посмотрите на меня, – попросил Тулук.
– Я во все глаза на вас смотрю!
– Представьте себе, что вы взяли пищевую емкость и создали в ней точную копию меня из плоти и крови, – сказал Тулук.
– Копию из плоти и крови…
– Вы бы смогли это сделать, не так ли? – спросил Тулук.
– Конечно, но зачем?
– Просто представьте это, и не задавайте пока никаких вопросов. Точный дубликат сводится к сигнальным клеточным единицам и включает их в себя. Эта плоть будет пронизана всеми элементами воспоминаний и памяти, а также всеми усвоенными прежде реакциями. Задайте этой плоти вопрос, который вы могли бы задать мне, и вы получите в точности такой же ответ, какой дал бы вам исходный, оригинальный я. Даже мои жены не смогли бы отличить меня от моей копии.
– И что? – спросил Макки.
– Будет между нами – этой копией и мною – какая-то разница? – поинтересовался Тулук.
– Но вы же сказали…
– Будет только одно отличие, не так ли?
– Элемент времени и…
– Больше, чем это, – перебил его Тулук. – Будет известно, что это копия. Но вот, например, собако-кресло, в котором сидит сейр Билдун, это совсем иное дело, правда?
– А?
– Это немыслящее животное, – напомнил Макки Тулук.
Макки уставился на собако-кресло, на которое указал Тулук. Это был результат генетических манипуляций, генной хирургии и селекции. Какая разница, животное эта собака или нет, пусть даже и модифицированное?
– Чем питается это собако-кресло? – спросил Тулук.
– Специально разработанной для него пищей, – ответил Макки напряженно смотревшему на него уриву.
– Но ни собако-кресло, ни его еда не являются точными копиями их предковой плоти, – сказал Тулук. – Искусственная пища – это бесконечная последовательность образующихся друг из друга белков. Собако-кресло – это плоть, испытывающая экстаз от своей работы.
– Конечно… – согласился Макки, – но именно для этого они и были искусственно созданы. – Глаза Макки расширились. Он начал понимать, к чему ведет свои объяснения Тулук.
– Разница и есть то, что называется узлом соединения, – сказал Тулук.
– Макки, вы что-нибудь понимаете из всей этой белиберды? – спросил Билдун.
Макки попытался сглотнуть, несмотря на сильную сухость в горле.
– Калебан видит только эти рафинированные, очищенные различия? – спросил он.
– Да, и ничего больше, – ответил Тулук.
– То есть он не видит нас как… формы или как измерения, или…
– Он не воспринимает наши жизни даже как протяженность во времени в том смысле, в каком мы понимаем время, – сказал Тулук. – Мы для них, вероятно, – узлы стоячей волны. А время, согласно представлениям калебанов, не является чем-то, что выдавливают из тюбика. Скорее, это прямая линия, с которой пересекаются наши собственные ощущения.
Макки зашипел от восторга.
– Я не понимаю, чем все это может помочь нам, – сказал Билдун. – Наша главная задача – найти Эбниз. У вас есть хоть какие-то разумные предположения о том, куда отправил вас калебан?
– Я видел над головой созвездия, – ответил Макки. – Перед тем, как я уйду, с моего сознания можно сделать слепок и узнать, что именно я видел, а затем компьютер сможет привязать изображение к определенному месту во вселенной.
– Это при условии, что данные созвездия есть в реестре миров, – остудил пыл Макки Билдун.
– Но что это за рабовладельческая культура, с которой столкнулся Макки? – спросил один из участников совещания. – Мы можем запросить…
– Кто-нибудь из вас слушал нас? – спросил Макки. – Наша задача – найти Эбниз. Я думал, что она у нас в кармане, но теперь считаю, что все не так просто. Где она? Мы не можем просто прийти в суд и сказать: «В каком-то неизвестном месте, в неустановленной галактике, некая женщина, которую мы считаем Млисс Эбниз, но которую мы на самом деле не видели, подозревается в проведении…»
