— Разрешите? — Петр Петрович, как школьник на уроке, поднял руку. — Мысль возникла. Только…
— Рожай быстрее! — цыкнул Полковник.
— Мысль совершенно безумная, но… Я интернетом воспользуюсь? Я иногда новости всякие, — бормотал он, то двигая мышкой, то набирая что-то на клавиатуре, — на разных странных порталах просматриваю, на всякий случай…
— Вы бы, Петр Петрович, картинку на большой монитор вывели, — сердито скомандовал Полковник, — чтобы нам с генералом у вас на плечах не висеть.
— Сию секунду! Сразу все закладки выведу, чтоб потом не путаться…
Когда он наконец закончил излагать свою идею, некоторое время все сидели молча. Сам Теплов безостановочно вытирал руки платком и беззвучно шевелил губами, точно спорил сам с собой. Панкратов снова и снова пролистывал компьютерные закладки, словно хотел найти там что-то, еще не замеченное. Что наконец убедит его в том, что предложенное может сработать. Полковник хмурился и злился на весь свет. Предложение Теплова было чистым безумием, и все же…
— Что думаешь, Тихий?
— Похоже на одну из схем, которую наши аналитики забраковали, только еще безумнее. Если у бандитов хоть тень сомнения мелькнет, что Козырь — никакой не козырь и даже не пиковая шестерка… Это будет счастье для него, если убьют быстро. Но в то же время… у них сейчас нет возможности что-то проверять. Сами себе информационную блокаду устроили, так? А проверить и так-то нелегко… Так что тут вопрос времени. Ну и везения.
— Вот именно — везения. Нет никаких гарантий, — подсказал Панкратов, — что нашим парнем займутся именно люди Салаудди. Бандитов-то там хватает…
Теплов встрепенулся:
— Многие побоятся в мышеловку лезть — сами знаете, с некоторыми персонажами ссориться — себе дороже. Разве что ты уже… Хотя, конечно, жадность — штука непредсказуемая… Если потенциальный куш будет по-настоящему ослепительным…
— То-то и оно, что никогда не знаешь, что окажется сильнее — фанатизм, жадность или инстинкт самосохранения.
— Ладно, — генерал поднялся. — Пока остановимся. Дожидаемся субботы. Если парень согласится, собираемся еще раз и просчитываем все до последней буквы, — он направился к выходу, но у самой двери остановился. — Майор Теплов! Что там за история с котом, которого вы целый день по городу возили? Что-то личное?
Петр Петрович сокрушенно развел руками, подумав: ну вот что за народ, эти водилы? Улыбается тебе, как лучшему другу, ты ему анекдоты рассказываешь, он тебе. Прощается так душевно, что аж на слезу прошибает — и идет писать рапорт начальству. Не-ет, никому верить нельзя! Ну ничего, придете еще ко мне отпрашиваться по личным делам — фиг вам по всему периметру!
Панкратов же неожиданно разулыбался:
— У меня же этих разбойников, котов то есть, целых три штуки на даче. И один, представьте, смотрит футбол по телевизору. Честное слово! Ничем другим не интересуется, а как футбол начинается — прибегает и садится. Что он там может видеть?
— Раньше считалось, что представители семейства кошачьих не считывают телевизионную картинку, вроде как двадцать четыре кадра для них просто размываются, — с самым серьезным видом сообщил Петр Петрович. — Оказалось, ничего подобного. Отстраивают свою глазную оптику, что твой прицел.
— Твой кот, наверное, думает, когда в телевизор таращится, что это мышки в футбол играют, — задумчиво предположил Полковник.
— А другой, стервец, храпит ночью! — сообщил Панкратов с такой гордостью, словно сам обучил питомца этому сложному искусству. — Я и сам такой, это дело житейское. Но он же мне прямо в ухо храпит! Чего с ним делать, ума не приложу.
— Могу спросить у специалиста, — Петр Петрович изобразил руками телефон. — Я тут с одним недавно познакомился, иглоукалывание практикует. Уникальный спец!
— Кота? Иглоукалыванием? Против храпа? — Панкратов чуть не споткнулся о порог от изумления. — Ты серьезно, майор?
— Спросить-то можно… — тот потупился.
— Иногда, майор, я как подумаю, что в твоей голове происходит, мне страшно становится, — вздохнув, генерал вышел.
— Зато я знаю, что в ней будет происходить все оставшееся до субботы время, — сурово проговорил Полковник. — Включая время, отведенное на сон и питание.
— И что? — Петр Петрович сладко зевнул. — Если вы думаете, что я вам с Панкратом все до косточки показал, то вы глубоко ошибаетесь… Да знаю я, знаю, вам все до последнего микроба обнюхать и на зуб попробовать нужно. Вот тут открывайте, — он еще немного пощелкал мышью и клавиатурой, поясняя: — У меня по ключевым словам специальный поиск настроен.
Полковник одобрительно покачал головой:
— Иди уж, дрыхни, труженик! Вот прямо здесь, в комнате отдыха. Мне спокойней, когда ты от меня в шаговой доступности. И не носишься за котами по всему городу.
Глава 18
— И где же ты драться-то так научился?
Визит «представителя потерпевших» Бориса сперва обрадовал. Смутило только то, что «адвокат» предпочел разговаривать наедине, так что Алену пришлось отправить погулять — а ведь она же свидетель, разве нет? Но, с другой стороны, раз потерпевшая сторона готова к переговорам, значит, их с Глебом дела — в первую очередь дела Глеба, конечно — не так уж плохи? Вот и отец говорил…
Вот только вопросы «представитель» странные задавал. Ну какая разница, где Борис драться учился?
— В клубе, — сухо ответил он. — Только это ведь никакого значения не имеет. Главное, что я собственными глазами видел: этот хмырь сам виноват… — Борис говорил спокойно, но от полыхающей в глазах ненависти Полковник даже поежился. — Дело не в том, как я дерусь, просто я в схватке вижу все как в замедленной съемке. Я, может, не такой художник, как Глебка, но тут по секундам могу нарисовать, кто как двигался. Эх, если бы я на три секунды раньше добежать мог…
— И что? Сам бы его ножиком ткнул, да? — усмехнулся Полковник. Вопрос был глуп, но Полковник целенаправленно старался вывести парня из себя — проверял степень его самообладания, — а тот «не выводился». Мальчишка совсем, а как эмоции в узде держит — залюбуешься! А наблюдательность? Или это уже не наблюдательность, а чутье? Как будто у него дополнительные глаза и уши. И еще парочка неизвестных науке органов чувств. Не только движения — намерения видит. И хитрость чужую, и эмоциональный фон. Чудо что за парень! Действительно — Козырь!
— Зачем мне? — на провокационный вопрос Борис ответил безразличным, почти бесцветным голосом. — Выбил бы нож из зоны схватки — ничего бы не было. Да пускай записи с камер наблюдения посмотрят, там наверняка видно… — он на мгновение запнулся, точно какая-то мысль заставила его усомниться в собственных словах, но закончил твердо: — Должно быть видно. И сами посмотрите — тот хмырь сам…
— Ну да, ну да, — нарочито скептически покачал головой Полковник. — Еще скажи, что это самооборона была, а вы с братом — благородные рыцари. Не выйдет. Вы, парни, влипли в паршивую историю. Ты даже представить себе не можешь, насколько паршивую.
