Впрочем, может, душа изначально знает, что это эрзац. Море не такое. И хлеб не такой. И колбаса не такая. Но что делать, все так живут. И надо делать вид, что так и надо.
Но любовь придет, и все изменится. Все станет настоящим. И даже искусственная еда обретет новый вкус; в любви все обретает новый вкус и вид. И становится настоящим.
Надо помнить про идиотов
На это уходит огромный ресурс. Идиотами нехорошо называть других людей, но иначе не скажешь. Злые глупцы могут все испортить, и этот фактор надо учитывать всегда.
Мы вчера на трассе видели смертельную аварию. Один водитель ехал по своей полосе солнечным ясным днем. А второй обгонял кого-то и вылетел на встречку на огромной скорости. И погубил нормального водителя. Который правильно ехал. И, возможно, смог бы уклониться и спастись – но не ожидал такого. И немножко превысил скорость. И немножко отвлекся и расслабился – такая хорошая дорога, машин почти нет, такой ясный день и прекрасная природа. Неоткуда ждать опасности… Но это не так.
Даже если мы все делаем правильно, не надо терять бдительность. Никогда не надо ее терять и благодушно отвлекаться от дороги. Написали прекрасную картину – обязательно найдется злой идиот, который нападет с нелепыми обвинениями и критикой. Выполнили отлично свою работу – придется разъяснять и доказывать, что ее надо было выполнить так, а не иначе. Нашли новый способ что-то улучшить и изменить – придется долго разжевывать элементарные вещи тем, кто не понимает и вряд ли поймет, о чем вы вообще говорите. Но нападает и ненавидит заранее; именно потому, что не понимает. Едете спокойно по своей полосе – а навстречу вылетает идиот. Крушит и рушит все на своем пути. Это так неожиданно, так нелепо, так несправедливо! И смертельно опасно. Если вы утратили бдительность, можно не спастись. Даже если есть такая возможность.
Не надо утрачивать внимание и расслабляться на дороге. Мы не одни по ней едем. Мир иногда несправедлив, а среди людей встречаются идиоты. И злодеи, которые умышленно нападают на добрых людей. Так что внимательность и бдительность терять не надо. Чтобы успеть защититься или уклониться от внезапно вылетевшего на трассу идиота. От которого остался только исковерканный остов машины. Но их много. И появляются они всегда внезапно. На ровном месте солнечным днем…
В заброшенном саду
мы оказались лет пять назад. Здесь раньше стояли опрятные домики, теперь их почти нет. А те, что остались, очень грустные. Чистенькие, но безнадежно опустевшие. Двери открыты, хозяев нет. Ничего не сломано, не разрушено. И деревья в садах гнутся под тяжестью яблок: желтых, красных, зеленых. Все травой заросло, но на кустах оранжевая облепиха, густо-красная малина, черноплодная рябина, калина – все в изобилии. И дерево вот с черно-фиолетовыми ягодами вроде слив. Я стала рассматривать ягоды, и на вкус они необычные. Терпкие, несладкие, свежие… И вдруг прошелестел голос: «Это торн!» Я оглянулась – и вижу: стоит старенький-старенький старичок с палочкой. Согнулся в три погибели, волосы белые-белые. А глаза живые, карие, с искоркой. Он такой был дряхлый, как осенняя паутинка прозрачный. Вот-вот ветер его унесет в желтый лес…
Старичок сказал, что когда-то это был его домик и его сад. Это он посадил яблони, груши, черноплодную рябину, калину, смородину, облепиху… И вот здесь был цветник. А здесь – клубника, она все еще плодоносит. И сказал-прошелестел: «Пойдемте, я вам все покажу. Собирайте побольше; видите, как много яблок и ягод!» Я не хотела собирать, мы просто зашли полюбоваться – в городе нет ведь таких садов. Но старичок сам наклонял ветки дрожащей рукой, угощал. А «торн» – это терн. Ягода такая, терпкая и лечебная. От нее люди выздоравливают и долго живут, вот старичок и посадил терн давным-давно.
А сейчас никого не осталось. Все умерли. Состарились и умерли. Дети перевезли старичка в хороший дом, в деревню неподалеку. Но он каждый день вот ходит в сад. Теперь это общий сад! – так он сказал со значением. Был его, а стал общий. И ему радостно, что кто-то собирает яблоки и ягодки. Ему от этого хорошо. Он не зря этот сад сделал, правда? Только жаль, что все умерли. И за их садами тоже смотрит старичок. И за домиками оставшимися…
Мы каждый год приходим в заброшенный сад. Все по-прежнему. Здесь никто не ломает ничего и не портит. Но домик старичка пустой; и его мы не видели больше. А яблок полно. И всего остального полно! Пусть соберут те, кому нужнее. Я только немного терна собираю – в ладошку. На память о старичке. И чтобы самой не забывать о саде, который останется потом. Когда мы попадем в другой сад. Невообразимо прекрасный, наверное. А пока надо сохранять этот…
А старичок все равно где-то здесь. Просто он стал совсем прозрачный. И голос – как шелест листьев. Никто не исчезает насовсем.
У денег есть имя —
«деньги». Название, наименование – как угодно. Но именно так они называются: «деньги». Это древнее слово. А полублатное слово «бабло» – это завистливое обесценивание денег, которые есть у других людей. И которые хотел бы, мечтал бы иметь завистник – но он ничего не получит. Так, иногда поманит его фортуна – а потом он снова останется ни с чем. Без денег, которые даже называть не научился правильно. А вот такой неприятной кличкой именует эквивалент труда.
Вот давно это наблюдаю, просто интересно. Но ни один обеспеченный человек не называет деньги «баблом» или еще как. А те, кто завидует другим и обесценивает чужие достижения, непременно деньги как-нибудь обзовут. В то же время страстно мечтая их иметь. Вот это самое «бабло», которое пилят или делают из воздуха другие.
Сами они ни из воздуха, ни из чего-то другого извлечь ничего не могут. У них неправильные стратегии, они ленивы, как правило, учиться не хотят и не могут. Но себя считают лучше и выше других – тех, у кого есть «бабло». Какое противное слово. И, главное, бессмысленное – оно ничего не обозначает. Нет у него энергии, нет символа и эгрегора, так сказать. Архетипа нет. Деньги можно представить, а «бабло» невозможно.
Про деньги надо с уважением говорить. Без обесценивания. Или просто нейтрально. Но называть их неприятными словами точно не надо; без всякой мистики. Это скорее философия денег и богатства. И мое наблюдение из многолетней практики.
Муж ругал жену
за неправильно приготовленный ужин. И за царапину на машине. Справедливо, в сущности, ругал. Курицу гадкую она купила и еще недоварила ее. И с машиной – надо внимательнее быть. Только он купил ей эту машину, и нате вам! Царапина. И еще он ругал ее за потраченные на платье деньги. Зачем еще одно платье? Он даже не замечал, что ругал жену, – он просто говорил то, что думает. Справедливо. И не обзывался ведь, просто говорил. Ругал. И сынишку ругал за велосипедик, который тот оставил на пути, – убери немедленно! И за то, что сын медленно ест. И за то, что он вертится. И ругал еще за то, что он ногами болтает. Но не замечал, что ругает, – он просто говорил. Замечания говорил. Потому что привык так говорить; уже не замечал ни интонации своей, ни впивчивости, ни раздражительности. И мальчик сказал печально и тихо: «Ты меня не любишь». Не спросил, не обвинил – просто отметил факт. Ты меня не любишь.
