— Я за козла отвечаю! — тут уж Ширвани захохотал в голос.
Четки снова шевельнулись. Араб вежливо улыбнулся.
— Я все тебе объяснил, сам решай. Спасибо за чай, пора в обратный путь!
— Скажи, дорогой, это что за камушки такие чудные, не могу разобрать? — Ширвани показал на четки. — На костяные похожи, но цвет…
— Метеорит! — надменно бросил эмиссар. — Иногда еще называют лунный камень.
— Прямо с Луны? — изумился Ширвани. — Американцы привезли? Или наши, которые с луноходом?
— Нет, — араб коротко качнул головой. — Это не с Луны. Просто из космоса, — внезапно он протянул четки Ширвани. — Возьми. На удачу. Нам она нужна не меньше, чем вам. Доставь груз, Ширвани! От тебя сейчас многое зависит.
Привыкший командовать и видеть вокруг готовность к исполнению приказов, сейчас Ширвани растерялся — настолько неожиданным было подношение. Поднявшись, он шагнул вглубь палатки, порылся в вещмешке и протянул арабу кинжал в дорогих ножнах.
— Хорошо, когда можешь достойно ответить!
— О, это весьма старая вещь, — тот с удивлением рассматривал клинок, украшенный арабской вязью и драгоценными камнями. — Откуда? Семейная реликвия?
Ширвани так и подмывало наврать что-нибудь про наследие предков, но он почему-то постеснялся. И сам себе удивился: какое еще смущение? Власть не дают — власть берут. Если хочешь чего-нибудь — делай, все в твоих руках. Если это будет неправильно, Аллах тебя остановит. А если не останавливает, значит, ты в своем праве. Но говорить про наследие предков было почему-то и впрямь неловко. Он повел плечами.
— Просто трофей. Из музея забрал. На табличке было написано, что царский подарок какому-то генералу. Или наоборот. Чего-то я забыл, кто кому. Зато восемнадцатый век, это я точно помню. Прочитать можешь, чего на нем написано?
— Это несколько строк из Корана, — эмиссар провел холеным ногтем по золотым завиткам арабской вязи, что тянулись вдоль лезвия.
— Молитва?
— Почти, — гость едва заметно прищурился. — Скорее, клятва.
— Ты как ее переводишь? — схитрил Ширвани: вроде бы сделал вид, что и сам знает, не прочь свериться с чужим мнением. На самом деле арабского он не знал, а выяснить, что написано на ценном кинжале, было интересно.
Араб произнес несколько коротких мелодичных фраз, видимо, прочитал написанное вслух, потом произнес нараспев:
— О, мой господь! За то, что ты был добр ко мне, я никогда пособником не буду тому, кто преступает твой закон.
Снаружи застрекотал лопастями вертолет.
— Прощай, Ширвани! Храни тебя Аллах!
— И вам не болеть! — усмехнулся тот.
Незачем дорогому гостю знать, что кинжал этот он с трупа снял. Тот, кто носил его, был вроде свой человек. А потом оказалось, что он чужой. Совсем чужой.
Глава 26
Петр Петрович долго возился с замком, тихо поругиваясь и даже пнув дверь ногой.
— Вот, Борис, полюбуйся. Это у нас конспиративная квартира, класса люкс, между прочим! А замок поменять не могут. Я уже три докладные написал. И что ты думаешь, мне отвечают эти крысы из отдела снабжения? Они отвечают, что таких замков теперь нет. Так другой мне давайте! Не можем, по инструкции только эти должны быть. Бюрократы чертовы.
Борис за эти дни уже привык к бесконечному ворчанию Теплова. Ворчит и ворчит, можно вообще не обращать внимания. Тем более сейчас, когда все мысли в голове были только об Алене. Уже через полчаса он наконец ее увидит, и у них будет целая ночь. Целая ночь — как целая жизнь. Потому что никто не знает, когда они увидятся снова. И увидятся ли вообще… Шансы свои он оценивал здраво и понимал, что они, мягко говоря, невелики…
Дверь наконец уступила, и Петр Петрович по-хозяйски устремился в сторону кухни и почти тут же вернулся, радостно грызя батончик копченой колбасы.
— Там в холодильнике все, что надо, — в подтверждение он помахал огрызком. — Как тебе хоромы?
Борис наскоро осмотрелся. Как и можно было ожидать от пристанища на одну ночь, квартира своей безликостью напоминала гостиничный номер: скучная, по линеечке расставленная мебель, блеклые обои, невнятного цвета шторы. Бытовая техника, впрочем, была «по последнему слову»: от сверкающей кнопками кофемашины рядом с серебристым холодильником до гигантской плазменной панели напротив тахты.
— Тут, небось, и камерами каждый угол нашпигован? С режимом ночной съемки… — Борис поежился. — Ты сам, майор, на нас пялиться будешь? Или у вас там уже целая команда у мониторов потные ладошки в предвкушении потирает?
— Обижаешь, Боря! — ухмыльнулся Теплов. — Аппаратура присутствует, конечно, как без нее? Было бы странно. Но я сейчас все повыключаю, не нервничай. Правда, если после появления твоей барышни кто-то из вас входную дверь откроет, тогда да, начнется веселье. Ты это учти, если вдруг придет желание на ночную прогулку выскочить, — он усмехнулся. — Но, думаю, вам и так будет чем заняться… Приедут за вами утром. За девушкой в восемь, за тобой чуть позже.
— Балкон-то хоть можно открыть? — набычился Борис. — Лето все-таки, хоть какой, а воздух. Спускаться с шестнадцатого этажа по связанным простыням мы не станем, даю слово.
Петр Петрович хихикнул.
— Вряд ли тут столько постельного белья наберется. А на балкон — пожалуйста, кто ж запрещает. Там и столик с креслами стоит. Все для вашего удобства. Бар вон в серванте. Полный. Шампанское уже в морозилке греется, если что. Белье всякое, полотенца, халаты в шкафу найдешь. Ладно, пора машину с твоей невестой встречать, пошел я.
Устроившись на тахте, Борис защелкал телевизионным пультом. Каналов тут было видимо-невидимо. Наугад он потыкал по нескольким новостным. Мир жил обычной жизнью — люди занимались любовью, войной, забастовками, пытались выиграть или проиграть миллион, пели, ныряли среди коралловых рифов, варили борщ, прыгали с парашютом, нарушали правила дорожного движения… Впрочем, войной, если судить по новостям, занимались все-таки чаще всего: вооруженные люди встречались если не на каждой второй, то на каждой третьей картинке. «Вот и я завтра, — подумал он, — стану пешкой, — а может, ладьей, но какая разница — одной из армий. Хотя нет, какая из меня ладья? Ладьи — это генералы, адмиралы, командующие всякие».
Вот интересно, если бы им дали возможность убить всех, против кого они вроде бы воюют… Вот стоят твои враги на коленях. Все. Длинная такая шеренга. И ты должен пройти вдоль этого строя и выстрелить каждому в голову. Согласились бы господа командующие?
Один из каналов транслировал детский кулинарный конкурс. Малыши сосредоточенно насыпали и наливали что-то в кастрюльки, раскладывали на тарелочках клубнику и апельсиновые дольки, поливали их взбитыми сливками. Эх, вот бы нам всем соревноваться только в умении варить манную кашу и украшать мороженое… Кстати, о мороженом…
