— Этим я попозже займусь, — заверил его Борис, стараясь говорить серьезно. — Вместо сеанса иглоукалывания. Но пока начну с головы.
Гремя цепью, он подтащил к себе кошму и перевернулся вверх ногами. Голове было жестко, зато перед лицом оказался не Заурбек, а дверной проем, за которым были небо и горы — зеленые, серые, совсем синие. Красота! Даже если смотреть вверх тормашками, все равно здорово. Век бы смотрел! Хотя век и не надо…
Заурбек никогда не слыхал, чтобы в их родовой башне водились привидения, а этой ночью ни с того ни с сего они ему приснились. Целых три. Совсем невежливые, просто ужасные, если честно. Одно привидение схватило Заурбека за горло и слегка придушило. Второе ругалось матом, наступив в остывающий очаг. Третье зачем-то дернуло, громыхнув, за цепь, которой был прикован пленник, и заговорило суровым, очень неприятным голосом:
— Здорово, Козырев! На, держи телефон, самолично пару слов скажи. А то Панкратов нас всех без соли съесть готов. Эй, сержант, ты бандюгана-то не до смерти души, а так, слегка, в воспитательных целях. Чтоб про арабскую посылку побыстрее рассказал. Ну, чемоданчик или что там?
— Все на складе, — сонно пробормотал Борис, отпихивая телефон и пытаясь поудобнее свернуться на жестком топчане. Сон про привидения ему нравился — пусть подольше снятся, такие хорошие, добрые…
— А склад где?
— Ты на нем стоишь, — пробормотал Борис и открыл глаза.
Глава 44
Родителям братья позвонили, как и обещали, — едва самолет приземлился на Чкаловском аэродроме. Хотя Борис и так всю предыдущую ночь не отлипал от телефона — не мог наговориться с Аленой. Но родители — это ж совсем другое дело, правда? Глебу было немножко жалко, что они не могут видеть, с какой помпой их встречают.
Прямо у трапа их — Бориса, Глеба, Анджелу и генерала Панкратова с майором Тепловым — усадили в лимузин с мигалками. Да еще впереди — через весь город — катил мотоциклист на сверкающем байке с непрерывно гудящей сиреной.
Борису на торжественность было наплевать.
— Много шума из ничего!
— Вот не скажи! — возразил генерал Панкратов. — Мы с твоей помощью не только страшное предотвратили, мы такую толпу бандитов скрутили, что оружейные запасы до сих пор пересчитывают. Кое-кто, ясное дело, все-таки удрал. Но без руководства — без Салаудди, без Ширвани — они надолго затихарятся, будут из себя мирных поселян изображать. В общем, большое дело сделали. Поэтому я как ответственный за операцию уполномочен от имени руководства озаботиться компенсацией. За понесенный вами моральный и прочий ущерб. И не надо изображать из себя бескорыстных благородных героев. Вы не просите — вы имеете полное право требовать. «Оскар» за актерские достижения или Нобелевская премия мира не в моей власти, но все прочее… Договорились? Борис? Слушаю.
Ему совсем не хотелось о чем-то просить, тем более требовать — что он, беспомощный, сам со своими делами не разберется? Правда, к некоторым непонятно даже, как подступиться…
— Есть одна проблема, — вздохнул он. — С родственниками связанная. Ну, или не с родственниками…
— Ты про Алениных родителей, что ли? — вмешался Теплов. — Ну, так мы и сами уже собирались предложить…
— Снова вы на полкорпуса впереди? — усмехнулся Борис. — Только не так, чтобы в спецлечебницу какую-нибудь, ну, я имею в виду, не за решетку же их сажать?
— Какие решетки, обижаешь! Определим их в наш профилакторий — тепло, уют, комфорт — а там… Клыка помнишь?
— Забудешь его! Я ж у него тренировался. И к Боссу он меня привел.
— А ты на Клыка зуб-то не держи, — майор хохотнул от собственного каламбура. — Он теперь, как раньше говорили, перековался, трудится на благо и все такое. И, главное, наш Кривенко оказался великим кудесником по части на иглу посадить. И заметьте — именно я, скромный сотрудник технических служб, — он стукнул себя кулаком в грудь, вышло неожиданно гулко, — открываю для человечества великие таланты!
— Этот балабол, — добродушно заметил Панкратов, — хочет сообщить, что Клык оказался мастером иглоукалывания. Пока, правда, без патента практикует, но это дело наживное. Вот в нашем профилактории вплотную господами Семенцовыми и займется.
— Не пойдут они в профилакторий, — угрюмо заметил Глеб. — Или сбегут.
— Ну, сбежать им будет затруднительно, — отозвался полковник. — А насчет «не пойдут»… Никто их и спрашивать не станет. В прежние времена была такая прекрасная вещь — лечебно-трудовой профилакторий, ЛТП попросту. Туда, как правило, пациентов вопреки их желанию помещали. И правильно, я считаю. Потому что, если кто жить не хочет, вон мыло и веревка. А другим людям жизнь отравлять — нет такого конституционного права.
— Отставить дебаты! — скомандовал генерал. — Вопрос решен. Что вам с Аленой еще нужно?
Борис вспомнил, как мечтал об автомобиле… Но нет, на машину можно и самому заработать. Даже нужно. Что бы там генерал не говорил насчет большого дела, его, Бориса, участие в нем… Ну вырубил одного ненормального на турнире, ну и на голове постоял — велики достижения! Он помотал головой.
— Ничего.
— Может, родителям вашим?
— Точно! — подхватил Глеб. — Они который год уже на море выбраться не могут. То одни расходы, то другие. Вот им бы путевки… только я не знаю, куда… — растерянно закончил он.
— Вот вы с Борисом это аккуратненько выясните и мне позвоните. И когда, и куда, и какие пожелания по культурной, медицинской и развлекательной программе. Так, с Борисом пока закончили.
— Почему это — пока? — насторожился тот. — Мы же с самого начала договорились, что я больше…
— Все в силе, — заверил полковник. — Просто вдруг еще что-то вспомнится из нужного. До понедельника время есть.
— И что будет в понедельник? — осторожно осведомился Борис.
— В понедельник вам надлежит явиться в военкомат…
— Что?!! — хором завопили братья.
— Оглушили, — засмеялся генерал. — Тебе, Борис, нужно получить военный билет лейтенанта запаса. Не устраивает понедельник — давай в другой день.
— Кстати, будешь самый молодой офицер в стране, — ввернул Петр Петрович. — На твоем месте я начал бы уже бомбить заявлениями Книгу рекордов Гиннесса.
— Товарищ генерал, — решился вдруг Борис. — Вы еще обещали про отца моего рассказать.
— Ну, вот в понедельник после военкомата можно и поговорить. Годится?
Борис кивнул.
— Подъезжаем, — сообщил водитель.
— Тормозни тут, — распорядился генерал. — Нечего нашим присутствием родных и соседей смущать. Пройдутся ребята, за два угла завернуть осталось. Так… Глеб? Вам с Анджелой неужели ничего не нужно? Если б вы не задержали своим присутствием Салаудди, он бы не остался посреди дороги с пустыми руками.
